Император

Ублюдком парень был только по происхождению, жизненные понятия у него оказались совсем не ублюдочными…

Однако в нынешнем окружении Остромира окопались личности, к которым адмирал питал самую настоящую ненависть.

К примеру, граф Василий Илларионович Толстой, новый министр внутренних дел, в бытность еще лейтенантом уведший у такого же лейтенанта, только флотского, шуструю и веселую Зиночку Скавронскую. Зиночка и по сей день была супругой Толстого (только звали ее теперь Зинаида Петровна), а получившему от дамских ворот поворот Паше Барятинскому пришлось через пару лет сочетаться браком с Клавдией Шереметевой. Хотя Зиночку он не мог забыть еще очень и очень долго – таким гвоздем она в сердце засела…

Да и другие ненавистные обладатели родовитых имен околачивались вокруг нынешнего императора. В такую пору всегда кверху всплывает пена, и проходит немало времени, пока она осядет или ее снимут шумовкой.

В общем, будем готовы ко всему. Мудрость не пропьешь…

И когда до адмирала Барятинского дошла информация, что великий князь Владимир, поначалу слова поперек происходящего не сказавший, замышляет против Остромира Первого недоброе, Павел Петрович понял, что припрятанный в кармане кукиш теперь вполне способен пригодиться.

Если главный «росомаха», с его немалым в империи авторитетом сумеет объединить вокруг себя недовольных новой властью… Нет, эта овчинка выделки определенно стоит!

Через какое-то время великий князь, будто бы отправившийся с широким инспекционным вояжем по подразделениям «полуросомах», прибыл на Коломну. А потом и на базу «Змееносец».

И двое командующих наконец-то встретились.

ВКВ кота за яйца не тянул – ему наверняка было известно о настроениях адмирала Барятинского (да Павел Петрович среди подчиненных не очень взгляды свои и скрывал; подумаешь, донесут! не станет же Остромир междоусобную бойню начинать для того, чтобы сковырнуть командующего второстепенным флотом!), – сразу взял быка за рога.

– Послушай, Пахевич, – сказал великий князь, когда хозяин и гость выпили за встречу по рюмке фрагербритского коньяка. – Ответь-ка мне на такой вопрос… Ты поддержишь меня, если я надумаю предъявить претензии на трон?

Они знали друг друга уже миллион лет, и ВКВ давно дозволялось называть адмирала столь непочтительныи именем.

Барятинской неторопливо пожевал дольку выращенного на Коломне лимона и ответил:

– Отчего же не поддержать, Володя? Твои претензии представляются мне вполне уместными. Хоть бастард и получил трон законно, в честном поединке с твоим братом, но не время еще такому молокососу править Росской империей.

Ответ, конечно, был несколько двусмысленным – как будто хозяин допускал, что такое время может наступить позже, – но ВКВ прекрасно понял хозяина адмиральского кабинета.

– Спасибо, Пашенька! Твоя поддержка для меня очень ценна! И моральная, и боевая…

Адмирал кивнул.

Впрочем, не стоило допускать великого князя до мысли, что для него кто-то станет таскать каштаны из огня. Предложи палец – откусят всю руку…

– Если ты, Володя, добьешься помощи не только от меня одного, мой флот в возможном противостоянии непременно окажется на твоей стороне.

ВКВ наколол вилкой маринованный трюфелек и без спешки отправил его в рот. Прожевал. Выглядел он совершенно невозмутимым. И следующую фразу произнес безо всякой горечи:

– Ты всегда был хитрой бестией, Пахевич. Впрочем, я на тебя не в обиде. Адмиралу всегда есть что терять.

– Да, мне есть что терять. И не потому, что я – адмирал… В отличие от многих флотских у меня имеется немалое состояние. И тем не менее, при определенных условиях, Володенька, я поддержу тебя по полной программе. И пойду с тобой до конца. Можешь не сомневаться! Впрочем, тебе ведь тоже есть что терять.

ВКВ кивнул:

– Ты прав, Паша. В иерархической лестнице, складывающейся после смены императора, мы с тобой занимаем достаточно высокое положение. Но меня гораздо больше волнуют интересы империи. Мальчишка слишком молод, чтобы справиться с государственным управлением. Тем более что теперь наша дружба с Мерканским Орденом наверняка завершится. И как бы не пришлось воевать россам сразу на несколько фронтов.

