Бастард фон Нарбэ

Но кто же? Орден? Церцетария?

Кто? Кто враг? С кого спрашивать ответа?

Где искать Лукаса?

— Чусры бы тебя… — Дэвид не договорил, только скривился. — Я ведь хотел тихой, спокойной жизни. Хрен с ним, пусть на лаврах. Но тихой и спокойной.

— Ты думаешь, тебе тоже что-то грозит? Но за что?

— Я думаю, что ты собираешься искать этого отмороженного ублюдка. И сложишься на этом, не успев начать. Потому что ни опыта, ни, мать его, ума у тебя нет. Что ж мне не везет-то так с вами, а? Сначала один, потом второй. Нет бы, девушки так на голову сваливались. Куда там! С моей прухой — только рыцари.

Март подумал, как повел бы себя сейчас Лукас? Март в последние полтора месяца думал об этом все время, во всех ситуациях. И во всех ситуациях старался вести себя так же.

Вот сейчас… Что он сделал бы? Лукас, который утверждает, что не благодарит за спасение, и как должное приемлет помощь. Лукас сказал бы: «ладно, помоги мне». И это прозвучало бы так, словно оказать помощь или принять помощь — одно и то же, так, словно это самые естественные вещи на свете.

— Спасибо, Дэвид, — сказал Март. — Извини, что… мы тебя втянули.

— Втянул меня твой отморозок-командир…

— Неужели, тебя и правда втянул Аристо? — мелодичный голос произнес прозвище Лукаса так, будто пропел его или промурлыкал. — А мне-то казалось, Дэвид, ты — нештатный агент всемогущей церцетарии. Надо же было так ошибиться. Тише, Март…

Теплые руки легли на плечи, и Март, рванувшийся, было встать, обернуться, послушно сел обратно. Он слушал голос, но поверить не мог. Очень хотелось хотя бы накрыть ладонями его руки, найти кончиками пальцев браслеты под шелестящим шелком рукавов. Убедиться, что это он! Но Март не решился даже пошевельнуться. Потому что… если не он, то проявление чувств будет выглядеть странно. И, наверное, нелепо. И… незачем. Даже если это он, все равно — незачем.

— Март, — теплое дыхание коснулось уха, шепот на мгновение вышиб из постылой реальности Столицы в безумную сказку Баронств. — Как я рад, что ты жив! Ты представить себе не можешь.

— Вот придурок, — буркнул Март, уставившись в столешницу. Никаких сил не было выдержать насмешливый и понимающий взгляд сидящего напротив Дэвида. — Это я не могу представить?! Я тебя уже две недели как похоронил.

— Ладно, — сказал Дэвид, вставая, — Андре, я рад тебя видеть и все такое. Скоро вернусь.

Он дал этим двоим пятнадцать минут, чтоб поздоровались, сказали друг другу, что им там надо сказать без свидетелей, ну, и вообще. Возвращаясь обратно, огляделся, прислушался. Тихо все. Ни Март, ни Андре ни у кого любопытства не вызвали. Значит, все в порядке, аристократ не притащил за собой хвост. С одной стороны, кто бы сомневался, с его-то опытом. С другой — это Столица, здесь он может нарваться на таких же, как он сам. Супер-хомо, супер-шпионов, супер-хрен-знает-что еще.

Обошлось, однако. А, может, Андре круче здешних? Годы оперативной работы в окружении врагов, паранойя и всякое такое. Дэвид, вот, его не узнал, когда он к их столу подошел. Увидел-то раньше, чем Март — Март спиной сидел. А не узнал, хоть на память никогда и не жаловался. Андре был коротко пострижен, глаза не подведены, и ни одного тебе украшения, ни даже завалящей серьги в ухе, но не в этом дело. Дэвид если кого один раз увидел, уже ни с кем бы не спутал, неважно, какая там прическа, и сколько побрякушек нацеплено. А этого — не признал. Даже не заинтересовался, пока Андре прямиком к их столу не направился.

Шпион, вирья б ему в софт.

Шпион, когда Дэвид подходил, просиял улыбкой. И вот улыбка, да, была очень знакомой. Если бы львы были ядовитыми, они, наверное, как раз, так бы и улыбались.

— Ну, сдуреть, — сказал Дэвид и сел на свое место, — нас просто за то, что мы тут с тобой разговариваем, казнят через повешение или отправят на каторгу?

