История темных лет

— Госпожа, — устало вздохнул Уинслоу. — Иск был подан до того, как Вас объявили живой. Ваш муж Паул незаконно занял трон и узурпировал власть. Следовательно, он не имел права распоряжаться имуществом, не принадлежащим ему по закону. Ваши братья имеют право отторгнуть свою собственность, данную Вам по брачному контракту, в свою или Вашу пользу, а Крес и Мифон требовать в компенсацию за обман и годы Вашего замужества. Причем это минимальная компенсация. Они вправе вообще лишить короля Ричарда и короны, и трона — за оскорбления Вашего имени, чести и достоинства. Он единственный, оставшийся в живых, наследник дома Ланкранц, и, по закону, обязан оплатить их долги и ответить за все деяния и брата, и отца. Претензий к данному дому масса, представьте, что с ним сделает галактическое общество в память о «добрых» предках? Сириусу стоит лишь кивнуть в его сторону, и короля Ричарда не станет.

— Что ты посоветуешь? — с надеждой посмотрела на него девушка.

— Выходите замуж за короля Ричарда, госпожа. Он достойный человек. Вы были бы прекрасной парой и со временем, быть может, полюбили бы друг друга.

— Нет!!! — закричала Анжина и осеклась, увидев испуг в глазах мужчины, — я не могу выйти замуж, — добавила она тише, — не могу и не хочу. Ни за него, ни за кого другого. Еще варианты есть?

— Я их уже перечислил.

— Нет. Ты не отметил варианты, при которых Ричард не пострадает. — Их фактически нет. Один шанс из ста, что юристы короля Ричарда что-нибудь придумают, и то… я не стал бы на это надеяться. Остается еще одно — поговорить с Вашими братьями. Вам.

Анжина отпрянула от такого предложения. Лицо мгновенно побелело. Она почувствовала себя загнанной в угол. Время словно повернулось вспять и снова, как много лет назад, перед ней стоит неразрешимая дилемма, и как тогда причина тупика — братья.

"Выйти замуж за Ричарда? Спасти его королевство от разграбления и утопить его в грязи своего прошлого, выставить на посмешище? Оставить на растерзание алчных псов? Что они еще придумают? Какую гильотину приготовят для него? Неужели придется просить, разговаривать, договариваться с иудами? Что делать? Что выбрать? Какая из нее жена? Что она может дать тому, кто достоин самого лучшего? Поруганная, полумертвая калека, сходящая с ума от одной мысли — супружеская постель, готовая бежать от этого на край света. И не имеет значение, что с любимым и любящим. Ни нормальных отношений, ни детей ему с ней не видать. Единственный достойный отпрыск династии Ланкранц, женившись на ней, пресечет родовую ветвь, лишится простых радостей. Неужели он достоин этого? Почему не его брат оказался на его месте? Брат.

Она вышла замуж за Паула и он подарил ей ад, теперь ее заставляют поделиться этим с любимым. Взять его за руку и как Паул подарить ему ад. Утянуть с собой на самое дно. Утопить в своей грязи человека, ради которого дышит, живет.

Поговорить с братьями? Но как с ними говорить? Как можно договариваться с дегенератами, которые живут только своими собственными интересами? Ищут выгоду во всем и добиваются своего любой ценой. Ради выгоды они продали ее, родную сестру, продадут и Ричарда. Улыбаясь, соглашаясь, без сожаления, не раздумывая — продадут. Нет им веры и быть не может. Все ложь, обман, корысть, прикрытая дряхлой ветошью чести и патриотизма. Замкнулся круг, как много лет назад, она снова должна выбирать, и помощи не будет. И как тогда причина — братья. Их планы, их интересы, их желания! Если бы не они, ей не пришлось бы сейчас выбирать, за спиной не стояли бы призраки прошлого, сводя ее с ума, ничего бы не угрожало Ричарду. Нет причины — нет следствия. Но как убрать причину? Серж с Иржи не Паул. Не сможет она, рука дрогнет: с ними сравняется, в одну шеренгу встанет. Стоило ради этого жить? Терпеть? Нет!

Что же они делают? В чем она перед ними виновата? За какую провинность они ставят на ней такие жестокие эксперименты, с маниакальной настойчивостью загоняя в один и тот же угол? За то, что выжила в ту войну? За то, что выжила сейчас? За то, что посмела воскреснуть?

