Страница 11 из 66
— Он повернулся к Пищеру.
— Но ведь это не всё. Я тебя правильно понял?
— На сегодня — всё,— твёрдо ответил Пищер,— всё равно до конца всего не рассказать. Это ведь до сих пор тянется... И кончится или нет — не знаю.
— Уважаю... — Сталкер разлил по кружкам остатки “малиновки”.
— М-да,— добавил он,— за такое грех не выпить... Если только всё это — правда. Впрочем, я же сказал: не сомневаюсь. Да. К сожалению, не сомневаюсь,— он с опаской посмотрел в сторону Сашки,— и это — плохо. За то и пьём, да.
: Они допили “малиновку”, растолкали храпящего Пита; Сталкер заорал у него над ухом «ШПРВОТАПОДЪЁМГАЗЫ!!!», Егоров над другим — «САРАПРОСНИСЬНАСОБКОРНАЛИ!!!» — Пит проснулся, начал было искать свою кружку, но Пищер сказал ему, что “Баркан, прилетающий поздно, пролетает мимо”,— было уже действительно поздно; они не знали, который час — часы остались наверху в Группе Обеспечения и Контроля — но все страшно устали: день был тяжёлый, заброска и обустройство грота, и на завтра работы тоже оставалось порядочно — больше половины трансов и коробов с аппаратурой ещё лежало с той стороны узкого и извилистого Чёрт-лифта в Старой системе, завтра их обязательно нужно было перенести в грот, и Пищер сказал — всё, хватит, в конце концов мы не Сифры — «и не плановые спелики»,— добавил Сашка,— и они начали укладываться спать.
: Сталкер, Сашка и Пит легли быстро — их спальники уже были расстелены и Сашка сразу заснул — засыпал он мгновенно — только Пищер ещё долго рылся в своём трансе, позвякивая чем-то стеклянным.
— Чем это ты там звякаешь на ночь блядя? — недовольно пробурчал из своего спальника Сталкер,— только воображение зря садируешь...
— А что: чувствуешь?
— Что я должен чувствовать?..
— Ну, если я тебе скажу, что это спирт для протирки оптической оси Системы —— поверишь?
— НИ-ЗА-ЧТО! — твёрдо изложил своё психоделическое кредо Сталкер.
— Ну и дурак. Потому что это действительно ОН, С2Н5...
— Технарь... — Сталкер брезгливо повёл носом.
— Нет, от чего же... Чище некуда. Проректор по науке лично выдал...
— Жданов???
— А кто же ещё?!
— Ева-Мария,— пробормотал Сталкер,— живём!..
— Я т-тебе поживу... Это для дела надо.
— А у меня как раз дело.
: Сталкер приподнялся, начал расстёгивать молнию своего спальника.
— Какое? Личное, небось?
— Самое, что ни на есть, общественное. Дело жизни, можно сказать, да. Я думаю, его обязательно надо попробовать — и чем быстрее, тем лучше.
— Это ещё зачем? Тебе “мальвиновки” мало?
— “С голубыми волосами”...— подхватил Сталкер,— а вдруг он испортился???
— Ребята! — вдруг сказал Пит,— слушайте — я о католицизме подумал.
— С чего бы это? — удивился Сталкер,— закрой глаза — и всё пройдёт. Да.
— Не-е, я серьёздно. Ну, вы говорили, Свеча — это каталитический обряд...
— Католический, балда!
— Да плевать. Сам же сказал, она католичкой была.
— Кто “она”?
— Кто, кто... Двуликая. Ева.
: Пищер присвистнул, Сталкер пробормотал «ай да Пит — действительно...» и добавил, поворачиваясь на другой бок и застёгивая молнию спальника:
— Толкнуть, что-ль, Пана Католика? Да ладно: пусть зольдатен немного посПИТ... Спокойной, то есть в последний раз, как бы Егоров сказал, коль бы ни отрубился, ночи. То бишь крыши — да. А уж завтра я вам всем дам — завтра я вам покажу “свечи”... Я вам такое расскажу — вы у меня надолго сна лишитесь, да!..
— Завтра расскажешь,— сказал Пищер темноте в районе сталкеровского изголовья.
— Потом набил трубочку и сел у стола один, глядя в пламя свечи.
ГОЛОС ВТОРОЙ — МЕТАМОРФОЗЫ:
... и было так:
Камень — ещё не камень, но мириады хрупких душ-оболочек,— миллионы энергетических пар, незримых нитей Земля/Космос — миллионы живых струн Вселенной калило Солнце, сушил ветер и точила вода. Недра планеты поглощали их и плавили жаром,– сжимали, давили, переплавляли, сочили кристаллами-исповедями, слезами метаморфоза,— горами вздымали в космический холод и огнь,–
: Мороз клиньями застывшей воды рвал на части их тело; ледники давили и терзали их шкуру, а капли воды, проникая внутрь, выедали, выщелачивали страшные гноящиеся карстом пустоты-промоины ——
— И стал известняк Белым Камнем.
: Время заносило его песком и глиной, леса засыпали почвой — но жизнь, отражённая в нём, мириадами незримых связей держала и отражала След Своего Времени. И впитывала иные следы,—
Ибо всё едино в этом мире.
И всё живое.
— Ящер прошёл, волоча многотонный хвост по белым камням; осталась черта. Где-то очень далеко опустился на известняковые плиты звездолёт и космический человек оставил след на планете.
: Ударила молния —
“И только птицы вещие поют
Грядущие Твои Метаморфозы...”
— “И ГРЯНУЛ ГРОМ”.
ГОЛОС ТРЕТИЙ — СЛОВО О РЕТРАНСЛЯЦИИ:
— Не болиД голова у дятлов,— объявляет за завтраком Сталкер.
: Пищер показывает ему фигу.
— Вот гад,— поворачивается ко мне Майн Либер в поисках моральной поддержки < моральной задержки, аморальной несдержки, оральной передержки — ets. >,— у него спирт есть, а он жмётся. ГАД.
— Но ты же не пить сюда прибыл,— пытаюсь отворить я ему Явно Недостижимую Для Него Истину,— и потом, что это за мода такая — с утра назюзюкиваться... А что за спирт? — спрашиваю у Пищера.
— Хороший,— отвечает он,— но не жрать же его так. И вообще: нам столько сегодня...
— А я его с вареньем разведу — тем самым, “мальвиновым”. С голубыми волосами,— добавляет Неутолимый Борец с Указом для определённости,— или с фантой, хотите? Чудесная гремучка получится, не хуже егоровки...
: Каков подлец.
— Хватит. — Говорит Пищер. — Объявляю диспозиции: Большую и Малую.
: Отрадно слышать, что хоть айнен из нас уверен, что знает — или делает соответствующий образу вид,— зачем мы здесь собрались. По какому поводу, значит. И праву. Майн Любер Сталкер — тот просто, например, балдеет — и не скрывает этого. Ни от кого. Совершенно-наглый тип: каждую минуту желает прожить с кайфом, “будто последнюю”... Знакомая песня. ‘Песня о бурямглоюнебокройщике всех бремён и пародов’ —“жизнь нужно прожить там, чтобы не было мучительно больно...”
— Значит, диспозиции,— уточняет Пищер спустя примерно десять колов времени — то есть ровно столько времени спустя, сколько длилось моё непринуждённо-вынужденное отступление ( плюс небольшая экскурсия по местам вчерашней боевой славы Майн Любера ) и совершенно-естественная перепалка Пищера со Сталкером,– исключительно, как обычно, по безмозглому приколу последнего к каждому Слову и Мысли Пищера, что тот безуспешно пытался донести до нас – не забив предварительно в рот Сталкера хорошего осинового кляпа: “мон шер-хер’д-а’-тэт”,— значит.
... Перевариваю:
: БОЛЬШАЯ — это Наши Глобальные Планы На Месяц,— всё, судя по пафосу, с которым нам это излагается, следует писать с Самой Большой Буквы; а “Малая” — очевидно, нечто более скромное и скоропостижное. “На сегодня”, значит.
— Между прочим, смею ничтоже сумняшеся заметить, что “Малый” — это по-ильински, стало быть, “Малый Нецензурный Грот”, потому как в нём на стене “Х... МАЛЫЙ” написано. То есть вначале там просто какой-то залётный дятел “Х...” написал; я стёр — через некоторое время надпись появляется снова: уже нацарапанная; худо-бедно соскоблил, прихожу через неделю — а она уж зубилом выбита. Насмерть. Мон шер, значит,— не оторвать. Позвал на помощь друга Сталкера — выбили блок.