— Ты со мной пока еще и не разговариваешь, — парировал Андре, — здесь безопасно. Но уже завтра я бы сюда не совался. За мной-то не следят, а вот за вами, — он обвел взглядом их обоих, — присма-атривают. Так что кто из-за кого пойдет на каторгу, еще неизвестно.

— Тебя даже вешать не станут. Расстреляют. Издалека. Март уже рассказал новости?

— Да. Плохие новости. Мне Лукас тоже нужен. Правда, исключительно по делу. Баронесса Чедаш готова позволить ордену Десницы построить базу на территории ее рума. Это звучит, как событие, переводящее привычный нам мир в иную плоскость?

Дэвид не знал, как там насчет других плоскостей. Шэн с Баронствами… Шэн не могла быть союзникам Баронств. Ни одного из них. Похоже, что да. Звучало.

— Это звучит, как событие, которое должно перевернуть всю внешнюю политику, — серьезно сказал Март. — Я могу помочь?

— Ты можешь только попасть под очередной трибунал и сгинуть в церцетарии где-нибудь на очень далекой планете. Вы же все равно оба собирались узнать, что там с нашим Аристо? Ну, так я помогу.

— Ты не только вне закона, — сообщил Дэвид, очень надеясь, что хотя бы какая-то часть сказанного станет для самоуверенного аристократа новостью, — ты еще и мертвый герой.

— Официальный герой, официально мертвый, — ни по лицу, ни по голосу не понять было, что он там себе думает, — довольно-таки неудобно. Рассылку карточек и дружеские визиты придется отменить. Март, что именно ты можешь, как псионик? Дэвид, не хочу даже спрашивать, как тебе удалось добыть эти сведения, но мне нужно знать насколько далеко ты готов пойти? Я не думаю, что Лукас сбежал, значит, затеяв его поиски, мы вступаем в конфликт с властью. Это похуже, чем конфликтовать с законом. Тебе это подходит?

— Ни хрена не подходит, — сказал Дэвид честно. — Но когда вы начнете, мне все равно спокойно жить не дадут. Так что лучше я просто буду считать тебя шантажистом.

Глава 2

«Верный друг — крепкая защита: кто нашел его, нашел сокровище»

Его просто сбросили вниз. Как и всех их. Сюда, в трюм, попадали одним-единственным способом — по наклонной трубе с десятком поперечных мембран внутри. Мембраны реагировали на давление снаружи и открывались. На давление изнутри били током. Отличная система, доставка только в один конец.

По этой же трубе в трюм забрасывали контейнеры с пайком. И его.

Яман сначала решил, что к ним сбросили труп в арестантском комбинезоне. Непонятно, зачем, и непонятно, что с этим трупом делать. Он же разлагаться начнет. Не будет до конца перелета лежать такой вот тихий и красивый.

Когда «труп» шевельнулся, пошарил руками по полу рядом с собой, у Ямана отлегло от сердца. Парень, кстати, действительно был красивый. Несмотря на переломанные пальцы, рубцы на руках, и скрывающую глаза черную повязку. Правда… судя по тому, как медленно и неуверенно он двигался, повреждения не ограничивались изуродованными руками.

Кунц и Шеннон поглядывали то на непонятного новичка, то на Ямана. Ожидали разрешения. Яман кивнул, посмотрите, мол, разберитесь. И вернулся на свои нары. Ему целиком принадлежала секция из трех трехъярусных коек. Остальные арестанты старались сохранять дистанцию, не мешать ему, не создавать проблем себе. Хунды гарантировали проблемы любому, кто помешает.

Кунц подошел, остановился поодаль:

— Яман-амо…

— Ну? — отозвался Яман. — Что там?

— Калека, Яман-амо. Слепец. Предположительно, киборг, из которого удалили все иплантанты…

Пауза. Выразительная.

Яман понял. Он знал, что делают с киборгами, попавшими в руки закона, об этом знали все. Удаление имплантантов без анестезии, а после — каторга. Никакой реабилитации. Впрочем, обычно и до каторги не доходило. Киборг после хирурга — не жилец.

Кунц поморщился:

— Судя по характеру повреждений, Яман-амо, этот тип был киборгизирован полностью. В Баронствах невозможна установка стольких имплантантов, чтобы киборга потом пришлось искромсать всего целиком, поэтому позволю себе предположить, что его делали нихонские инженеры.