Страница 17 из 46
До Полесья дальше добирались молча.
Гневомир дюже сердит был на девушку, слова ее все понять пытался. А Миролюб и вовсе говорить не собирался — все, что хотел, уже сказал. А думать князь будет, когда его в известность о покушении на воительницу поставят.
Подумать — трое суток не прошло, как со двора княжьего съехали, а у Халены чувство возникло, что три года, не меньше, в Полесье не была.
Дичилась она, въезжая в городище, боялась взглядом с женами, матерями погибших встретиться, стыдно было и в глаза князя смотреть. Встречающие галдели, своих в толпе высматривая, одни радостно восклицали, другие выть принимались. Слезы и смех, горе и радость смешались в одно.
Халена понуро отвела Ярую под коновязь да там и осталась. Прижалась лбом к шершавой морде, глаза закрыла, зашептав лошади:
— Идти надо, а веришь, нет — стыдно, страшно. В сечу — не страшно и умереть, а в глаза посмотреть матери Межаты, Вигора, других — страшно. Лучше б они ударили, лучше б я с их сынами полегла, и уж совсем хорошо — вместо… Что делать-то, Ярая, что делать?
Миролюб, невольно подслушав разговор воительницы с лошадью, вздохнул. Потоптался да подошел несмело:
— Халена, княже тебя зовет.
Девушка уставилась на него золотистыми глазами и потеряно кивнула — иду.
И пошла взыскание за все разом получать.
Мирослав в светлице сидел, доклад Лютабора слушал. Рядом Купала на лавке примостился, ус жуя, сверкал здоровым глазом. От брови до виска кровоподтек да кривой красный рубец. Душевно дядьку приложили, но видно, что недужить он перестал.
— Здрав будь, князь Мирослав. И ты, дядька Купала. Рада, что здоров, — поклонилась Халена мужам, пряча взгляд.
— Тьфу ты! — ответил десничий по привычке. Точно — выздоровел, — решила девушка, на лавку села, взглядом половицы протирая.
— Что скажешь, Халена Солнцеяровна? — оглядел ее Мирослав.
— А что сказать? — вздохнула. — Потери большие. Двадцать человек из того отряда, что ты на помощь поляничам высылал, да из нашего двадцать два дружника.
— Слыхал, — протянул задумчиво. Голос тихий, ровный — настораживающий. — О Черном что поведаешь?
— О каком Черном? — уставилась, искусно недоумение выказав. Князь разжевывать и уличать ее во лжи не стал. Молча руки из-под стола вынул, брякнул стрелу перед девушкой.
— А-а-а. Да фигня это! — заявила, скривившись.
— Угу? — выгнул бровь.
— Ага.
— Опиши: каков тот Фигня?
Халена рассмеялась, не сдержавшись, и тут же смутилась:
— Извините. Я в смысле — недоразумение, ерунда, пустяк.
— Ить ты! Тьфу! — перекосило Купалу. Князь просто глянул на него и тот смолк.
— Опиши, — повторил приказ Халене.
— Не запомнила я его.
Князь задумчиво посмотрел на девушку, и было ясно — не верит.
Халена головой качнула — неуютно ей под его взглядом стало, и за ложь свою противно
— Прости, князь, но это наше с ним дело. Встретились, пообщались, разошлись. К чему наветничать, ординарное событие в криминальную историю превращать?
— Ты, кажись, у Малика гостевала? Со степняками утричала?
Халена плечами пожала — что спрашиваешь — сам знаешь.
— И что мерекаешь, Халена Солнцеяровна: почто Азбар в набег пошел? К чему городище соседские пожег, женок, деток не щадя? Забавы ли ради, от большого ума?
— Выгоды для.
— Совсем его погнали аль возвернется?
Девушка вздохнула, понимая, к чему Мирослав клонит. Призналась:
— Ты прав, князь, многое мне неизвестно.
— Почто тогда скрытничаешь? Эта стрела не в тебя — в мирян пущена. И одна ли, аль еще прибудет — от тебя зависит. Смолчишь — жди вторую.
Воительница понимала — прав князь. И намек на второй набег прозрачен, и ясно стало, отчего стрелок тот не убил Халену, а предупредил — ни шагу больше, если жить хочешь. Значит?
— Похоже им не понравилось, что мы за поляничей заступились. И стрела эта — предупреждение — сидите тихо, в чужие вотчины не лезьте.