Она понимала, что Уинслоу прав: братья съедят Ричарда и не подавятся. Будут травить, пока травить станет некого. Не привыкли они от своих планов отказываться, а на чужие им всегда плевать было".

Анжина зажмурилась от бессильной ярости. Опять выбор, и опять, что бы ни выбрала, виноватой быть. Братикам оставить или свадьбу сыграть — все одно, своими руками жизнь Ричарду перечеркнуть. Ну почему, почему?

Какой шизофреник пишет сценарии человеческой жизни?

Почему бьет по голове, как только ее поднимешь?

Неужели счастье и покой — недостижимые, эфемерные цели, не имеющие места в человеческой жизни?

Неужели жизнь дана лишь для того, чтобы испытывать страдание, боль, тонуть в грязи и топить других? Глотать обиды, унижения, множить ошибки и умереть так же, как жил, забытым через миг? И нет выхода? Ни одного шанса выдернуть ниточку из рук садиста-кукловода, руководящего всем и всеми? Неужели ему мало того, через что прошла она, и он требует еще одну жертву — Ричарда?

Нет! Если есть хоть один шанс — она использует его. Принцесса решительно обратилась к капитану:

— Соедини меня с приемной Иржи. — Вас слушает секретарь Его Величества короля Сириуса, — раздался через минуту приторно ласковый голосок, и перед Анжиной предстала размалеванная физиономия молодой девушки, с фальшивой улыбкой закоренелой стервы и холодными глазами голодной акулы.

— Передай Иржи, что я встречусь с ним сегодня в 15 часов на веранде центрального корпуса, у столовой.

— Простите, но на 15 часов у Его Величества запланирована встреча… — А мне плевать и на его встречи, и на его планы, — отрезала принцесса и нажала кнопку выхода. Экран тут же погас. Анжина повернулась к Уинслоу и кивнула:

— Спасибо. Ты свободен.

— Простите госпожа, но я обязательно сообщу Яну о Вашей встрече с братьями, — тихо сказал Кирилл, когда дверь за его другом закрылась.

— Принеси-ка мне лучше таблетку и чай, — устало попросила девушка, откинувшись на спинку кресла.

— Боюсь, таблетки Вам не помогут. Вы еще слишком слабы для подобных переживаний. Вам бы под крыло Яна, в постель, а не на встречу с королями. — Принеси чай, заботливый мой, — повторила принцесса, отмахнувшись, — полежала уже, теперь бы разгрести. — Ты, Кирилл, подготовь ребят и предупреди: пусть внимательнее будут, осторожнее, на рожон не лезут, не пререкаются. От моих родственников что угодно ожидать можно, так пусть хоть не подставляются. Ты со мной пойдешь, проследишь.

Кирилл кивнул и с сомнением посмотрел на девушку: выдержит ли? Не рано ли борьбу с «титанами» затеяла? — Съедят ведь или здоровье подведет.

Она, уловив его взгляд и словно угадав мысли, слабо улыбнулась:

— Не переживай, все будет хорошо.

Глава 21

Анжина сразу заметила братьев, сидящих вдвоем у белого столика, уставленного вазами с фруктами да сладостями. Белая высокая беседка — четыре мраморных столба, увитых цветущей зеленью, да покатая крыша, скрывали гостей от солнца. За аккуратно подстриженными кустами за их спинами маячил Танжер и пара охранников.

Девушка уверенно подошла и, не здороваясь с каменным лицом, уселась в легкое кресло напротив родственников. Они не должны знать, что у нее внутри сплелись в тугой узел родственные чувства и ненависть, обида и непонимание, презрение и слабая, еле тлеющая надежда на раскаянье братьев за содеянное. Но — нет. Иржи холодным, цепким взглядом осмотрел ее сверху вниз и поджал губы. Ни грамма тепла, ни грамма сожаления.

Он почти не изменился, разве стал более вальяжным и самоуверенным, впрочем, и раньше этого в нем было больше, чем достаточно. Немного пополнел, мальчишеская прыть и беспечность — канули в лету. Перед ней сидел властный правитель, высокомерный и самовлюбленный красавец, уверенный в своей неотразимости и всеобщей любви. Ничего родственного, никаких чувств, лишь надменная маска снисходительности на лице, словно встретился с назойливой поклонницей, чтобы объяснить ей, как она ему надоела.