Страница 60 из 63
Потом он возвращается в постель. Ничего, успеется. Кстати, кулича можно съесть и сейчас. Проголодавшийся зверек воровато лезет в карман грязных штанов, висящих на стуле, и вытаскивает толстый кусок, щедро выданный ему зверюшей в дорогу. И — о чудо! — ему уже кажется, что у кулича несколько иной вкус. Не просто сладкий, который кажется ему теперь безнадежно плоским, но и какой-то особенный, сложный, включающий массу оттенков, заботливо добавленных зверюшей к основному тесту. Господь на секунду представляется зверьку такой же зверюшей, заботливо наготовившей всего в необычайно сложном и богатом соотношении, чтобы было и солоно, и кисло, и сладко, и все это тонким образом сцеплено… но зверьку уже хочется спать, и он обещает себе додумать все это завтра.
— Ну вот видишь, — говорит он сам себе. — Как к зверюшам ни относись, они по крайней мере никогда не врут.
Сказка о том, как зверек сватается к зверюше
Когда зверек совсем устает жить один и понимает, что лучше зверюш на всем белом свете никого не придумано, и вспоминает, какими влюбленными и добрыми глазами смотрит на него одна хорошо знакомая зверюша, которая варит такую вкусную гречневую кашу с грибами и носит такой смешной бантик… Когда зверек приводит в порядок свои чувства и делает выводы, когда он понимает, что надо как-то изменить свою жизнь, он собирается с духом и решает жениться.
Не все зверьки так решительны: некоторые, как мы знаем, действуют увозом или наводнением, но сейчас речь идет о самых мужественных из зверьков. Потому что для гордого зверька совсем не просто сказать зверюше вслух, что он ее любит и хочет с ней жить.
Такой зверек собирается проснуться на заре, но, естественно, просыпает, потому что будильники у зверьков всегда сломаны. Он умывается и наводит порядок: прячет все, что валяется на полу, в ящики и за дверки, поправляет старенький коврик, чтобы лежал ровно, и протирает лапкой зеркало, в котором почти ничего не видно. Лапку, естественно, он вытирает о штаны. Затем зверек причесывает усы, принаряжается и теряет всякое мужество.
«И что я как дурак… — думает он. — а если она мне откажет? Ну и поделом дураку. И вообще зачем мне это все надо».
Зверюша в это время присматривает за соседскими зверюшатами, или помогает ежику в дальнем углу огорода починить нору, на которую рухнуло старое сливовое дерево, или где-нибудь на лужайке у речки, собрав вокруг себя маленьких зверьков, занимает их веселой игрой и ненавязчиво учит читать. Или, особенно в зимнее время, вяжет зверькам теплые носки. И думает: «Что это мой зверек давно не заходил? Может, у него что случилось? Надо бы закончить дела и самой к нему пойти. А то ещё подумает, что я про него забыла». И скучает по своему зверьку.
А зверек, отхлебнув для храбрости дурной воды, чувствует небывалый подъем, и оживление, и даже какой-то зуд в лапах. Он выскакивает из дома, немножко думает, не прихватить ли цветов или мороженого, но ни того, ни другого у него нет, а искать их он не идет, потому что боится по дороге растерять свою кое-как собранную решимость.
И вот приходит зверек к зверюше, и у самых дверей подъем, оживление и зуд в лапах оставляют его. И зверек испытывает тупую вялость, и ужас, и трясение поджилок. И готов повернуть назад, но лапы у него подгибаются. А навстречу уже выскакивает заждавшаяся зверюша. Она целует зверька в мохнатые щеки и удивляется:
— Фу! Зверек! Ты зачем дурную воду пил?
— Да ну, не так уж и пахнет, — бормочет зверек. — Ты погоди мельтешиться. Сядь. Я, может, сказать чего хочу.
Зверюша кротко садится и озадаченно глядит на него большими глазами.
— Ты вот что, зверюша… — начинает зверек. — Я подумал, может, у тебя найдется…
— Рассолу? — сочувственно спрашивает зверюша, которая знает, что после дурной воды зверьки обыкновенно пьют рассол.
— Да нет, — отмахивается зверек. — Понимаешь, зверюша, я вот подумал, мы же с тобой давние вроде бы друзья, так надо бы, наверное…
— Конечно, — мгновенно откликается зверюша. — Я с удовольствием тебе помогу, только скажи, когда прийти.
— Да нет, — с досадой говорит зверек, морщась. — Ты вот сама рассуди: ты зверюша, я зверек…
— Так и очень хорошо, — убеждает его зверюша. — Кто же сказал, что зверюши со зверьками дружить не могут? Ты, если хочешь знать, мой самый лучший друг.
— Ну тогда ты должна уже понять наконец. Зверюша! Нехорошо зверьку быть одному, как пень в лесу.
— Конечно нехорошо, — подхватывает зверюша. — Ты так редко приходишь. Я жду тебя, жду, а ты там где-то дурную воду пьешь…
— Зверюша! — отчаянно говорит зверек. — Да дослушай же ты меня до конца! Мне так одиноко и печально, а ты где-то далеко…
Зверек испугался, что зверюша ничего не поймет и опять уведет разговор куда-то не в ту сторону, судорожно вдохнул и выпалил:
— Выходи за меня замуж!
И потупился, маленький, смущенный и печальный, как будто из него выпустили воздух.
— Ахти, — потрясенно сказала зверюша и долго не могла сообразить, что ответить: если бы зверек сказал: «Хочешь выйти за меня замуж?» — она бы тут же ответила: «Да» и не мучилась. Но поскольку он не задал вопрос, а сделал предложение, то она и растерялась. Как сказать: «Давай»? Или «Согласна»? Или «Почему бы и нет»?
В общем, зверюша поразмыслила (но не над сутью, а только над формой) и ответила:
— Конечно выйду. А когда?
Зверек, уже приготовившийся выслушать отказ и обидный смех, сперва не поверил своим ушам. А когда поверил, схватил зверюшу и стал целовать в уши, усы, нос и вообще куда попало.
— Зверек! Ну зверек! — хихикала зверюша.
— Так, — деловито сказал зверек, отдышавшись. — Свадьбу, я думаю, сыграем через неделю, потому что как раз будут выходные. Я думаю, отпразднуем скромно, народу много звать не будем. Потому что, я так думаю, экономить надо. Я не какой-нибудь зверец, я, может, хозяйственный… Чтобы дом — полная чаша… Что ж я, понятий не имею? Очень даже имею понятия…
Он бы еще долго так говорил, но зверюша ловко всунула ему в лапу пирожок, и зверек с удовольствием зачавкал.
— Платье я сама себе сошью, а веночек с фатой мне тетя Маня сделает, — затараторила зверюша, опасаясь, как бы зверек в своем хозяйственном рвении не запретил ей нарядиться в такой важный день.
— Обжиралова устраивать тоже не будем, — добавил зверек, подозрительно быстро расправившийся с пирожком. — А после свадьбы устроим путешествие на речку. Построим себе шалашик, будем ловить рыбку, варить уху на костре.
— Уху не будем, — засмеялась зверюша. — Я лучше грибов наберу. А еще будем купаться и загорать. А я насушу полезных трав и красивых букетов…
Когда они поженились, со всей округи сбежались радостные зверюши с пирогами, вареньями, ложками-вилками, мисками и стульями, и поставили на берегу речки огромные столы, и все зверьки и зверюши из двух городков прибежали, налопались и стали петь песни, танцевать и запускать фейерверки. А маленькие зверюши завидовали невесте и даже не обижались на юных зверьков, которые злонамеренно дергали их за хвосты.