Чудес не бывает

Исвильда смотрела на удаляющегося всадника и понимала, что является для него пустым местом, презренной ведьмой. Он ни разу не взглянул на нее, не проявил и доли галантности. А его приступы рвоты на ее вопросы? Мужчину тошнило от нее?

Не иначе.

Это заставляло задуматься о том, чему раньше она не придавала особого значения.

`Ничего', - подбодрила себя: `все наладится.

Интересно, что ему особенно не понравилось во мне'? — почесала голову в раздумьях.

Вернувшись в отведенную ей комнатушку, рядом с покоями Галиган, Исвильда легла на подстилку из старого, набитого соломой матраца и задумалась всерьез о своей внешности, пытаясь найти то, что не понравилось Орри, чтобы потом устранить.

Волосы?

Давно не мыты. Вода в ручье ледяная и на подвиг омовения не манит.

Лицо?

Лицо, как лицо. Бородавок нет, родимых пятен тоже.

Одежда?

Ну, да она не первой свежести — так перестирай всю! А по частям не получается — когда много на себя вздеваешь, не так холодно, и нет риска потерять пару юбок.

А что еще может нравиться или не нравиться мужчинам?

Голос? Ну, да, охрип малость — так она простыла.

Глаза? Так он и не смотрел.

Нос? Причем тут нос? Ну, припух — так в замке сквозняки. Сколько ее в этой холодной комнате продержали, а потом еще в церкви ждать заставили. Да, она закоченела напрочь. «Да» — с зубовной дрожью выдала.

Ножки?

Ножки…

Исвильда приподняла ворох юбок, подняв ноги в старых, рваных чулках вверх, придирчиво оглядела их и нашла абсолютно нормальными, во всяком случае, не хуже чем у Орри хоть и много худее.

А что еще?

Девушка зевнула и решила, что зря ломать голову над поведением мужа не стоит. Какая есть, такой путь ее и принимает. Она же от него ничего не требует? И потом, сохранить себя от похотливых взглядов под маской грязнули и неряхи проще. А то отмойся, переоденься неизвестно еще, кому и что в голову взбредет.

Нет, побудет она каргой, ведьмой, да хоть горшком, зато сохранит себя. А Орри если не дурак, поймет и оценит.

Орри, вымотанный в конец после рандеву с тремя деревенскими красотками, въехал в ворота родного замка и был встречен Гартом у конюшни.

— Да, брат, не щадил ты себя, — протянул тот, видя вялость друга и неуверенность движений.

— Я устал.

— Даже знаю от чего, — кивнул снисходительно на беспорядочность в одежде Орри. Принял коня и помог другу слезть на землю. — О, да ты на ногах еле держишься. Ладно, сейчас спать, а потом расскажешь мне, что тебя на девок потянуло. Золото лишнее появилось?

Орри судорожно прощупал колет и облегченно вздохнул — кошель на месте. И тут же предательница память выдала утреннюю встречу с супругой. Желудок сжался и мужчину скрутило.

— Ты не отравился часом? — забеспокоился Гарт.

Оррик мотнул головой, пережидая приступ колик и тошноты, и еле слышно прошептал:

— Я убит.

— Да? — насторожился Гарт, ощупал взглядом фигуру герцога. — Выглядишь ты и правда, не очень, — и помахал ладонью перед носом отгоняя противный аромат болота, вина, пота и перебродившей пищи, исходящий от Оррика. — Но мертвые пахнут иначе.

— Это не имеет значения, — смог, наконец, выпрямиться мужчина и освободить друга от своей хватки. Пошел в замок.

— А что имеет значение? — поспешил за ним заинтригованный Гарт.

— Уже ничего, — Орри качнуло — вопрос друга навевал воспоминания о женитьбе и возмущал желудок, что только, только успокоился. Пришлось остановиться и зажать рукой больное место, глубоко подышать, восстанавливая покой внутри. — Прошу тебя, ни о чем меня не спрашивай. Ни о чем.

— Сейчас?

— Вообще!

— Это нечестно. С тобой явно что-то произошло, я же вижу. Неужели ты заставишь меня мучиться от догадок?

— Отстань, — с трудом разлепив губы, процедил Орри, тяжело опираясь на перила лестницы.

— Значит ты спать?

— Спать.

— А меня оставишь?

