Сталин в жизни

...Один из очередных тостов И. В. Сталин предложил за мое здоровье, и вслед за этим он задал мне неожиданный вопрос: почему по окончании семинарии я «не пошел в попы»? Я, несколько смутившись, ответил, что ни я, ни отец не имели такого желания, что ни один из его четырех сыновей не стал священником. На это Сталин, улыбаясь в усы, заметил:

— Так, так. Вы не имели такого желания. Понятно. А вот мы с Микояном хотели пойти в попы, но нас почему-то не взяли. Почему, не поймем до сих пор.

Беседа на этом не кончилась.

— Скажите, пожалуйста, — продолжал он, — почему вы, да и ваши братья, совершенно не помогаете материально отцу? Насколько мне известно, один ваш брат — врач, другой — агроном, третий — командир, летчик и обеспеченный человек. Я думаю, что все вы могли бы помогать родителям, тогда бы старик не сейчас, а давным-давно бросил бы свою церковь. Она была нужна ему, чтобы как-то существовать.

Я ответил, что с 1926 года я порвал всякую связь с родителями. И если бы я поступил иначе, то, по-видимому, не только не состоял бы в рядах нашей партии, но едва ли бы служил в рядах Рабоче-Крестьянской Армии и тем более в системе Генерального штаба. В подтверждение я привел следующий факт.

За несколько недель до этого впервые за многие годы я получил письмо от отца. (Во всех служебных анкетах, заполненных мною до этого, указывалось, что я связи с родителями не имею...) Я немедленно доложил о письме секретарю своей партийной организации, который потребовал от меня, чтобы впредь я сохранял во взаимоотношениях с родителями прежний порядок.

Сталина и членов Политбюро, присутствовавших на обеде, этот факт удивил. Сталин сказал, чтобы я немедленно установил с родителями связь, оказывал бы им систематическую материальную помощь и сообщил бы об этом разрешении в парторганизацию Генштаба.

Надо сказать, что через несколько лет Сталин почему-то вновь вспомнил о моих стариках, спросив, где и как они живут. Я ответил, что мать умерла, а 80-летний отец живет в Кинешме у старшей дочери, бывшей учительницы, потерявшей во время Великой Отечественной войны мужа и сына.

— А почему бы вам не взять отца, а быть может, и сестру к себе? Наверное, им здесь было бы не хуже, — посоветовал Сталин.

Думаю, что и в этих добрых чувствах Сталина к моим близким не обошлось без Бориса Михайловича (Шапошникова. — Е. Г.)...»

Василевский А. Дело всей жизни. М., 1976. С. 333–334

Однажды Александр Михайлович, не без некоторого смущения, поведал одному из авторов книги о таком состоявшемся между Сталиным и им разговоре. Закончив деловой разбор положения дел на фронте, Иосиф Виссарионович попросил его задержаться и внезапно спросил:

— Как вы материально помогаете родителям? Ведь, насколько мне известно, — продолжал Сталин, — один ваш брат — врач, другой — агроном, третий — командир, летчик, да и вы человек обеспеченный, могли бы помогать родителям. Тогда бы ваш отец бросил свою церковь, которая в его возрасте нужна ему для существования.

Александр Михайлович сказал, что он откровенно сознался Сталину, что со священником отцом давно, года с 1926, утратил всякую связь.

— Так вы со священником дело не имеете, — с лукавинкой заметил Сталин. — А как же вы имеете дело со мной? Ведь я учился в семинарии и хотел пойти в попы.

— Вы, товарищ Сталин, Верховный Главнокомандующий, — ответил Александр Михайлович.

Уже серьезно Сталин сказал:

— Вот что. Советую вам установить связь с родителями и оказывать им систематическую материальную помощь. Поезжайте к ним. Несколько дней вам хватит?

На возражение Василевского — время военное и уехать никак нельзя — Сталин спокойно произнес:

— А мы вас заменим на несколько дней.

Побывав у родителей, Александр Михайлович узнал, что его отец Михаил Александрович регулярно получает денежные переводы и убежден, что их посылает ему именно он, Александр, а не другие сыновья, ибо сумма всегда довольно значительная. Кто посылает эти переводы — стало загадкой и для Александра Михайловича. И только по возвращении в Москву все прояснилось. Деньги священнику М. А. Василевскому регулярно посылал лично И. В. Сталин.

