Страница 32 из 46
— Сама буду рада ошибиться. Лучше свою голову потерять, чем чужую подставить. Поговорка и другая на эту тему есть — знал бы, где упасть — соломку подстелил. Вот этим и займемся.
— Ладно-ть, зри шибче, — кивнул Горузд и махнул своим — уходим.
Миряне разделились: кто в строй и за другими племенами в городище направился, а кто гуртом вокруг Халены сбился.
Как последние в лесу скрылись, пятьдесят всадников по полю, усеянному мертвыми врагами к лесу прошло. Халена дружников распределила по всей местности, поглубже в чащу удалившись. У опушки с лошадьми троих оставила в четырех местах. И дальше по ходу, по паре человек расставила, чтоб обзор хороший был. Большинство же по краю опушки рассредоточилось. Небольшая прогалина меж лесами, но дальше, Гневомир сказал, прямой выход к реке, а слева и справа — елань. Значит, если пойдут роски да лютичи, все равно миряне их увидят. Но скорей всего здесь они пойдут — места лучше не придумаешь. Подумать: кто ждать врагов будет на поле недавнего сражения? Если и сообразят глупые победители, что неладно дело, здесь дозоры не поставят. К тому же вороны, слетающиеся на падаль, предупредят криком, если кто поблизости находится.
— А хорош обзор: впереди лес, позади мертвые, по бокам поля. Если с плохим, как я думаю, наведаться решат, здесь пойдут, — легла в траву Халена, по сторонам поглядывая.
Гневомир в беге от нее, слева пристроился, лег и давай, травинку покусывая, облака разглядывать, жмуриться. Миролюб справа лег пространство обозревать. Дальше Вологар, Велимир, Трувояр, Лютолюб. Как шахматные квадратики рассредоточены — не проскочить мимо незамеченным, не пройти ни человеку, ни зверю.
— Слышь, Халена, а ты вправду, откель про думки росков знаешь? — спросил шепотом Гневомир.
— Не знаю я, а предполагаю. Разница.
— Ну, ежели вправду скумекала, порежут нас сперва, апосля тех, кто в Славле пирует, — хмыкнул.
— Ничего подобного, предупредим. Затем здесь и встали.
— Угу, — хмыкнул тихо. — Ты поди знашь, сколь их пойдет на нас?
Девушка лбом в траву уткнулась — а прав Гневомир. Всевышний, помилуй и вразуми! Об этом-то она не подумала! Гонцам уйти нужно будет дать, значит бой принять, а их всего на всего пятьдесят человек. Долго ли сдерживать будут? Полягут ведь все.
— Смертники… А ну-ка, собирайтесь в город, — прошипела парням.
— Ага, сейчас! — гоготнул Гневомир: все ему едино — что на пир, что в сечу. Погудала!
— Уходите, правда!
Миролюб вытянулся на траве, глаза закрыл — сплю, отстань! Гневомир давай опять облака рассматривать. Велимир под куст маскироваться начал, Трувояр окапываться. Не сдвинешь теперь — поздно одумалась воительница.
Глава 12
— Что происходит?! Вы что, оба сошли с ума?!! — вне себя от возмущения вопрошал Иржи Д'Анжу, сотрясая воздух газетными и журнальными экземплярами. Они пестрели снимками и статьями о недозволенном, возмутительнейшем поведении королевской четы Эштер Ланкранц. С разворота смотрела Анжина, обнимающая шею очередного любовника, Ричард, в обнимку с двумя красотками, зал `Шантале' после посещения короля и его советника, вечеринка в `Стелси', устроенная королевой.
Ричард молча смотрел на белое от гнева лицо короля Сириуса: ему незачем было знать правду, а ложь он держал в руках.
— Молчишь?!… Я больше не желаю вас знать! Забудь обо мне и Анжине передай! Она ведет себя как самая низкая шлюха! А ты даже не пытаешься вразумить ее! Общество скандализировано!
— Вразуми свою сестру сам.
— Как?!! — перекосило короля. Глаза стали ярко-зелеными. — Она не отвечает на звонки, игнорирует любые попытки не то что попенять — связаться с ней!
Ричард пожал плечами и отключил видеосвязь.
Пит, изображающий истукана во время общения королевских особ, с шумом выдохнул воздух и, расслабленно откинувшись на спинку кресла, водрузил ноги на пуф, а взгляд вперил в потолок:
— М-м, бардак на сегодня отменяется?
