Сталин в жизни

Чуев Ф. С. 143

…Киноактер Геловани, исполнявший роли Сталина в кино, для того чтобы лучше вжиться в роль прототипа, попросил поселить его на даче вождя у озера Рица.

Сталин ответил:

— Почему вживаться в мой образ надо с жизни на даче у озера Рица? Не лучше ли начать с Туруханского края.

Красиков С. С. 519

Помню, как во время выступления Козловского... некоторые члены Политбюро стали громко выражать пожелание, чтобы он спел задорную народную песню. Сталин спокойно, но во всеуслышание сказал:

— Зачем нажимать на товарища Козловского? Пусть он исполнит то, что сам желает. А желает он исполнить арию Ленского из оперы Чайковского «Евгений Онегин». Все дружно засмеялись, в том числе и Козловский. Он сразу же спел арию Ленского. Сталинский юмор все воспринимали с удовольствием.

Громыко А. Памятное. М.:Политиздат, 1988. Кн. 1. С. 204

— Сталин спросил у метеорологов, какой у них процент точности прогнозов. «Сорок процентов, товарищ Сталин». — «А вы говорите наоборот, и тогда у вас будет шестьдесят процентов».

В. Молотов.

Цит. по: Чуев Ф. С. 363

Толстой по следам Красной Армии вступил в Западную Украину и, выломав паркет у Радзивиллов, объяснялся на границе: «Я депутат Верховного Совета!» Сталин насмешливо бросил тогда: «Я-то думал, вы настоящий граф»…

Терехов А. // Совершенно секретно. 1994. № 12. С. 12

Я вернулся тогда из поездки на Север. Там строили один военный объект, крупное предприятие. А дорога к этому объекту никуда не годилась. Сначала там через болото провели шоссе, которое было, как подушка, и все шевелилось, когда проезжали машины, а потом, чтобы ускорить дело, не закончив строительство железной дороги, просто положили на это шоссе сверху железнодорожное полотно. Часть пути приходилось ехать на машинах, часть на дрезинах или на железнодорожном составе, который состоял всего из двух грузовых вагонов. В общем, ерунда, так дело не делается.

Я был в составе комиссии, в которую входили представители разных ведомств. Руководитель комиссии не имел касательства к Наркомату путей сообщения, поэтому не был заинтересован в дороге. Несмотря на мои возражения, докладывая Сталину, он сказал, что все хорошо, все в порядке, и формально был прав, потому что по линии объекта, находившегося непосредственно в его подчинении, все действительно было в порядке, а о дороге он даже не заикнулся. Тогда я попросил слова и, горячась, сказал об этой железнодорожной ветке, о том, что это не лезет ни в какие ворота, что так мы предприятия не построим и что вообще эта накладка железнодорожных путей на шоссе, причем единственное, — не что иное, как вредительство. Тогда «вредительство» относилось к терминологии, можно сказать, модной, бывшей в ходу, и я употребил именно это выражение.

Сталин дослушал до конца, потом сказал спокойно: «Вы довольно убедительно, товарищ (он назвал мою фамилию), проанализировали состояние дела. Действительно, объективно говоря, эта дорога в таком виде, в каком она сейчас есть, не что иное, как вредительство. Но прежде всего тут надо выяснить, кто вредитель? Я — вредитель. Я дал указание построить эту дорогу. Доложили мне, что другого выхода нет, что это ускорит темпы, подробностей не доложили, доложили в общих чертах. Я согласился для ускорения темпов. Так что вредитель в данном случае я. Восстановим истину. А теперь давайте принимать решение, как быть в дальнейшем».

Это был один из многих случаев, когда он демонстрировал и чувство юмора, в высшей степени ему свойственное, очень своеобразного юмора, и в общем-то способность сказать о своей ошибке или заблуждении, сказать самому.

И. Исаков.