Свой рассказ Александр Михайлович заключил так. Прибыв, он сразу же доложил И. В. Сталину, что наладил отношения с отцом.

— Это вы правильно сделали, — ответил Сталин. Затем Иосиф Виссарионович достал из сейфа пачку квитанций почтовых переводов. И, передавая их, произнес: — Но со мной вы теперь долго не расплатитесь!

Соловьев Б., Суходеев В. С. 190–191

С начала Отечественной войны во многих церквах страны произносились страстные, убежденные проповеди. Вот как звучала проповедь протоиерея Николая Ренского, настоятеля храма Святого Апостола Филиппа, в день памяти воина-великомученика Феодора Стратилата: «Еще молодым священником служил я в Москве в древнем храме преподобного Феодора Студита у Никитских ворот. Феодор Студит во святом крещении получил имя Феодор в честь воина Феодора. В храме погребены все предки Александра Васильевича Суворова. И вот сегодня, когда враг у стен Мости, я вместе с вами обращаюсь с мольбой к мученику Феодору Стратилату. Да осенит его воинское знамя паши полки и да будет с нами Бог и победа!»

Красиков С. С. 250

Приходится еще раз сказать о Михаиле Ивановиче Калинине, как о простом и очень умном человеке. Тут же после принятия решения о введении погон в Красной Армии, Сталин предложил пройти к нему на квартиру на ужин.

Когда мы все однажды собрались на квартире Сталина и сели за стол, М.И. Калинин повел разговор о том, что не все старое стоит немедленно забрасывать, иногда это старое помогает делу, проведению определенной политики, и тут же он рассказал об одной встрече с Лениным, когда его назначили председателем ВЦИК. Сталин тут же вмешался и поправил его, сказав, что его не назначили, а избрали председателем ВЦИК.

«Вот, когда меня избрали председателем ВЦИК, — продолжал М.И. Калинин, — вызывает меня однажды Ленин к себе и говорит: «Товарищ Калинин, не можете ли Вы съездить в Смоленскую губернию и выяснить, — почему смоленские крестьяне не хотят признавать декреты Советской власти и не дают нам хлеба, не дают нам солдат для Красной Армии?»

Я заявил Ленину, что раз надо, то съезжу и выясню в чем дело, переговорю с крестьянами. Когда я побывал в ряде сел и побеседовал с крестьянами, то они на мои вопросы, — почему они не хотят признавать декреты Советской власти и не дают людей в Красную Армию, в один голос отвечали: «Да мы, Михаил Иванович, все дадим: и хлеб, и людей, только зачем вы разоряете церкви и попов угоняете? Вот если вы не будете церкви разорять и попов угонять, то мы будем полностью Советскую власть признавать и хлеба дадим, и людей для Красной Армии, и все декреты Советской власти выполнять». Я возвратился в Москву и обо всем этом рассказал Ленину. Ленин улыбнулся и говорит: «Тов. Калинин, если они только этого хотят и не больше, то мы дадим им это с удовольствием, запретим закрывать церкви и попов угонять».

Сталин до конца выслушал рассказ Калинина о его поездке в Смоленскую губернию, и, несколько подумав, произнес: «Да, этот вопрос и на сегодня не потерял своей остроты. Леваки много принесли нам вреда в вопросах религии. Религию можно победить только путем воспитания людей, а не административными мерами, поэтому вопрос о церквах до сих пор не потерял своего актуального значения».

Не могу утверждать, было ли это связано с разговором Сталина с Калининым у него на квартире, но на следующий день я видел как под руки ввели в кабинет Сталина престарелого патриарха Сергия, после чего были проведены многие мероприятия в отношении религии, которые памятны всем.

А. Хрулев.

Цит. по: Куманев Г. С. 369–370

Вечером 4 сентября 1943 г. Сталин впервые за годы советской власти принял в Кремле патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия и двух его коллег — митрополитов Алексия (Ленинградского) и Николая (Крутицкого и Коломенского), чтобы поблагодарить их за внесение церковью в фонд обороны 150 млн. рублей, собранных за счет пожертвований верующих. В ходе беседы, Сталин поинтересовался проблемами, которые стоят перед церковью. На это митрополит Сергий ответил, что самая главная у них проблема — это выборы патриарха, так как для этого надо собрать Поместный собор, что в условиях войны, отсутствия транспорта, осуществить в огромной стране трудно, и на что потребуется один-два месяца.