Ричард покосился на него и, отодвинув раскрытую перед ним папку с документами, откинулся на спинку кресла, потирая подбородок в раздумьях.
— Нет, я не против увеселительных рандеву по местным заведениям, но знаешь, лица посетителей и служащих несколько меняются, когда мы входим, это…м-м-м, уже не забавляет, Рич. В `Шантале' ты явно переусердствовал, до сих пор зал закрыт, между прочим, восстанавливают повреждения, — весело хрюкнул Пит, припоминая учиненный погром. И уже серьезно заметил. — Был бы в этом смысл. Сколько ты еще собираешься изображать буйнопомешанного орангутанга? Неделю, месяц, полгода?
— Есть другие предложения?
— Нет, но ерундой страдать, тоже знаешь, утомило. Кирилл вон делом занят, а мы…
В кабинет без стука ввалился Кирилл. Выглядел он уставшим, осунувшимся, взгляд потерял былую мягкость — стал тяжелым, у губ залегли жесткие складки.
Постоянно не досыпая, находясь в нервном напряжении и начеку, учитывая свою подопечную, Шерби мечтал тайно придушить клон или сложить свои полномочия — ни сил, ни нервов у него уже не хватало. И хоть Ричард и Пит выглядели не менее уставшими и потрепанными, но заняты они были прямо противоположным делом — портили нервы и психику другим. К данной роли Кирилл был давно готов, но ему ее упорно не давали, что вызывало долю зависти. Кто мог придумать более дикую пытку для Шерби, чем приставить его к лже-Анжине и заставить ежедневно, ежечасно наблюдать за ней — видеть облик любимой и знать, что это не она, и получать пощечины и подлые удары от пустой куклы, улыбавшейся губами Анжины. Смотрела ее глазами, и была защищена ими от гнева Кирилла.
Он чувствовал себя распятым на кресте ревности, любви, ненависти и уже не ведал, кого любит, кого ненавидит, и боялся причинить вред клону, принимая ее за Анжину, и готов был придушить Анжину, понимая, что перед ним клон. В голове смешалось от самых противоречивых чувств, что раздирали его острыми ногтями безнадежности. К тому же его сильно раздражало видимое спокойствие Пита, не говоря уж о короле. Шерби решительно не понимал, как можно сохранять безмятежность и тем более веселиться, разгуливая по кабакам и ресторациям, когда Анжина находится в опасности? Его самого извели тоска и страх за нее, и он ненавидел время, что бежало неумолимо быстро, но ни на шаг не приближало их к цели.
Он плюхнул папочку на стол, себя на стул и налив стакан морса, залпом выпил его. Бухнул стакан и обвел взглядом присутствующих мужчин:
— Что обсуждаем?
— Разгром в `Шантале'.
— А причем тут я? Мне еще в светские хроники попасть осталось, спасибо, добрые люди.
— Достала? — посерьезнел Пит.
— Не то слово. Веришь — убил бы!
— Верим, — с кивком заметили в унисон король и его друг.
— Да? — прищурился на Пита парень. — Тогда, может, поменяемся местами?
— Не-а! — покачал пальчиком тот в ответ, предупреждая — даже не думай!
— Вот так всегда: вам бублики, мне дырка от них.
— Кстати, насчет бублика, — король закрыл свою папку и кинул ее Питу. — Проверь ниточку, пока объявлен перерыв в погромах и похождениях.
— А-а и ты утомился! — поймал тот папку.
— Мне бы ваши заботы, — буркнул Кирилл.
— Что опять она устроила?
— Ничего нового: ударила жену графа Маара за то, что та не так на нее посмотрела. Исполнила танец живота на благотворительном вечере, разбила витрину ювелирного мегаса в отместку за непарный камень в какой-то то ерунде, то ли браслете, то ли подвеске. Молчу о том, что слуг и охранников бросает в дрожь от одного ее имени: Айрин и ваш повар держатся на успокоительном. И только благодаря ежедневным уговорам еще не оставили свои места. За неделю уволилось пятнадцать служащих, причем четверо с увечьями — визажистке Анжина щеку изранила…
— Как тебе? — усмехнулся Пит.
— Не смешно, — ожег его взглядом Кирилл, потрогав свою щеку с белесыми шрамами, что от ногтей лже-Анжины остались, и продолжил перечисление. — У парней из охраны на нее аллергия — только увидят — лица пятнами покрываются…