Послесловие

Она как во сне была. Смотрела, чувствуя жар от его губ, что токами по коже, непонятной, но приятной волной по телу, и все сердце унять пыталась, взгляд отвести и не могла — хотелось смотреть и смотреть вопреки рассудку, доводам приличия. И казалось, видела уже это, чувствовала.

Ненормальный он, и она ненормальная, но почему же так хорошо и спокойно?

— Вот! — выставил пальто и платок, влетевший Сашка. Лена тут же руку отдернула и отвернулась, Николай зубами скрипнул и тяжело на друга уставился: чего спешил-то? Часа на два задержаться не мог?!

Помог Лене одеться, отметив про себя, что нужно ей теплое пальто купить, новое.

Вышли все вместе. Девушка себя то ли под арестом, то ли под сопровождением чувствовала.

Поглядывали на троицу с любопытством. Иванова стояла на крыльце, увидела как Санину полковник, будто королеву в машину посадил — дар речи потеряла.

Ира вышла, варежки натянула на руки, взглядом отъезжающую машину провожая и, на Зою глянула:

— Рот закрой, прынцесса, — бросила и пошла вниз по ступеням.

Ей было чего-то жаль, но в общем уже все поняла и чувствовала нечто сродное тому, что ощущала, когда разгромили фашистов под Сталинградом. Шла домой и невольно улыбалась. А что ей? Ира была уверена, Санин теперь не отпустит жену, кончились Ленины горести, как и его. А та для себя жить не умеет, как сможет Домне и ее сыну поможет. И отпустит война еще четверых, отдаст миру. Да нет, пятерых, — по животу варежкой провела — ее еще. Теперь и она не фронтовик, не боец, а будущая мать.

Это звание ей больше нравилось.

А отец? Дай Бог, тоже с войны вернется вслед за остальными.

Глава 61

— Ты здесь живешь? — спросил Николай, оглядывая довольно неприятное, запущенное здание, дворик с пьяницей на лавке, горланившим "Синенький, скромный платочек".

— Да. Спасибо что подвезли, — руку несмело протянула, чтобы попрощаться. Николай сжал легонько и не отпускает, смотрит чуть исподлобья, еле заметно улыбается, а глаза будто туманом укутывают, пушистым и теплым.

Лена руку потянула — он не отпускает, а вырывать неудобно.

Саша хмыкнул: наивная. Думает все? Разбежались? Неет, «стрекоза» — теперь не упорхнешь. И на крышу машины руки сложил, подбородком в кулак уперся, разглядывая Лену: вроде изменилась, а вроде нет — девчонка — пигалица. Посмотришь и не подумаешь, что за спиной у нее четыре года ада. Что была она отважной связной, что в бой с партизанами ходила, поезда под откос пускала, деревню спасла от зверства фашистов.

И не по себе немного было: чего он на нее, как трактор наехал? Мозги-то, где были, совесть? Ясно же, что Лена не могла поступить, как он подумал, ясно, что не помнит ни черта — контузило наглухо. И может хорошо? Он бы тоже часть забыл, но он мужчина, переживет боль памяти, а девушке, зачем то же гестапо помнить?

— Товарищ полковник, мне идти надо, — потянула опять руку.

— Сережа ждет? — натянул улыбку, а по сердцу как по стеклу наждаком провели.

— Да, ждет.

— Хорошо, провожу.

— Мы, — влез Саша.

— Я сама…

— Говорить не о чем. Подъезд темный, мало ли кто скрывается в темноте? — пошел Николай вперед и, Лене ничего не осталось, как за ним пойти, теряясь в догадках, что вообще происходит.

— Да. Может бабайка под лестницей сидит, напугает девушку, а нам отвечай потом, — бросил в спину Лене Саша. Та через плечо глянула на него недоуменно и встретила широкую, специально для нее изображенную улыбку.

Точно ненормальный, — решила и ясно стало, отчего они с Ириной встречаться не стали.

— Не зря вы с Ириной расстались, — буркнула из вредности и к своей двери прошла, а Николай, пролетев лишний пролет, тут же вернулся, встал у двери, пытливо на Лену поглядывая:

— Какая Ира?

Дрозд нахмурился:

— Сиротина?

— А у вас много Ир было? — глянула на него неприязненно и мужчины дружно отодвинулись, переглянулись, сообразив, что каким — то роковым стечением обстоятельств все время рядом все трое были, но мимо каждый раз проходили.

