Страница 29 из 47
В целом Брюс очень страдал, когда получил категорический отказ от [Уорнер Брозерс] после того, как он предложил им свои услуги в качестве актера для экранизации серий.
Сложные чувства и большие сомнения испытывал Брюс. Он несколько раз подолгу беседовал с Джимом Коберном, который дал ему много полезных советов, и в частности он говорил: [Парень, послушай, ты собираешься сниматься на телевидении, но ты ведь сгоришь там за один сезон. Телевидение мгновенно [пережевывает] гениев, оно полностью опустошит тебя в серии, состоящей из тридцати эпизодов, телевидение – это пустая трата времени, подумай о том, чтобы сниматься в Гонконге]. Брюс каждый раз пересказывал мне все то, что сказал ему Джим. Конечно, прежде всего, о том, что телевидение дает актеру слишком короткую жизнь, и что ему лучше поехать сниматься в Гонконг, где он будет более специфичным. В то же время сама идея сняться в телевизионных сериях, которые потом будут показаны всей Америке, была несомненно ужасно заманчива для Брюса, и ему очень хотелось сниматься.
Но позже, конечно, он был рад, что не поддался соблазну. Но самым обидным фактом для Брюса было то, что [Уорнер Брозерс] даже не предложили ему сниматься в телефильме. Я понимаю, что ни [Уорнер Брозерс], ни [Эй Би Си] не собирались давать в своих сериях Брюсу главную роль, они считали, что он слишком невелик ростом, слишком китайский, что он не является тем актером, имя которого способно притягивать к себе внимание зрителей, что он слишком неопытен. Я сомневаюсь даже в том, что они хотя бы собирались испытывать его, несомненно, они не видели в нем человека, наделенного исключительным талантом. Возможно, что они не предполагали того, что китаец может стать героем для белых людей. Стерлинг Силлифант инстинктивно чувствовал то же самое, несмотря на то, что уважал Брюса и относился к нему даже с благоговением.
Через своего друга, живущего в Гонконге, Брюс узнал, что Ран Ран Шау – китайский миллионер, который практически единолично основал успешно процветавшую Гонконгскую киноиндустрию и владеющий целой цепью кинокомпаний по всей Южной Азии, хочет предложить Брюсу сниматься у него. В конце концов, Брюс получил от него это предложение, и хотя и раньше было много разговоров о возможности заключения контракта с Брюсом, тем не менее, это было первое реальное предложение, которое он получил. Когда Брюс познакомился с условиями контракта, то он горько рассмеялся, Ран Ран Шау предлагал ему две тысячи американских долларов за фильм, кроме того Брюс знал, что Шау будет настаивать на том, чтобы он подписал с ним долгосрочный контракт (обычно Шау нанимал актеров или актрис сразу на шесть лет и производил на свет свои фильмы, затрачивая на каждый менее 40 тысяч долларов).
Однажды Брюс, по мнению Шау, [зашел] в своих требованиях слишком далеко, а именно, пытался связаться с Шау с тем, чтобы обговорить детали будущего сценария. Ответ Шау показался Брюсу излишне покровительственным – Шау передал своему секретарю: [Скажи ему, чтобы он пришел ко мне, я думаю, нам с ним говорить особенно не о чем, и так все будет о'кей].
Брюс почувствовал, что его [гладят против шерсти].
