Страница 3 из 18
Я осторожно кралась по крышам, каждый раз пробуя ногой глиняную черепицу, прежде чем на неё наступить. Нет, всё-таки как я не люблю работать в Старом городе! Но когда за работу столько платят, а надо всего лишь пробраться в полуразрушенный замок на границе Мертвого города и забрать некий ларчик, то как удержаться? Только началось моё ночное приключение не очень хорошо, да и вообще есть у меня какое-то нехорошее предчувствие…
Горько усмехнулась. Какой-то у меня сегодня особо позитивный настрой, с таким только на дело идти!
Шутки шутками, но в Старом городе опасностей побольше, чем в Новом будет. За Стену разве что Стражи заглядывают пореже, но так тут и своих фиертопротивных тварей полно, да и местное население большей частью составляют бандиты-отморозки. К тому же большинство зданий в Старом городе настолько ветхие, что, кажется, стоит только дунуть, как они развалятся. Мне же приходится путешествовать по их крышам и тихо молиться, чтобы стропила выдержали. Впрочем, путешествие по узким запутанным улочкам грозит гораздо большей опасностью.
Двести лет назад мы проиграли войну… Войну людей и нелюдей… Войну, которую сиятельные эльфы гордо именуют Элиарай ару, а мы просто Последней. И для нас она действительно стала последней, ибо после неё люди практически перестали существовать как вид. Теперь мы раса рабов и изгнанников.
После того, как были разрушены все человеческие города, сожжены все деревни, а большая часть людей погибла. Только после того, как тех, кому не повезло выжить, угнали в рабство… нелюди вдруг решили проявить милосердие. Так в разных концах материка Таура, на месте разрушенных городов появилось несколько Вольных территорий — своеобразных резерваций для жалких остатков человеческой расы. Более того, нелюди даже отпустили часть своих рабов. Правда очень и очень малую часть.
Сейчас люди могли свободно жить только на этих пяти сравнительно небольших кусочках земли. А стоило им выйти за их пределы, как они тут же становились бесправными рабами. Но даже в Вольных территориях свобода была понятием более чем относительным. Каждой такой территорией управлял Наместник-нелюдь и каждый год все люди были обязаны уплатить в казну огромный налог за право жить свободными.
И вот уже больше двухсот лет самым большим материком в Срединном мире правили две расы: эльфы и орки. Гномов ничто кроме гор не интересовало, тролли из своих заснеженных пустошей не спешили выбираться. Эйсин, если они действительно существовали, жили себе тихонько в кольце неприступных гор на севере… А то, что творилось на других материках и архипелагах Срединного мира оставалось загадкой — эльфы благоразумно закрыли Тауру и прилегающие острова от всего мира.
Видно решив лишний раз поиздеваться, нелюди отдали под резервации разрушенные, сожженные дотла столицы бывших человеческих государств, правда, вместе с небольшой прилегающей территорией. Так моим домом был Таннис. Когда-то этот город гордо звался столицей Великой Империи Алрин — самой просвещенной, могущественной и густонаселенной страны в Срединном мире, а сейчас от него мало что осталось…
Императорский дворец вместе с островом, на котором он стоял, ещё в первый день войны опустился на дно морское. Сам Таннис продержался несколько дольше. Но минуло всего пара лет и большая часть города превратилась в развалины, сплошную мешанину щебня, камня и древесины, населённую духами прошлых лет и всякими тварями. Сейчас это место иначе как Мертвым городом не называли. От великолепного Танниса осталась лишь Северная сторона, позднее нареченная Старым городом. Но люди не захотели селиться поблизости от Мертвого города с его василисками, гулями и прочими тварями. Вот так и появился Новый город.
Бургомистр Акрив ещё сто двадцать лет назад объявил Старый город свободной зоной, в которой не действуют никакие людские законы, и туда стали высылать преступников, бездомных, нищих, попрошаек и просто неугодных властям людей под лозунгом: "Очистим Новый город от грязи!". А на границе Нового города со Старым выстроили Стену, где стала нести неусыпный дозор городская дружина. Так что попасть в Старый город гораздо проще, чем выбраться из него.
