Белое Безмолвие смерти

Она рассеяно потеребила мочку уха. Пару минут размышляла, потом её взгляд прояснился.

– Нет. Я не мечтала о сильном. Я – о справедливом.

Глава 6.

Замок догорал.

Строго говоря, замком сие сооружение могло называться только из-за непомерной гордыни его владельца. По сути – всего лишь большой дом, окружённый небольшим рвом и чисто символическими стенами. Тщеславие его и погубило. Много ли почёта в том, чтобы прирезать мелкого кровососа в какой-нибудь сельской мазанке? Это скорее дело для мелкого уголовника, чем для рыцаря. А вот истребить семью графа-вампира, взяв штурмом замок – вполне почётный подвиг. Пусть даже этим графом и назвался всё тот же мелкий кровосос.

На сей раз работа оказалась совсем несложной. Не-мёртвый слишком привык к безнаказанности, к тому, что из людей лишь безумцы и самоубийцы смеют бросать ему вызов. Нет, были конечно ещё маги и старшие вампиры, способные нарезать мелкую тварь на ломтики безо всякого труда. Но с теми и другими хозяин деревни наладил вполне нормальные отношения, так что вроде бы мог спать спокойно, пока не забывал выплачивать дань.

Поэтому, когда в окно спальни влетел первый зажигательный снаряд, вампир, вероятно, очень удивился. Впрочем, удивляться ему пришлось недолго – через секунду он, вместе с наложницей, уже завывая, катался по полу, пока липкая горючая смесь прожигала его мёртвую плоть до костей и дальше… А за первым снарядом последовали другие, пращники Ордена боеприпасов не жалели, выжигая весь дом сверху донизу. Когда здание было как следует охвачено огнём, за огневыми снарядами последовали взрывчатые, и строение сложилось, как карточный домик. Строили явно халтурно, как и всё в этой деревне.

Всего одна вампирша успела выскочить наружу, но там её уже ждали. Три арбалета щёлкнули одновременно, один кол прошёл мимо цели, но два других пробили живот и плечо нежити, отшвырнув её на стену. Ларгас отметил про себя, что новичков ещё надо потренировать: с такой дистанции, при относительно медленном движении цели – вполне можно попасть в голову или даже в сердце. А уж мазилу, не способного попасть в почти неподвижную жертву с двадцати метров – и вовсе гнать из отряда поганой метлой. Но это потом, сейчас следовало завершить работу и быстро убираться – пока разгневанные селяне не преодолели страх, да не подняли на вилы своих «спасителей».

Они ещё с минуту подождали, не появятся ли из горящего замка другие представители вампирского семейства, потом командир дал знак подчинённым. Рети, младший и самый проворный из рыцарей, подскочил к парализованной твари и одним ударом протазана снёс ей голову. Не дожидаясь, пока в алых глазах погаснет яростный огонь, подхватил за волосы, собираясь кинуть трофей в сумку…

В этом и состояла его главная ошибка. Глаза юноши остекленели, и он, крутанувшись на месте, одним движением всадил оружие в щель доспехов Арва, своего лучшего друга. Тот непонимающе посмотрел на Рети, и начал медленно заваливаться на спину.

К счастью, их товарищи быстро сообразили, что происходит, и пока один отвлёк на себя внимание загипнотизированного, второй подскочил сзади и аккуратно стукнул юношу булавой по затылку. Тот свалился без сознания. Третий рыцарь пинком отшвырнул подальше голову вампирши.

Ларгас подскочил к раненому, напарники помогли стащить доспехи. Хвала Свету, рана опасная, но не смертельная, особенно если рядом вовремя окажется опытный целитель. Командир быстро запечатал заклинанием главные сосуды, смазал края раны обеззараживающим бальзамом и наложил несколько повязок. Теперь главное – довезти солдата живым до укрытия… А всё из-за болвана Рети… Сколько раз объяснял молодым дуракам: пока тело не начало разлагаться, каким бы мёртвым вампир не казался, подходить к нему нельзя!