Но, несмотря на все свое раздражение, которое он испытывал к продюсерам из Голливуда, Брюс все же верил в то, что его будущее лежит в Америке, в действительности у него даже не было желания возвращаться обратно в Гонконг ни для того, чтобы там работать, ни для того, чтобы там жить. Но тут, словно манна небесная, у него появился шанс, появление которого он так ждал. Раймонд Чоу – продюсер и директор одной из принадлежащих Ран Ран Шау кинокомпаний решил в 1970 году отделиться от Шау и основать свою собственную кинокомпанию [Голден Харвест]. Это был шаг, приведший к жестокому соперничеству и откровенной вражде между Шау и Чоу. Антипатия еще более усилилась, когда Чоу предложил Брюсу сотрудничать с ним. Когда Брюс прибыл в Гонконг, то он публично заявил о том, что он не интересуется политикой местных кинокомпаний, и в этой сваре между Шау и Чоу он не стоит ни на чьей стороне, его занимают только свои собственные интересы. Проявив исключительную прозорливость, Чоу решил послать в Америку своего представителя с тем, чтобы тот ваял у Брюса интервью в Голливуде. Поручил он это сделать миссис Ло Вей – жене одного из своих директоров. Деньги, предложенные Чоу Брюсу, не были большими – 7,5 тысячи долларов за фильм. Это было не слишком много по Голливудским стандартам, но очень хорошо для Гонконга. При этом контракт не был долгосрочным, что было очень важно для Брюса, в условиях контракта оговаривалась работа только над двумя фильмами. Прежде чем подписать контракт, Брюс решил познакомиться поближе с местной кинопродукцией. Как он признался позже – фильмы были ужасны и, прежде всего, тем, что все постоянно дрались и при этом совершенно одинаково. Черт побери, кому такое могло нравиться? Когда вы вступаете в реальную драку, то вы тут же обнаруживаете, что у каждого из дерущихся своя реакция, своя манера, свои излюбленные приемы, именно это и дает возможность актеру проявить одновременно свои бойцовские и актерские способности. Большинство же китайских фильмов слишком поверхностны, и лишь их малая доля заслуживала внимания.
В дальнейшем Брюс снова испытал на себе последствия интриг между Шау и Чоу, это было в тот момент, когда он еще не подписал контракт с Чоу. Ран Ран
Шау еще пытался заполучить Брюса, тогда Раймонд Чоу решил настоять на том, чтобы Брюс прилетел из Америки сразу в Бангкок, где Чоу собирался снимать свой фильм, а не в Гонконг, где Брюса могли бы увести у Чоу из-под носа. Но Брюс категорически отказался: он был решительно настроен отстоять свою независимость и не без причины. Это не был обычный каприз, просто он хотел дать всем понять, что он сам себе хозяин. Таким образом, в июле 1971 года, Брюс приземлился в Гонконге. Он задержался в аэропорту ровно столько, сколько его было необходимо для того, чтобы поздороваться с друзьями и показать всем, что он не собирается быть меткой в этой игре, а затем он отбыл в Бангкок.
Чуть позже того, как он поставил в контракте свою подпись, ему позвонил один из продюсеров с Тайваня. [Этот парень предложил мне разорвать контракт, за это он мне обещал заплатить много больше, чем Чоу, а что касается юридической стороны этого дела, то он утверждал, что все это легко уладит], – сказал Брюс позже в своем интервью журналистам. Эти парни совершенно не знали характер Брюса и его порядочность.
Раз уж он поставил свою подпись, то этого было более чем достаточно. Кроме того, у Брюса было словно шестое чувство, подсказывающее ему, с кем стоит сотрудничать, и кто поможет ему выразить себя полностью. Он понял, что он сможет убедить Раймонда Чоу использовать те идеи, которые Брюс уже давно продумал, начать он хотел с того, чтобы уговорить Чоу сделать фильм о воинских искусствах, практически не используя оружие. В то время китайские фильмы, как правило, пытались превзойти японские фильмы о подвигах самураев, и поэтому особенно много внимания уделяли использованию в фильмах мечей и других видов холодного оружия.
И вот в жаркий влажный день Брюса выгрузили в маленькой деревне Пак Чонг, чуть севернее Бангкока. Это было примитивное гиблое место, в общем, дыра дырой, нормальному человеку такое место даже трудно себе представить, воображения не хватит. И вот из этого места взяла свое начало одна из наиболее легендарные карьер в истории кинематографа. Именно здесь Брюс впервые встретился с Раймондом Чоу. Мужчины пожали друг другу руки, в впоследствии не раз потом смеялись над первыми словами, произнесенными тогда Брюсом. С грандиозной уверенностью, без тени сомнения, он изрек: [Вы только немного подождите, я буду самой великой кинозвездой, пришедшей с Востока]. Прошло несколько месяцев, и он доказал всем, что был прав. Как яркий, но быстро исчезающий из вида метеор, он мгновенно вспыхнул, загоревшись ярким светом (забившим] все другие звезды, блистающие на кинематографическом небосклоне.