Страница 2 из 2
Возникла пауза.
– Значит, ты меня никогда не любил?! – неожиданно плаксиво спросила миссис Пичем.
– Идиотский вопрос на двадцатом году совместной жизни! – отмахнулся Пичем.
– Не любил! – повторила Селия. – Где выкуп за меня?
– Ну, ведь я и не брал ничего!
– А этот дом?
– Собачья конура! И в придачу получил твоего папашу-алкоголика!
Пичем в сердцах толкнул папашу, отчего тот покатил на коляске в другой конец комнаты.
– Ты знал, что папочка долго не протянет! – съязвила Селия, возвращая папочку на место. – На это и рассчитывал?
– Да! Рассчитывал!.. Но он не оправдал моих надежд. И продолжает пить мою кровь и виски!.. Но я его все-таки не пришил, Селли! – Папаша поехал от толчка в другой угол.
– Но хочешь пришить! – крикнула Селия, с трудом затормозив движение родителя.
– Да! – признался П ичем. – Эта светлая мысль посещает меня... Но я ее гоню! Потому что не гангстер! Не Мэкки-нож! Этот мальчик прирежет нас всех не задумываясь! Их брачная ночь станет нашей «Варфоломеевской»! Вот почему я требую выкуп! Залог нашей безопасности! И доказательство моей любви к тебе! – Он поднял цветы, валявшиеся на полу, отряхнул пыль и протянул их жене. – Возьми! Это – от чистого сердца!
Селия поморщилась:
– За десять пенсов?
– За двадцать! – обиделся Пичем. – Но кто считает?..
Он распахнул окно и крикнул слепым музыкантам:
– «Серенада»! За три пенса! Плииз!
Музыканты стали поспешно настраивать инструменты.
Вперед вышел «слепой» дирижер, взмахнул палочкой...
Зазвучала музыка.
Мистер и миссис Пичем с пением вышли из дверей своего дома.
Возник
Музыкальный номер 2
По своему характеру этот дуэт был странным сочетанием лирической серенады и жестко-ритмизированной песенки о денежках «money-money»!
К номеру присоединились прохожие...
Номер закончился швырянием денег музыкантам, которые те, довольно ловко для незрячих, ловили на лету.
Аплодисменты.
Поклонившись, мистер Пичем широким жестом пригласил музыкантов к себе в дом...
Музыканты вошли в дом Пичема.
Миссис Пичем села за кассу.
Сам Пичем достал коробку из-под сигар, стал обходить музыкантов.
Те со вздохом выворачивали карманы, высыпая содержимое.
Некоторые пытались спрятать деньги в укромных местах, но Пичем довольно ловко доставал их из брюк, из-под стелек рваных туфлей, даже из трусов.
Последним цепочку музыкантов замыкал худой чернявый юноша со скрипкой. (Мы его видели в Прологе.)
Пичем вывернул ему карманы, но, к своему удивлению, ничего не обнаружил.
– Деньги, друг мой?
– Извините, у меня нет! – сказал юноша.
– Мошенник! – поморщился Пичем и взял палку. – Сейчас я начну пилить этим смычком по твоей голове!
– Но у меня правда с собой нет, – сказал юноша, растерянно роясь в карманах. – Рублей двести всего...
Возникла пауза.
– Стоп! – раздался голос откуда-то сверху, и свет погас. Камера отъехала, и стало ясно, что мы присутствуем на съемке...
В кадре появились Директор фильма и Режиссер (это исполнитель роли Макхита. Он уже – в джинсах и рубахе.).
– Что за идиотский текст?! Какие рубли? Почему нет шиллингов? – заорал Режиссер. – Кто этот юноша?
– Да просто... – испуганно забормотала Ассистентка. – ...Уличный музыкант... Из перехода... Попросился на съемки!..
– Из какого еще перехода? – ахнул Режиссер. – Чтоб духу его не было! Черт знает что у вас творится! Перерыв!!!..
Неожиданно в павильон вошли омоновцы в пятнистых костюмах охранников.
– Почему опять посторонние на площадке? – крикнул Режиссер.
– Это кто – «посторонний»? – усмехнулся один из омоновцев.
Режиссер повернулся, пошел в глубь павильона. Музыкант со скрипкой двинулся за ним.
– Извините, – бормотал он, – я вообще-то композитор... У меня есть музыка для вашей оперы...
– Вас зовут Курт Вайль? – отмахнулся Режиссер. – Нет? Другие композиторы мне не требуются...
На этих словах в павильон с шумом въехал шикарный джип...
– Да что ж это такое? – ахнул Режиссер. – Сумасшедший дом!
– Зря вы не хотите послушать! – бормотал Музыкант. – Я понимаю, вы заняты... Но, может быть, можно кому-то показать ноты?