Чистка, собственно говоря, продолжалась и по сей день. И в категорию «грязи» попадали не только всякие преступные элементы, но и простые горожане. Не уплатил ежегодный городской налог, или, не дай Фиерт, косо посмотрел на какого-нибудь заезжего нелюдя — и всё, ты в долговой яме. А из неё два пути, если конечно вовремя не отстегнешь кругленькую сумму в пользу городской казны: на невольничий рынок или, ежели твоя натура не пользуется спросом, сюда, в Старый город. Вот и получилось, что окраина бывшей имперской столицы превратилась в кормушку для обитателей Мертвого города и приют для преступников и неудачников.
Обитатели Старого города не спешили пополнить своими рядами нежить или найти последнее пристанище в желудке какой-нибудь виверны, и как только число ссыльных перевалило за несколько десятков, образовалась Старогородческая Община. Количество жителей свободной зоны росло, обитателей Мертвого города тоже меньше не становилось. А, учитывая, что законопослушных мирных граждан среди старогородцев было крайне мало, в то время как амбициозных забияк с лихвой хватало, то и у Общины вскоре появилось несколько оппозиционеров. В итоге Общины через несколько лет не стало, а саму зону поделили (по принципу 'кто сколько ухватил') на сектора, которые теперь вели между собой постоянную войну за власть, территорию и крайне ограниченные ресурсы. В Таннисе ходили упорные слухи, что неустойчивую обстановку в Старом городе поддерживал Городской совет, которому было невыгодно появление по соседству с городом неподвластного ему образования.
Я вовсе не горела желанием попасть на стол в виде позднего ужина или раннего завтрака какому-нибудь милому созданию с красными глазами и клыками в пол-ладони. Да и с местными князьками, которых, по последним слухам, набралось уже более двух десятков, встречи предпочла бы избежать. Вот я и решила идти по крышам. По-настоящему опасных летучих тварей в Старом городе много так и не завелось, да и всякий преступный и не очень люд предпочитал крыши избегать. Наверху вообще безопаснее, если не принимать в расчет Стражей, конечно. А вот если тебе не повезло и ты встретил Стража, то всё — можешь записывать себя в покойники.
Да… Незавидная перспектива! Но в моём случае, это оправданный риск.
Как и любое другое разумное существо, я не стремлюсь перейти дорогу Стражу. Только вот чую их я… И тут дело вовсе не в сильно развитом обонянии, да и от Стражей вряд ли чем-нибудь таким сверхвыдающимся пахнет. Это только редкие сказители, осмелившиеся упомянуть их в преданиях, приписывают Стражам "запах смерти, разложения и страха".
Мой удивительный дар распространяется не только на Стражей, но и на других существ, не обделённых разумом. Странный талант… Ни в одной из книг, а их прочитано мною было не мало, я даже малейшего упоминания о чем-то похожем не нашла. Более того, я даже не могла сказать, что этот дар достался мне в наследство от папочки-эльфа. Ну не входит подобное чутье в перечень эльфийских отличительных особенностей! Хотя и тут ничего нельзя сказать с определенной уверенностью. Этот народ нам (себя я всё-таки предпочитаю относить к людям) так и остался непонятен. И вполне возможно, что и дар этот у эльфов встречается, хотя и редко, или же они его наличие скрывают… Я же, по вполне понятным причинам, о своем таланте не кричу на каждом углу. О нем вообще никто не знает.
За годы тренировок и опытов над собой любимой, я уяснила одно: чем меньше популяция существ каждого конкретного вида, тем четче и ярче я ощущаю каждого его представителя. Людей, таким образом, не чувствую почти совсем, хорошо если за пару десятков шагов распознаю. А вот Стражей, эльфов, орков, и прочих разумных ощущаю хорошо. Существ малоразумных, к которым относятся некоторые местные зверушки, я чую крайне плохо. Так сказать, на грани слышимости, но, тем не менее, лучше уж так, чем вообще никак… Но это всё, если не вслушиваться. В противном случае моё восприятие в разы обостряется, так, что и чокнуться недолго. Правда, при этом реакция замедляется, и я вообще несколько отрешаюсь от окружающей обстановки. Так что отпускаю на волю я свой дар лишь время от времени и то при необходимости.