Князь согласно кивнул, не спуская взгляда с девушки
— Оть, ты догада! — прошипел Купала. — Вот и говори: кто стрелу пустил?
— Не знаю я его. Описать? Лет около сорока. Черная одежда, богатая — бархат или что-то наподобие, плащ… и не лук у него — арбалет.
— Что за арбалет?
— Оружие. Убойная сила, скорость полета стрелы, перезарядки значительно выше, чем у лука, прицел четче, промахов соответственно меньше. Пока вы один раз тетиву натяните, он два раза выстрелит. Хотя… спорный вопрос — от мастерства это зависит. По мне он более неудобен и громоздок, чем лук. Но прицел и управление! Если десяток арбалетчиков на деревья посадить, сотню положить можно, особо не напрягаясь. Меня, кстати, именно арбалет больше всего и смутил. Плохо, когда у противника оружие на класс выше. Но это поправимо. Изготовить — не проблема. Схему составлю, Вароху отдадим — изготовит, а обучить с ним управляться и ребенка можно.
Мужчины переглянулись меж собой, заерзали на лавках. Мирослав лишь не шевелился, словно закаменел:
— А не спроси — смолчала бы?
— Спасибо за доверие, князь, — процедила Халена, глянув на него исподлобья. Обидно было, но опять же — понятно. Про Черного молчала, не факт, что и про остальное сказала бы. В лихое время и тени своей порой не веришь, не то что человеку пришлому. — Тебе бы сказала позже, а Вароху — сегодня, — покаялась. — Прости, стыдно мне… больно, не уберегли мы твоих людей.
— Мы?
— Я.
— Можа ты им порты еще держать возьмешься? — скривился Купала.
— Обиду дружникам чинишь, Халена? Достало, чтоб девка воина бережила — позор-то хуже не бывать.
Девушка смутилась:
— Меня старшей поставили, значит я отвечала за…
— За себя ты отвечала, Халена. Старшой не нянька, а пастух, воин — не дитя, а муж ратный… Сказывай, каков Черный, да иди к Устинье горох лущить. Смотрю, зелена ты для чину ратного.
Словно пощечину дал князь девушке. Та, зубы сжав, процедила:
— Как бы ни погиб человек — геройски, по-глупому — мы за то в ответе, как и за жизнь любого воина, обывателя. Я вину свою знаю, князь, мне с ней жить — вот наказание, а не на кухне помогать. А Черный — не черный. Седой он. Худощав, ловок, силен. Видно натренирован, умел. Смуглый, щеки впалые, лицо обветрено. Над правой скулой шрам, нос с горбинкой, губы тонкие.
Мирослав вопросительно посмотрел на Купалу. Тот косился на Халену и явно не мог припомнить человека с такой внешностью. Лютабор лишь озадаченно хмурился да сопел.
— Иди, — приказал князь Халене. И уже в спину ей кинул. — К Вароху.
Девушка помедлила у двери, головой качнула — хуже нет, когда тебе не верят. Но кто ж в том виноват? Сама.
Вздохнула и вышла: вины теперь за ней, что воды в колодце — не вычерпать.
Глава 6
Не судьба поспать, — понял Кирилл, почувствовав, что кто-то сел ему на колени, и еще не открыв глаза, понял, кто. Первое желание было скинуть клон на пол, стряхнув как пыль, но взгляд встретился с золотистыми глазами, и мужчина забыл, что хотел.
— Доброе утро, — проворковала Анжина. — Почему ты спишь в кресле? Неудобно.
— Что тебе нужно? — старясь выглядеть строгим, спросил Кирилл. — Слезь с меня и никогда больше…
— Тс-с! — прижала свой палец к его губам женщина. И зашептала, прильнув к груди. — Не гони, я хочу посекретничать, пока все спят.
— Ну? — неуверенно выдавил парень, настороженно косясь на королеву.
— Скажи, я ведь абсолютная копия Анжины?
— Э-э-э, — вздохнул, путаясь в сомнениях и желаниях: нужно было бы отодвинуться, прогнать прочь женщину, но с другой стороны, она настолько сильно в этот рассветный час была похожа на настоящую Анжину, что у Кирилла не хватало на то ни сил, ни желания. `Может, что расскажет интересное, секретами поделится? - замялся парень, найдя веский аргумент и оправдание своим колебаниям