Цит. по: Симонов К. С. 333–334

В ином случае Сталин на протяжении нескольких военных лет, время от времени, донимал другого маршала вопросом: почему его не арестовали в 1937 году? Не успевал тот раскрыть рот, как Сталин строго приказывал: «Можете идти!» И так повторялось до конца войны. Жена маршала после каждого подобного случая готовила ему узелок с теплыми вещами и сухарями, ожидая, что ее супруг вот-вот угодит в Сибирь. Настал День Победы. Сталин, окруженный военачальниками, произносит речь...

— Были у нас и тяжелые времена, и радостные победы, но мы всегда умели пошутить. Не правда ли, маршал...

И он называет имя злополучного объекта своих «шуток».

Бережков В. С. 239–240

— Посмотрите, как было трудно дышать, как было трудно работать Ломоносову, например. Сначала немцы, потом французы, было преклонение перед иностранцами, — сказал Сталин и вдруг, лукаво прищурясь, чуть слышной скороговоркой прорифмовал: — засранцами, — усмехнулся и снова стал серьезным.

Симонов К. С. 126

Рассказывали и анекдоты и Сталину особенно понравился один, который рассказал я. Разговаривают турок и черногорец в один из редких моментов перемирия. Турок интересуется, почему черногорцы все время затевают войны? «Для грабежа», — говорит черногорец, — «мы — люди бедные, вот и смотрим, нельзя ли где пограбить. А вы ради чего воюете?»

— «Ради чести и славы», — отвечает турок. На это черногорец: «Ну да, каждый воюет ради того, чего у него нет».

Сталин с хохотом прокомментировал:

— Ей-богу, глубокая мысль: каждый воюет ради того, чего у него нет!

Смеялся и Молотов, но опять скупо и беззвучно — действительно, у него не было способности ни создавать, ни воспринимать юмор.

Джилас М. С. 77

…Жданов сел за рояль. Начались танцы. Воспользовавшись паузой, Сталин подошел к роялю и сказал что-то Жданову. Тот улыбнулся и заиграл частушечную мелодию. Сталин вполголоса, но так, что я хорошо слышал, пропел несколько нецензурных русских частушек.

Михалков С. С. 98

Семен (имеется в виду С. М. Буденный) или Клим (К. Е. Ворошилов), перепившись, брали в руки баяны и либо пели, либо шли в пляс. Буденный бесподобно «цыганочку» откаблучивал, Микоян «лезгинку» на пуантах изображал. Но все его танцы были похожи один на другой: и русские, и кавказские, все они брали начало с «лезгинки». Я — «гопака» выдавал.

Знаете ли вы, молодой человек, что украинский «гопак» — это никакой не танец, а своеобразный вид единоборства. Приседаю я перед Сталиным, прыгаю, а сам мысленно как бы удары ему наношу. Так иногда хочется его отгопачить, удержу нет. Думаю, и Анастас те же чувства испытывал, решительно размахивая руками в «лезгинке»: считаю, отлезгинить Сталина хотел.

Разойдемся, бывало, дом ходуном ходит. В глазах вождя веселые искорки поблескивают. Любил мужские застолья восточный деспот. А песню прямо-таки обожал.

Среди певцов особо выделялся Клим. Так, бывало, затянет звук «у» в песне «Летят утки», думаю, от Волынской до Крыма утки долетят, гуси назад вернутся, а он все еще «у-у-у» гудком тянет. Сталин за это Уклимом его называл.

Хрущев Н.

Цит. по: Красиков С. С. 83

Мы отошли от стола, но до того, как расходиться, Сталин запустил громадный автоматический проигрыватель. Он пытался и танцевать, как на своей родине — видно было, что он не лишен чувства ритма, но вскоре он остановился, сказав удрученно:

— Стареем, и я уже старик!

Но его помощники — чтобы не сказать бояре — начали его убеждать:

— Ах, нет, что вы! Вы прекрасно выглядите, вы прекрасно держитесь, ей-богу, для ваших лет...

Затем Сталин пустил пластинку, на которой колоратурные трели певицы сопровождал собачий вой и лай. Он смеялся над этим с преувеличенным, неумеренным наслаждением, а, заметив на моем лице изумление и неудовольствие, стал объяснять, чуть ли не извиняясь: