Встречи с животными

ЗООЛОГИЧЕСКИЕ ПРОМАХИ

В этот вечер я один остался в лагере. Мой приятель Сергей, закинув за спину большой рюкзак и вооружившись лопаткой, отправился расставлять капканы на грызунов, а проводник Махаш сел на верблюда и поехал в ближайшие саксаульники, чтобы привезти дрова на ночь. Не спеша я поставил палатку, приготовил все для ужина и ночлега, а когда хозяйственные дела были закончены, растянулся на прогретом солнцем песке. Хорошо бывает вечером в пустыне! За день так устаешь от горячего солнца, от ослепительного света, что как-то особенно ценишь эти минуты. Огненный шар на ваших глазах скрывается за горизонтом, и земля погружается в ранние сумерки с их своеобразной жизнью, едва уловимыми шорохами, запахом.

Но на этот раз мне не пришлось воспользоваться минутой отдыха. Только я улегся, как под меня шмыгнуло какое-то маленькое животное. Сумерки и быстрое движение не дали возможности рассмотреть, что это такое. Вдруг ядовитая змея — щитомордник? Я вскочил на ноги. Животное, нарушившее отдых, оказалось ящерицей, какую я еще никогда не видел. Сравнительно небольших размеров, толстая и короткая, на высоких слабых ножках, она поразила меня формой тела, несоразмерно большими головой и глазами и яркой окраской. Я знаю, что у нас не водятся ядовитые ящерицы, но та, с которой я столкнулся, была так мало похожа на обычных ящериц, что я не решался ловить ее голыми руками. Наскоро обмотав платком руку и схватив странное четвероногое, я посадил его в маленький мешочек.

«Что бы это могло быть?» — ломал я голову. Я плохо знал змей и ящериц — это не моя специальность, но все же я должен был слышать о столь странном животном. Желание отдохнуть как рукой сняло. С большим нетерпением ожидал я возвращения приятеля.

— Знаешь, Сергей, я поймал какую-то странную ящерицу, — такими словами я встретил приятеля, как только он появился в лагере. — Наверное, это новый, еще не описанный вид.

Сергей покачал головой.

— В наше время новый, неописанный вид найти очень трудно — все уже давно описано.

— Да ты не забывай, что мы находимся не в средней полосе, истоптанной вдоль и поперек учеными. Здесь, в глубине пустыни, самые неожиданные вещи найти можно.

Но приятель недоверчиво относился к моим уверениям, и это меня раздражало.

— Так, значит, я поймал обычную ящерицу, и она мне только показалась особенной?

С этими словами я достал мешочек, осторожно извлек из него пойманное животное и при свете костра торжествующе показал ему только одну голову.

Я не напрасно ожидал эффекта. Глаза Сергея удивленно расширились. Он уже с бо́льшим интересом и внимательно рассматривал голову, а затем и всю ящерицу.

— Какое странное существо, — проронил он. — Пожалуй, это будет не только новый вид, но и род новый. Ее сейчас же нужно в спирт посадить.

Я решительно запротестовал.

— Сергей, я хочу привезти ящерицу живой в Москву — ведь и по живому экземпляру можно сделать описание. Оно только выиграет, если его дополнить хотя бы самыми краткими сведениями по биологии.

— А если она убежит или издохнет, что тогда будешь делать? — резонно спросил он.

— Не убежит и не издохнет. Ящерица будет привезена в Москву в целости и сохранности.

На этом наш спор кончился. Неизвестная ящерица требовала постоянной заботы. Я не мог засунуть мешочек с ней во вьючные ящики, где ящерица могла быть легко раздавлена вещами или задохнуться (ведь ящики сильно нагревались на солнце). Не решался я поручить мешочек и проводнику — вдруг он его потеряет. «Нет, — решил я, — уж лучше буду носить его при себе и постоянно следить за состоянием ящерицы».

С утра я привязывал мешочек к петлице куртки. Когда же наступала ночь, мешочек подвешивал в палатке над своей головой. Одним словом, в моей жизни появилась настоящая «писаная торба», с которой я носился в течение всего маршрута по пустыне, до возвращения в город Казалинск. Но вскоре ящерица отошла на второй план.

Нас крайне заинтересовали своеобразные степные зверьки — тушканчики. В отличие от других грызунов по внешнему облику они похожи на маленьких кенгуру. Их передние ноги совсем короткие, задние, напротив, несоразмерно велики, длинный хвост украшен на конце так называемым знаменем — своеобразной плоской кисточкой. Как и кенгуру, тушканчики при быстром беге пользуются только задними ногами. Они делают большие прыжки и поддерживают равновесие длинным, опушенным на конце хвостом.

В казахстанских степях в некоторые годы тушканчиков бывает великое множество. Они представлены здесь различными видами, каждый из которых поселяется только в характерной для него местности.

Вот эти зверьки и поглотили наше внимание. Пересекая на верблюдах то пески, то солончаки и глинистые степи, мы сталкивались со все новыми и новыми видами, и наша коллекция тушканчиков с каждым днем возрастала.

Бывало, ранним утром, как только откроешь глаза, спешишь на ближайшие песчаные холмы — они высоко поднимаются над ровной степью. Хорошо здесь в тихое утро, прохладно. Косые лучи восходящего солнца не жгут вас, как в дневную пору. За ночь на песке животные оставили бесчисленные следы своей ночной деятельности, и мы, как настоящие следопыты, разбираемся в их лабиринте, читаем по ним то, что здесь произошло ночью.

Вот на склоне бархана, резко выделяясь, виднеется кучка сырого песка. Это трехпалый тушканчик выкопал себе дневное убежище. Из глубины почвы он выбросил сырой песок и забил им входное отверстие. Теперь в его норку не проникнут враги.

Когда солнце поднимется выше и горячими лучами высушит сырой песок, найти норку тушканчика можно будет только случайно. Но сейчас сырой песок безошибочно указывает место пребывания зверька, и мы приступаем к раскопке. Мы спешим. Нам дорога каждая минута, хочется раскопать норок как можно больше, а солнце поднимается все выше, его лучи становятся жгучими. Тепло и слабый утренний ветер постепенно стирают следы. Усталые, мы возвращаемся в лагерь, где нас ждет утренний завтрак.

Жаркий день проходит в беспрерывных хлопотах, связанных с переходом на верблюдах в другие места. Но вечер — самое благоприятное время для сбора тушканчиков, и каждый из нас ждет его с большим нетерпением.

Наконец наступают и долгожданные сумерки. Вооружившись двустволками и наполнив карманы патронами, мы вновь отправляемся за тушканчиками. Неподвижно оставаясь на одном месте, мы чутко прислушиваемся к шорохам, зорко всматриваемся в серую степную почву.

Вот в вечерней тиши зашелестели листья высохшего растения, на мгновение мелькнул в полумраке белый кончик хвоста тушканчика и тотчас исчез. Сколько терпения, напряжения и ловкости требуется от человека, чтобы добыть несколько проворных ночных зверьков! Охота обычно затягивается до полной темноты, когда уже и белая кисть хвоста не выдает его обладателя.

Но на этом еще не кончается наша работа. При ярком свете костра мы тщательно осматриваем добычу, измеряем зверьков, снимаем с них шкурки и делимся впечатлениями. И так изо дня в день в интересной работе незаметно течет время.

Но вот проходит намеченный срок, вьючные ящики заполняются собранными коллекциями, пора выбираться из пустыни к железнодорожной линии. Останавливаясь на самое непродолжительное время для отдыха, мы молчаливо двигаемся на верблюдах с раннего утра до позднего вечера. И только во второй половине дня, когда невыносимая жара несколько спадет, мы оживаем, у нас появляется желание перекинуться фразами.

— Кстати, Сергей, как мы назовем ящерицу?

— Конечно, именем нашего общего учителя, — отвечает он.

— А ведь, наверное, Сергей, пески скоро кончатся, ты чувствуешь, водой пахнет?

Действительно, слабый ветерок приносит запахи, столь не свойственные сухой пустыне. За десятки километров мы ощущаем наличие большого озера, запах прелого тростника и влагу.