— Хочешь — ложись рядом. Твоему обществу я более рад, чем…

И смолк. Пару минут подъема по лестнице на второй этаж Гарт ждал продолжения фразы и не дождался.

— Интересно, где ты нашел такую девку, что после нее готов спать со мной? — удивился мужчина.

— Именно спать!! — рявкнул Орри, услышав оскорбительный подтекст в голосе друга.

— Понятно. А ты что подумал? — еще больше удивился тот, и к Орри пришло озарение.

— Вот! Вот!! — вскричал радостно, развернувшись к мужчине. Гарт отпрянул от неожиданности, с изумлением глядя в полубезумные глаза герцога. — Благодарю! Ты спас меня! Теперь я знаю, как выбраться из ямы с гадюкой!! Я люблю мужчин! Я равнодушен к женщинам! Ты подтвердишь!

Гарта перекосило, лицо пошло пятнами от возмущения:

— Совсем?!! — постучал себе кулаком по лбу. И дошло. — У тебя горячка!!

— Ты должен мне помочь Гарт, ты должен, — потянулся пальцами к вороту колета Даган. Вцепился в него и начал трясти. — Если не хочешь моей смерти, если ты мне друг!…

— Понял! — попытался отцепить руки Орри от своей одежды мужчина. — Тебе нужно поспать…

— Нет!! — в голосе Орри было столько ужаса, что Гарт невольно обернулся, чтоб проверить, не стоит ли за его спиной армия мертвецов во главе с кланом привидений, чертей и самого Сатаны?

Нет — простор безлюдного двора и ветер, бьющийся в деревянное ведро, подвешенное у колодца.

— Ладно… — силой оторвал Оррика от себя и, поправив одежду, заявил, начиная злиться. — Ты мне конечно друг, но не до такой степени. Я готов ради тебя на все, но даже ради Господа я не стану заниматься английской любовью! И не уговаривай!… Давай ты отоспишься, придешь в себя, и мы съездим в кабак к Хамарту. Я познакомлю тебя с изумительной девочкой, что за пять минут вернет тебе тягу к женскому полу.

— Ты не понял, — качая головой, опустился на ступени Орри. — Я не собираюсь быть содомитом на самом деле, но готов взять на душу грех во всеуслышание объявив о б этом пороке… Это единственный реальный способ получить свободу, избавиться от общества чудовища и ее притязаний. А если завтра она потребует свидетельство о браке?! Я не смогу, я… Лучше в гроб, лучше с мертвецом!… Она ославит меня импотентом! Я не хочу, нет, не за что. Лучше сгореть со стыда один раз, чем гореть в аду всю жизнь… Мне нравятся мужчины — это повод к расторжению брака, к тому, чтобы она оставила меня в покое, а отец… Отец? — Орри представил перекошенную от гнева и брезгливости физиономию Боз и передернул плечами. — Тоже — кошмар. Но я готов его пройти. Зато отец получит по заслугам. Да, мы будем квиты.

Гарт хмурился, слушая друга, и все больше убеждался, что у того горячка, потому что тот бред, что он нес, иной причины иметь не мог.

— Можно вопрос? Ты сам понимаешь, что говоришь? — участливо заглянул ему в глаза и понял, что ошибся — взгляд друга был больным и тоскливым, но совершенно осмысленным.

— Ничего не понимаю, — опустился в прострации рядом с Орриком на ступени. — Ты можешь внятно сказать, что за блажь пришла тебе в голову и из-за чего? Это только вдуматься в то, что ты городишь — волосы дыбом встают!

— Я женат, — тихо сказал Орри.

— Что? — Гарт подумал, что ослышался или фраза друга всего лишь продолжение его бреда.

— Я женат на уродине, на ужасе, на чудовище!! На старой безумно страшной карге!! — рявкнул герцог, выставив палец с кольцом на обозрение Гарта. Тот онемел, видя ободок меди на пальце. И даже потрогал его, чтобы удостовериться в его реальности. Рот открылся сам, но вопрос появился во взгляде, потому что озвучить его мужчина не смог — язык не повернулся.

— Ага, — заверил его Орри. — Отец. Она шантажировала его, и он не придумал ничего лучше, чем связать меня и ее узами священного брака… Я никогда не думал, друг мой, что женюсь по великой любви, но мне и в голову не приходило жениться из-за ненависти. Отец готов убить ее, но моими руками. Чтоб иметь еще большую власть надо мной. Я вещь.