– Можно! – заорал Режиссер. – Обратитесь в «Кащенко»!
– Зачем вы так? – обиделся Музыкант, и глаза его сделались печальными. – Я уже был в «Кащенко»...
Режиссер вздрогнул.
В павильон, ломая декорации, въехал второй джип.
– Мне тоже туда пора! – мрачно пошутил Режиссер. – Дадите адрес?..
По длинным коридорам киностудии быстро идет Режиссер. Как уже было сказано, это артист, игравший Макхита.
Но теперь он совсем не выглядит суперменом. Скорее наоборот, вид довольно жалкий: взъерошенные волосы, на носу – круглые очки.
За ним, едва поспевая, хромает пожилой Директор фильма. Замыкает процессию – испуганная Ассистентка.
На их пути, справа и слева, – заколоченные кабинеты, перемежающиеся с коммерческими киосками. Всюду мусор: сваленные в кучи коробки, таблички от прежних названий фильмов, разорванные сценарии и прочий кинематографический хлам.
Изредка попадаются люди из массовки – «лондонские нищие и бродяги». Где-то на полу спят «бомжи», очень похожие на современных бездомных.
– Поймите, друг мой! Все так сложно... – бормотал Директор. – У нас нет средств. Об этом речь!.. Но все же истинный художник обязан нервы поберечь!
– Так музыкальное кино не делают! – возмущался Режиссер. – Вместо кордебалета – жалкая самодеятельность! В массовку берете психов... Вместо костюмов – какие-то тряпки!..
– Не сказано ли у поэта про «нищих, в рубище одетых?!»
Режиссер остановился у лежащего на полу «бомжа», схватил его за свитер с огромными дырками:
– Это не рубище! Это грязный жилет, найденный на помойке!
– «Жилет – лучше для мужчины нет!» – попытался отшутиться Директор.
– Перестаньте рифмовать, черт вас подери! – заорал Режиссер.
– Чтоб не сказать все напрямую, от безысходности рифмую, – вздохнул Директор. – Ну хорошо... Вам суровую прозу? Пожалуйста! Мы – в дерьме! Смета кончилась, кредит не дают... спонсор сбежал! «Опера нищего» обнищала!.. Веселый каламбур, но мне хочется плакать: сегодня нас выгнали из павильона!
– Что?!!
– Аренда кончилась! Автомобили! Все павильоны заполонили... – он обвел рукой окружающее пространство, занятое торговыми точками.
В соседний павильон, превращенный в автосалон, въезжали джипы...
– Почему с утра не сказали?!
– Была съемка!
– Какая к черту съемка? Зачем?!
– А вот тут я вам отвечу в рифму: «Снимать всегда! Снимать везде! До смертного объятья! Снимать – и никаких гвоздей! Вот лозунг мой и братьев!» Я имею в виду Люмьер! Они говорили: наше дело – крутить ручку аппарата, «фильма» сама склеится!
– Они этого не говорили.
– Вам не говорили! – Он подчеркнул слово «вам». – Вы – молодой 'режиссер, а я работаю в кино со дня основания!
Они остановились перед обитой кожей дверью. Лицо Директора стало серьезным:
– Теперь – внимание! Дельное предложение! Надеюсь на понимание! Выход из положения!..
Он поднял с пола валявшуюся табличку с надписью «ВЫХОД», приклеил к двери и вежливо постучал...
Они оказались в просторном кабинете, явно принадлежавшем чиновнику из городской управы: на стенах – какие-то вымпелы, карты, почему-то многочисленные фотографии бегунов, метателей молота, тяжелоатлетов и прочих участников олимпиад.
Сам хозяин кабинета, широкоплечий полноватый мужчина с завораживающей улыбкой, двинулся гостям навстречу, извергая поток слов и опуская знаки препинания:
– Маэстро... прошу... вот рад так уж рад... найс ту си ю... Пантеров... префект... северо-южный округ... да вот и визитка... там, правда, телефон старый... никак не закажу... донт хев тайм... суета, маета..... мотня, одним словом, «понимаш»... – хихикнул, подмигнул, сделал многозначительный жест в сторону потолка, затем продолжил: – С директором-то вашим «вась-вась» майфрэнд давно... а с вами, маэстро, никак... хотя поклонник... все ваши фильмы... что называется, «от корки до корки»... особенно этот... как его... – неожиданно запел, задвигался в странном ритме, – «ля-ля-ля, шаб-дуба-даб»... я ведь сам когда-то Институт культуры... от звонка до звонка... массовые зрелища... пипелшоу... спартакиада народов... эх, какую страну на эсен ге сченчили, козлы... – и неожиданно запел, подражая известной песне Маши Распутиной: «Была страна, необъятная моя Россия, была страна, где встречала с мамой я рассве-ет!..»
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.