Барятинский хитро улыбнулся:

– Но ведь у мальчишки много достаточно мудрых помощников. Один Засекин-Сонцев чего стоит! Он, кстати, ведь твой человек…

Великий князь снова кивнул:

– Да, он был мой человек. Но, как выяснилось, до поры до времени. Он стал одним из застрельщиков мятежа. И как опять же выяснилось, с самого начала держал бастарда в поле своего зрения. Около двадцати лет скрытно опекал пацана. Для того и в школу «росомах» его пристроил…

– Означает ли это, что мятеж готовился без твоего участия, Володя?

ВКВ поморщился, но решил сказать правду:

– Я догадывался о нем, однако принял решение не вмешиваться.

Адмирал в раздумье потер ладонями лицо:

– Ценю твою откровенность… Конечно. В противном случае эта волна смела бы и тебя. Я ни в коем случае вашу светлость не осуждаю. Сам, как видишь, абсолютно такой…

Они выпили еще по рюмке коньяка.

– У тебя ведь семья в столице, Володя?

– Да, – сказал великий князь.

– Не боишься, что бастард с Железным Полков… с Железным Генералом могут при необходимости давить на тебя, используя семью?

– Я уже думал об этом. И передал жене просьбу немедленно покинуть Новый Петербург. Надеюсь, Засекин-Сонцев еще не пронюхал о моих планах…

Барятинский покачал головой:

– Вытаскивай их оттуда, Володя, побыстрее. Иначе… Получится как в поговорке «Со свиным рылом да в калашный ряд»! Сам понимаешь…

– Понимаю, Пашенька… Вытащу непременно… Что ж, значит, мы с тобой договорились?

– Договорились, ваше высочество! Поддержка будет.

На следующий день великий князь Владимир покинул базу «Змееносец» в неплохом расположении духа.

А еще через две недели жена и дочь ВКВ прибыли на Коломну, и адмирал Барятинский понял, что семье великого князя удалось благополучно обойти ищеек Охлябинина и Засекина-Сонцева.

Что ж, это был весьма неплохой знак.

Судя по всему, пока центральная власть не придавала большого значения тайным потугам великого князя. Что ж, пусть и впредь так продолжается. А если придет время перемен, уж мы расстараемся…

Глава седьмая

Когда обнаружилось, что способности внушать Осетр лишился, пришлось кардинально менять первоначальный план.

И тут Осетр возблагодарил бога за то, что не стал брать в заложники семью великого князя.

Конечно, он поступил вопреки логике политической борьбы – тут Дед был абсолютно прав!.. И на тот момент у императора не имелось никаких особых замыслов, связанных с великой княгиней и ее дочерью. Сработала исключительно интуиция. Ему показалось, что отпустить дам к мужу и отцу будет правильнее. По-«росомашьи» это будет…

После окончательной утраты способностей личный инструктаж императором засылаемого к ВКВ агента стал бессмысленным.

Милорадовича Осетр забраковал, объяснив графу Охлябинину свое решение тем, что теперь, после личного разговора с майором, опасается направлять на базу «Змееносец» человека, отец которого полжизни дружит с Владимиром. И вообще, не царское это дело – подбирать кандидатов в агенты, погорячился я немного, лишил вас профессиональной инициативы, полагаю, что не прав я, вы уж простите меня великодушно, Иван Мстиславович!..

После таких извинений у Охлябинина должны были пропасть любые мысли о недоверии со стороны императора. Если они вообще проникали в его бритый череп…

К стратегии работы засылаемого агента с великим князем вернулись на очередном утреннем совещании с Железным Генералом.

– Итак, мы окончательно останавливаемся на ситуации «джокер», – сказал Засекин-Сонцев. – Агент не должен вмешиваться в события, пребывая в «спящем» состоянии до нужного момента, и начать действовать строго по нашей команде. Причем действие может быть любым, вплоть до ликвидации великого князя в случае необходимости. Правильно я понимаю задачу?