История темных лет

— Нет, вы посмотрите, что он делает! — с восхищением воскликнул Пит, призывая внимание друзей, — десять партий всухую! Гроссмейстер! Ас!

— Жульничает, — выдвинул свою версию Крис, подсев ближе.

— В шахматы?! Это ж каким мастером надо быть, — хохотнул Пит и сделал новый ход.

— Куда?! Он у тебя следующим ходом ферзя съест, — предостерег блондин.

— Не съест.

— Спорим?

— Поздно. Говорил ведь.

— Ну-у, я так не играю, — разочарованно протянул Пит и умоляюще посмотрел на принца, — Рич, спасай.

Тот нехотя подошел, присел на корточки рядом с Сэнди, скользнул глазам по позициям и понял, что спасать уже нечего — мат в два хода. Правда, можно затянуть агонию, напав на единственного слона. Он протянул руку к фигуре, нечаянно задев мальчика, и тот отпрянул от него, словно обжегся. Ричард растерянно глянул на него и в тот же миг понял, что и сам готов шарахаться от Сэнди, как боевая лошадь от взрывов под копытами.

Он резко передвинул фигуру и стремительно покинул каюту. В пэб! Хватит с него безумных, выматывающих суть впечатлений. Парень для него, что огонь для бабочки. Но должно же быть хоть какое-то отличие меж человеком и насекомым?

В пэбе царил полумрак. Освещались лишь занятые столики да два места за стойкой. Скудное количество посетителей радовало.

Первый бокал резото он выпил залпом и минут пять тупо разглядывал второй, ожидая успокоения. Тщетно. Мысли множились со скоростью света. И все в одном направлении и на одну тему — Сэнди.

— Мания просто какая-то! Помешательство! — в сердцах процедил принц.

— Думаешь? — прогудело над ухом. Пит сел рядом, с насмешливым вниманием поглядывая на друга.

— Ты же в шахматы играл.

— Да что там играть, — махнул тот рукой, — сделал меня пацан в два хода. Теперь Криса делает. И сделает, я на кофейной гуще гадал.

— Поздравляю, — буркнул принц.

— А я тебя, — кивнул Пит.

— С чем?

— Ты влюбился.

— Я?! — в голосе Ричарда послышался неподдельный ужас. Минуту до него доходило услышанное, и лицо постепенно приобрело серый оттенок. При его смуглой коже выглядело это, мягко выражаясь, необычно.

— Я пошутил, — виновато буркнул Пит, внутренне растерявшись оттого, что его предположение получило подтверждение. Он отбил по сенсору столешницы пальцами, заказывая бокал пива и макочи, и настороженно покосился на друга. Тот, хмуря брови и не мигая, смотрел в космическую голограмму перед собой и явно ничего не видел.

"Скверно", — подумал Пит и, шумно вздохнув, хлебнул пива.

В свое время он завидовал Ричарду, потом это чувство переросло в непонимание, а затем и в легкое сожаление. Он влюблялся, мучался, переживал, порхал окрыленный наслаждением, переживал агонию расставания и грусть разочарования, Ричард же лишь недоумевал по поводу бурных романов и сопровождающих их кипучих эмоций. Вокруг него всегда вилась масса заинтересованных соискательниц, прелестных и очаровательных созданий, готовых на любой отчаянный поступок ради молодого и равнодушного принца, но ни одна из них не совершила бы и толику подобных безумств ради его остроумного и пылкого друга.

Юная красавица графиня Реймарик, переступив строгое воспитание и презрев плачевные последствия поступка, сбежала из дома и в одиночестве преодолела 300 тегов по незнакомой горной местности, чтобы встретиться с молодым Эштер. Ее прибытие в палаточный лагерь вызвало шок среди его обитателей. Парни почти год жили в уединении и естественно были восхищены и красотой незваной гостьи, и смелостью ее поступка, но Ричард не разделил их эмоций и, несмотря на мольбу девушки и немой укор друзей, выслал ее из лагеря через сутки, проведя в ее обществе не более часа.

"Не справедливо", — думал тогда Пит, сопровождая графиню в дом родителей и с естественной тоской поглядывая на ее заплаканное и все же фантастически прекрасное личико.

