Страница 26 из 39
Да и не умеет стрелять наша охрана, разучилась давно. Быки у нас худые и грязные, их не то что в тир тренироваться не водят, их даже не кормят толком. Наших быков, товарищи, бабушки на улицах жалеют – вот до чего мы с вами докатились. Да и как не докатиться, когда нашей охраной командуют какие-то левые парни с неясным прошлым, но завидным будущим.
Как же так вышло? А все просто: быки от нас денег не видят, мы башляем охуевшей роже, а охуевшая рожа бабло быкам зажимает. Ну, а раз зажимает, то и службы с них не спрашивает. А если бык лямку не тянет, он разбалтывается до небоеспособности за день, а окончательно за неделю, а у нас эта хуйня не неделями, десятилетиями тянется. Охуевшая рожа такого положения вещей не стыдится, а наоборот, находит в нем дополнительную отмазку – как, мол, покупать бомбы таким распиздяям? Растеряют, пропьют или сами взорвутся. Не, ну его на хуй, бомбы им выдавать, пусть так как-нибудь.
В результате нас с вами охраняют именно как-нибудь. В результате быки сидят в тенечке и играют в домино, с одной бомбой на семерых. Это, товарищи, нихуя не охрана, пусть главпоп хоть на три раза эту бомбу "освятил". Когда наедут, такие быки попросту разбегутся, и вписываться за охуевшую рожу не станут. И за нас тоже не станут – кто мы им такие. Даже если найдется один героический бык, что он реально сможет сделать? Да нихуя не сможет, бомба-то одна, и хорошо, если рабочая. Ну кинет в одного, пусть даже докинет и даже попадет – а дальше-то что? Дальше все, дальше пиздец и пожалуйте брицца.
Так что у нас, получается, быки у нас сами по себе пасутся, ничьи. Значит, и корыто ничье. Но тут восстает весь мой жизненный опыт – корыта, даже пустые, ничьими не бывают. А это, которое как-бы наше, оно очень жырное, таких на свете больше нет. Но оно не мое, это факт. Если не мое, значит, оно чужое. Значит, я кидаю бабки в чужое корыто. Значит, я получаюсь мудак окончательный. Только окончательные мудаки кладут свое бабло в чужие карманы.
Самое плохое, что такое положение дел всегда кончается одним и тем же: тех, кто не решает вопросы, наклоняют рядом с отобранным корытом. К принципу вопросов нет, это не нами заведено и не нами кончится, вопрос есть такой: на хуй это надо именно мне, трястись от страха рядом с кучей бабла, которое можно употребить в дело и жить спокойно? Пока его не отняли. Я не хочу наклоняться рядом с бывшим своим корытом. И мне похуй все цивилизованности и права разных личностей, не хочу я этого, вот и все. Но боюсь, что меня все-таки наклонят. Боюсь очень сильно – видали, как такие вещи происходят. Они даже с чужими когда происходят, и то смотреть страшно, а если не смотреть, а участвовать в процедуре лично? А ведь пахнет для нас сложившееся положение именно этим, да все крепче и крепче.
Есть такая закономерность – когда человек сильно боится, он дуреет и готов стрелять. Так вот, я боюсь настолько, что почти готов. Осталось совсем немного, и желание стрелять перевесит все эти разумы и адекватности, которые ни разу никому еще не помогли, когда вставал вопрос жить или сдохнуть. Да вот только похую рылу охуевшему эти наши готовности, не боится оно меня, и тебя тем более.
Короче, кавбойцы.
У вас есть правильная тяга, но она не доходит до нужной отметки, цепляясь по дороге за ваше желание нравиться всем без исключения. Это бабское движение, если не разводить муть и не формулировать обтекаемо. Вы и пистолет хотите, но и стрелять из него как-бы не собираетесь, а так не бывает. Инструмент для поражения цели нужен только тогда, когда есть цель. Пока вы этого не признаете, вы будете оставаться шуганной обиженкой, плачущей про вожделенный "короткоствол".
Хотя цели у вас есть. И это нихуя не пистолетные цели, не придуманные под койкой "гопники", на ваши розовые попки уже положили глаз вполне реальные пацаны, которые даже не улыбнутся, увидев пистолеты в дрожащих ручонках. Уверен, что вы понимаете и это. Но вы будете отворачиваться и мужественно пытаться насвистывать до того самого момента, пока вас не перекинут через шконку с форточкой в трикешнике. Вот когда вы услышите, как сзади набирают соплей, чтоб не ободраться о ваше дупло, тогда вам срочно понадобятся пушки с пулеметами, но реально будет нужен уже только солидол и чтоб побыстрее все кончилось.
Что-то поменять может… ну хуй с ней с пушкой, все равно мало у кого бабла на пушку хватит, а вот пулемет – да, пулемет запросто может поставить все на свои места. Готовность стрелять плюс пулемет – это серьезно, пулемет не проигнорируешь, пулемет не придешь и не заберешь. Тебя с пулеметом будут бояться больше, чем всех "террористов" и вероятных противников вместе взятых. Поэтому те хмыри, которые собирают с нас бабло и рассовывают его по оффшорам, будут вынуждены кормить быков, охраняющий наши жопы и наше общее корыто. И "вынуждены" здесь главное слово.
Пойми простую вещь: никто пальцем не шевельнет, если не вынужден или не выгодно. Выгоды с нас никакой, им дешевле, чтоб нас вообще не было. Значит, остается вынуждать.
Тем временем для таких баранов, как любители пистолетиков, хмыри рассказывают майси, что, мол, вынуждайте, пожалуйста: ходите на выборы и всякие демонстрации. Многие ведутся, хотя долбоебство такого поведения очевидно. Вынудить такого жирного и наглого хмыря делать то, для чего его завели, можно только намушником, засунутым в хавальник. И пестики ему не страшны, они только вам кажутся чем-то вроде оружия, хмыри боятся только намушника. Для того, чтобы заставить себя уважать ("уважать" – значит "бояться"; другого перевода этого слова не существует) нужно оружие, а не "короткоствол". Через некоторое время это станет очевидно.
А сейчас тянуть ручонки к пулемету, а тем более к пушке – совершенно неадекватно. Куда разумней болеть за шустрого умника Борщевского и почаще исполнять гражданский долг – благо, очередной повод не за горами.
Где живет песец (Где живет Пиздец, или Опыт прикладной баранографии)
Думаю, по нынешнему времени уже ни у кого не осталось сомнений, что "скоро что-то будет". Доказывать сей бином не стану, смешно уже это доказывать, потому сформулирую кратко – на нашу страну наползает Пиздец. Конечно, не только (и не столько) на нашу, но меня волнует только она – провались завтра вся Америка и вся Европа, я пожалею лишь о Крузе и Шленском. Ну, может еще о Нопфлере и Норе Джонс, хотя наплевать, я их диски собрал уже полностью, да и не ахти был последний Нопфлеровский сольник.
А вот о том, откуда, собственно, этот Пиздец возьмется и где он живет, поговорить можно.
В тебе, для начала. Эта вражья хуета, неся все признаки некоей целостности, в то же время распределена между нами, и лежит как прога на винте, рассованая по кластерам, у каждого по чуть-чуть. А все вместе жрет страну живьем. Хочешь стране помочь? Вот и гноби сперва маленького пиндоса, который живет в тебе, хоть и не слишком преисполняет энтузиазмом это занятие: если честно это делать, то через время обнаружишь, что практически весь уже из пиндосятины и состоишь.
Это таки да, неприятно. Человек не может жить, не оправдывая себя, а тут тебе предлагают полностью разрушить то, что ты привык считать собой. Недурные какие перспективки открываются, да?
Но по-другому не выйдет. Чтоб не настал Пиздец Родине, надо устроить пиздец самому себе. Это и называется "любить больше, чем себя". И вообще любить. Имхо, все, что "меньше себя" – это уже не любовь, а любоффь, про которую раскрашенные бляди поют песенки в телевизоре. Любовь – это когда на нож готов пузом ломиться. Причем не сгоряча, а хорошенько подумав, и не найдя себе отмазок. Есть еще вариант, для мирного времени: обламываться всю жизнь, самому, тихо, неприметно и без видного всем героизма. Каждый раз выбирая между блядством со сникерсами – неблядство, без сникерсов. Да, как бы особого героизма не видать, однако и блядство не пролезает. Не обращал внимания, сколько народа вокруг живет именно так, не выебываясь?