Хорошо хоть, ребята не растерялись. Быстро подогнали коней, телегу, смастерили пару носилок, аккуратно разместили на них бессознательные тела… Тоже ещё вопросик – ехать быстрее, или осторожнее? Рисковать жизнью раненого, или всей группы? Выругавшись, Ларгас повесил на носилки заклинание против тряски – этот поход, начавшийся так удачно, грозил израсходовать месячную норму энергии для группы. Но что поделать, безопасность важнее…

«Мы не воины, а счетоводы, – мелькнула тоскливая мысль, – считаем каждый герт, лихорадочно прикидываем, хватит ли до очередной перезарядки, в каждом рейде в первую очередь смотрим на экономическую выгоду, и лишь потом – на стратегическую пользу. Избегаем магии где только можно, даже продлить себе жизнь или вытащить из лап смерти гибнущего друга, и то не всегда решаемся… Говорят, наших дезертиров охотно берут к себе Воскресители – они как раз ценят расчётливость и умение довольствоваться малым. Попробуй пойми, где заканчиваются предписанные уставом самоотверженность и аскетизм, и начинается обыкновенная скупость! А что делать? Если я не буду экономить – меня вышибет из Ордена префект. Если префект не будет экономить – его казнят решением Совета. Если Совет не будет экономить – Орден погибнет через несколько месяцев».

Погони за ними скорее всего не будет – селяне слишком трусливы, Воскресители слишком ленивы. Что им гибель какой-то пятёрки низших? Пришлют в деревню нового правителя. Или расформируют поселение, решив, что нерентабельное… Когда ворочаешь судьбами двух третей обитаемого мира, это всё сущие пустяки.

Что бы ни решили владельцы деревни, крестьянам от этого вряд ли станет легче. Так что они имели все основания ненавидеть своих «освободителей». Так в чём же смысл подобных рейдов? «Священной целью Ордена является защита простых смертных от чёрных магов, нежити, и прочих созданий Тьмы» – эти слова из устава каждый рыцарь намертво впечатывал себе в сознание ещё при первом Посвящении. Ну и где эта защита? То, чем они занимались сейчас, скорее попадало под определение «мелкого терроризма», чем «борьбы за права угнетённых».

Ларгас знал, что такие мысли время от времени посещают каждого из его коллег. Кроме самых старших, тех что уже со всем свыклись и очерствели душой. Некоторые не выдерживают, ломаются, уходят… Таких даже не преследовали – то ли из сочувствия, то ли рассчитывая, что ещё вернутся, то ли просто не желая тратить силы на беспомощную месть. Но Ларгас не мог последовать их примеру, потому что вне Ордена он был бы ещё бесполезнее. Перебиваться на крохах случайной энергии, проводить пару-тройку исцелений в год, а остальное время продавать своё боевое умение всякой сволочи, чтобы прокормиться? Очень благородно, конечно, но нелепо и отвратительно. Пойти под крылышко к вампирам и прочим тварям, терзающим израненное тело Носфера? Это было бы предательством всего, во что он ещё верил.

Так что бегай от посланников Братства и плащеносцев, истребляй мелких тварей, до которых никому и дела-то нет… Поддерживай форму, надеясь, что всё это не зря, и когда-нибудь появится настоящая цель, ради которой стоит драться, и может даже отдать жизнь… Он был бы только рад – всё давно надоело до драков.

Несмотря на тоскливые размышления, сотник не настолько ушёл в себя, чтобы прозевать опасность. И когда перед несущейся во весь опор кавалькадой вышел на дорогу невысокий тщедушный человечек, резко притормозил коня и отработанным жестом снял его ауру. Но вот от шока, вызванного увиденным, не могла защитить никакая тренировка.

Во-первых, незнакомец не был человеком, но при этом к нечисти не относился. Нет, конечно теоретически устав это не запрещал, возможность приёма гномов и эльфов в Орден до сих пор предусматривалась, хотя обе этих расы давно остались только в легендах. Но пришелец явно скрывал под плотным слоем иллюзии не острые уши и не длинную бороду, а нечто гораздо более чуждое и пугающее.

Во-вторых, перед ними был маг. Причём маг невероятной, чудовищной силы! Его странная аура, похожая на сверкающие латы, возвышалась над хлипким телом почти на четыре метра!

Но даже это меркло на фоне того, что могущество незнакомца было светлым! Жёлто-оранжевое сияние в магическом спектре напоминало солнечный свет, как о нём рассказывали в легендах – чистый, сильный, отвратительный для вампиров и другой нежити, дающий жизнь и тепло простым людям. Казалось, этот волшебник явился прямиком из золотых веков прошлого, облачённый в силу и благородство, давно забытые в современном гниющем мире.