Другая не менее отчаявшаяся выкрала ребенка и предъявила принцу в качестве аргумента к продолжению связи. Еще одна преследовала его так рьяно, что ее пришлось изолировать. Графини, принцессы, служанки, девушки и зрелые женщины, искусные кокотки, закостенелые стервы и неискушенные чаровницы — их было столько, что даже Пит, не имеющий недостатка в женском внимании, был слегка шокирован и растерян. У него рябило в глазах, и взгляд то и дело сновал от одного очаровательного «предмета» к другому, а мыслями уже завладевали эротические фантазии. А Ричард проявлял неизменную ровность, граничащую с оскорбительным равнодушием. Казалось, его абсолютно не интересовали женщины. "Странно", — думал повзрослевший Пит.

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил он как-то у Криса, искоса поглядывая на ухищрения известной певички обворожить Ричарда.

Принц со скучающим видом разглядывал пышные формы длинноногой шатенки и делал вид, что внимательно ее слушает. Но Питу было ясно, что Нандра пойдет не дальше других — через постель Ричарда на выход. И он злился, глядя, как девушка кокетничает с принцем, пуская в ход все свое очарование. Он бы кинул к ее точеным ногам все, что имел, вздел на каждый тонкий пальчик по бриллиантовому кольцу, водрузил на пышные волосы драгоценную диадему, одел бы в бархат и меха и на руках отнес бы к алтарю, но… она предпочла одну ночь и горечь утраченных иллюзий стабильному счастью вдвоем.

— Ты злишься, — констатировал Крис, ехидно ухмыльнувшись.

— Да! Нандра уникальна. Она талантлива, умна, чиста и…

— Непорочна, как святое зачатие, — хихикнул блондин, — поэтому и использовала тебя, чтобы дотянуться до принца Эштер.

— На что ты намекаешь?

— А ты догадайся. Рич лучше тебя знает, что представляют из себя женщины. Алчные стервы. И желание одно на весь спектр лиц и тел — трахни меня и заплати побольше.

— Нандра не такая…

— Я уже наслышан о ее добродетелях. Могу назвать еще с сотню особ с подобными достоинствами… Или их уже много больше?

— Не считал, — буркнул Пит и опять покосился на принца и свою возлюбленную, воркующих за столиком невдалеке. Если бы он предупредил Ричарда, что она его, этого бы не случилось, но он пошел на поводу у Нандры и внял ее просьбе хранить их связь в тайне даже от друга. Особенно от друга.

— 30 лет, а ума так и нет.

— Зато у тебя на всех хватает, — беззлобно огрызнулся Пит.

— Мне одного урока достаточно, — помрачнел граф, — повторов не будет.

— Не зарекайся. Одна неудача и 10 лет цинизма, не надоело прошлое ворошить?

— На себя глянь, какая-то певичка отставку дала, а ты и занервничал.

— Да я-то ладно, — Пит прищурился, задумчиво глядя на принца и подружку, — и с Нандрой тоже. А что с Ричардом? Не понятно мне… Ты хоть раз видел его влюбленным? Нет, не так, чтобы мило улыбаясь утащить очередную красотку в постель, а… Переживающим?..

— Ты романтик, Пит и, увы, недалекий. Неужели не ясно? Равнодушен он к их ужимкам, абсолютно, — с завистью сообщил Крис.

— Вот это-то и настораживает. Холодный он, как айсберг. Маятно так жить: ни тепла, ни трепета, ни естественных познаний.

— Переживаешь?

— Сочувствую. Я бы так не смог, комплексами бы оброс, как гора мхом. Неужели она его не волнует? Такая красавица… А другие?

— Он аштарец.

— Новость! А я что бенгрот? Или ты?

— Его род идет от эйфаликов, а твой от простых горинов. Он однолюб, и радуйся, что он еще не встретил свою половину, а то попадется такая, как Селина…

— Ну, уж, упасите все святые. Мне тебя хватает!

Не спасли.

Пит и сам чрезвычайно привязался к Сэнди и испытывал к нему странное чувство, не имеющее ничего общего с братским или дружеским расположением. Оно было ново для него и не столько пугало, сколько заставляло задуматься, а нормальны ли вы господин Малвин? И если уж ему было не по себе от нахлынувших эмоций, то, каково же Ричарду, не ведавшему подобных бурь в душе?

— Сутки, и все забудется, — неуверенно протянул Пит.

Ричард с грустью посмотрел на друга: как ему объяснить, что одна мысль о том, что через сутки они расстанутся с Сэнди, тоской скручивает все внутренности?