Лена дверь открыла и кивнула им:

— Спасибо, что подвезли. А за то что нервы попортили — не обижаюсь, но повторений не хочу. До свидания, — нырнула в квартиру и дверь закрыла.

У Саши лицо вытянулось, брови к челке ушли.

Николай удивления не выказал, только взгляд жестким стал. Мужчина толкнул плечом препятствие, пока девушка на замок закрыть дверь не успела, и вошел в квартиру, как ни в чем не бывало.

Лена нехорошо посмотрела на него:

— Знаете!…

— Знаю, — кивнул, обезоруживая. Фуражку снял, шинель расстегнул. — Леночка, привыкай к моему обществу. Ты теперь не одна.

Странное заявление. Как его расценивать? — насторожилась:

— Я и так не одна.

— Да, Сережа, — скривил рожицу Дроздов, скидывая шинель. — Но чаем надеюсь, нас напоят?

Лена растерялась от бесцеремонности офицеров, и рукой мысленно махнула — чая не жалко, а люди приличные, что зря их обижать? Сережке, опять же, интересно с ними, наверное, пообщаться будет.

— Проходите, — бросила и по коридору прошла, свет в кухне включила. — Сережа? Ты ужинал?

Николай замер вглядываясь с ряды дверей, уверенный, что из одной из них сейчас выйдет мужчина и… как он переживет его общество, был вопрос. Саша плечо другу сжал: в руках себя держи. Мужчина дернулся: естественно, но все от «Сережи» зависит.

— Сережа?! — девушка суп на конфорку поставила и чайник, в коридор выглянула. Мужчин оглядела, не понимая, что они застыли. — На кухню проходите, сейчас чай будет готов. Сережа?! — в дверь стукнула возле Николая.

Из нее мальчик взъерошенный вышел, мужчинам по пояс ростом. Оба сверху вниз на него уставились, чувствуя себя полными идиотами.

— Чего, теть Лен? — носом шмыгнул тот самый соперник, с которым Николай бой готов был принять.

Санин затылок огладил и на Дрозда покосился — тот рожицу скорчил и плечами пожал: а чего? Я ничего. Сам в ауте.

— Ты заснул, что ли? — пригладила ему вихры Лена.

— Ну.

— А уроки?

— Да сделал, — пробурчал и на мужчин уставился — заметил, наконец, двух истуканов.

— Здрассте, — протянул оторопело.

— Добрый вечер, солдат, — подал ему руку полковник. Мальчик плечи как мог расправил и, с благоговением руку пожал.

— Капитан Дроздов? — Николай через плечо на Александра глянул. — Сообразите к столу подрастающему поколению для ума и души. Машина у подъезда.

— Понял, — сунул тот руки в брюки и на выход попер.

— Ох, и разгильдяй, — брякнула Лена, в след, ему глядя, а что вслух сказала, только после сообразила.

— А ты Пчела. Все б жужжать и жужжать! — парировал мужчина, не оглянувшись и, рассмеялся — ну, просто лето сорок первого! То один нотации читает, то другая нудит!

И хорошо стало, так легко, словно действительно не было того промежутка в почти шесть лет, что разделили день вчерашний и сегодняшний.

Не сошел с лестницы — слетел капитан.

— Приглашай товарища полковника к столу, — посоветовала мальчику девушка. А сама в свою комнату пошла.

Сережа Николая в кухню потянул, но Леночка скрылась в полумраке коридора и наградила мужчину тревогой.

— Разливай чай пока, — подмигнул мальчику и за девушкой двинулся.

Лена только успела свет включить и пальто скинуть, как Николай на пороге оказался, двери прикрыл и прислонился к ним спиной. Стоял и смотрел на девушку, а та на него. Кинуться к ней ему хотелось, обнять крепко, зацеловать, но подошел медленно, встал близко, руки в карманы убрал, чтобы не схватить Лену как Стенька Разин княжну, не напугать и не оттолкнуть. Понял, что с нуля начинают, и принял безоговорочно. Не имело это значение.

— Чей это сын?

— Моей подруги.

— Втроем живете?

— Да. Иногда правда еще один жилец наведывается.

— Что за жилец?

— Гришка. Сволочь.

— Что так? — смотрел на нее во все глаза и волновал того не ведая — ведь и сам волновался.