Страница 78 из 89
И все же Че записывает в месячном анализе, что «моральный дух большинства оставшихся у меня людей довольно высок». Да, он любит этих мужественных люден, готовых сражаться за великие освободительные идеалы до последней капли крови… Бенигно, Паблито, Антонио… В эти дни исполняется их день рождения, и Че разрешает отметить его, сварив рис.
Чтобы дать возможность отдохнуть хоть немного своим бойцам и запастись пищей, Че вынужден идти на риск и заходить в селения. Крестьяне встречают партизан с недоверием, страхом, враждебностью. Многие отказываются даже продать им продовольствие. Бойцы пытаются вести политические беседы с населением, по тщетно.
22 сентября партизаны вошли в селение Альто-Секо. Здесь в 50 убогих хижинах ютились крестьяне — индейцы кечуа. Повстанцы устроили в школе митинг. Перед молчаливыми крестьянами, настороженно, но внимательно слушавшими чужаков, сперва выступил Инти, затем Че. Инти говорил о тяжелой доле индейцев, об эксплуататорах помещиках, о продажных чиновниках. Инти пояснил, что партизаны борются за лучшую долю крестьян. Че напомнил своим слушателям, в какой нищете они живут. «Увидите, — сказал он, — что после нашего посещения власти впервые вспомнят о вас. Они пообещают вам построить больницу или еще что-нибудь. Но это обещание будет вызвано единственно тем, что мы действуем в этих местах, но если оно будет выполнено, то вы почувствуете, хоть и не прямым образом, какую пользу принесло вам наше партизанское движение». Это было последнее публичное выступление Че.
26 сентября отряд занял селение Итера, расположенное на высоте 2280 метров. При выходе из селения наткнулись на засаду. Короткий бой с чуть ли не катастрофическим исходом. Трое — Коко, Мигель и Хулио — убиты, Бенигно ранен, Паблито с поврежденной ногой, боливийцы Камба и Леон дезертировали и сдались в плен. Остальные еле спаслись бегством.
Вся зона в окружности контролируется войсками. По всем дорогам наблюдается передвижение армейских частей. Теперь и думать нельзя заходить в селения, они превратились в мышеловки.
28 сентября Че записывает в дневнике: «День кошмаров. Несколько раз нам даже казалось, что это наш последний день». Вокруг — солдаты. Любая стычка с ними грозит партизанам гибелью. Военные сводки, переданные по радио, сообщают, что Че окружен и в ближайшее время ожидается ликвидация его отряда.
30 сентября Че отмечает в месячном анализе:
«Месяц этот напоминает по своим чертам предыдущий, но сейчас армия явно показывает большую эффективность в своих действиях…
Наиболее важная задача — уйти отсюда и искать более благоприятную зону. Кроме того, надо наладить контакты, хотя весь наш аппарат в Ла-Пасе разрушен и там нам также нанесли тяжелые удары».
Первый день октября прошел спокойно. Утром партизаны добрались до редкого лесочка, где разбили лагерь, выставив у подходов к нему сторожевые посты. Внизу лежало ущелье, по которому проходили солдаты. Поблизости виднелись крестьянские хижины, они были заняты солдатами. Только поздно ночью партизаны раздобыли воды и смогли поесть. На следующий день солдаты куда-то скрылись, и партизаны спустились в ущелье, надеясь там заночевать, но Ньято затерялся. Решили вернуться, но заблудились и всю ночь не спали, страдая от голода и жажды.
3 октября партизаны смогли раздобыть воды и утолить голод. Приготовив еду про запас, они вновь пустились в путь. Радио сообщило, что Камба и Леон взяты в плен. Че записывает в дневнике: «Оба дали обильную информацию о Фернандо (последний псевдоним Че. — Авт.), его болезни и всем остальном, не говоря уж о том, что они сказали такое, о чем официально не сообщается».
Следующие три дня партизаны продолжали продвигаться из одного ущелья в другое, избегая встреч с крестьянами и военными патрулями, время от времени попадавшими в их поле зрения. Люди страдали от жажды. У Бенигно нагноилась рана, врач продолжал жаловаться па сильные боли в спине. 7 октября партизаны вошли в ложбину Кебрада де Юро.[41] Точнее — это две ложбины, одна называется Юро, другая — Сан-Антонио, проход между ними имеет свое название — Фило. Че пишет в этот день в дневнике:
«Одиннадцать месяцев со дня нашего появления в Ньянкауасу исполнилось без всяких осложнений, почти идиллически. Все было тихо до полпервого, когда в ложбине, в которой мы разбили лагерь, появилась старуха, пасшая своих коз. Нам пришлось задержать ее. Она ничего внятного о солдатах не сказала, отвечая на все наши вопросы, что ни о чем не знает, что она уже давно в этих местах не появлялась. Она смогла рассказать нам только про дороги. Из ее слов явствует, что мы находимся примерно в одной версте от Игеры и Хагуэя и в двух верстах от Пукари. В полшестого Инти, Анисето и Паблито отравились в хижину к старухе, у которой одна дочь парализована, другая почти карлица. Старухе дали 50 песо и сказали, чтобы она никому ни слова о нас не говорила. Но мы мало надеемся на то, что она сдержит свое обещание. В пять часов мы вышли в путь. Луна еле светила, и переход был очень утомительным. Мы оставили много следов, идя по ложбине, в которой не было домов, но были посевы картофеля. Их поливают водой из канав, отходящих от ручья, рядом с которым мы располагались до этого, В два часа ночи мы решили отдохнуть, но потом сочли бессмысленным продолжать наш путь. При ночных переходах Чино (страдавший сильной близорукостью. — Авт.) превращается в настоящую обузу.
Армия передала странное сообщение о том, что в Серрано расположились 250 солдат, преграждающих путь окруженным 37 партизанам, и что мы находимся между реками Асеро и Оро. Новость эта выглядит забавно».
На этой записи, которая была сделана между 2 и 4 часами утра 8 октября, обрывается «Боливийский дневник» Че.
О том, что произошло в воскресенье, 8 октября, мы знаем со слов Инти, Помбо, Бенигно и Урбано. В 4 часа утра 17 бойцов отряда Че после двухчасового отдыха вновь пустились в путь.
Вдруг в авангарде заметили какой-то свет. Похоже было, что кто-то ходит, освещая себе дорогу электрическим фонарем. Стали наблюдать, но свет исчез. Решили, что им показалось, и возобновили марш. Впоследствии оказалось, что это ходил местный крестьянин, привлеченный, по-видимому, голосами партизан. Он их заметил и немедленно донес солдатам в надежде получить крупную денежную награду, обещанную за информацию об отряде Че. Еще до него солдат уведомила о прохождении партизан старуха крестьянка, которую они встретили накануне.
С рассветом партизаны увидели, что ложбина была покрыта низким кустарником, а окружавшие ее холмы — редкими деревьями. Партизаны были на виду. Че понял, в каком опасном положении оказался отряд, и поспешил послать несколько бойцов вперед по ложбине, а также на холмы справа и слева разведать обстановку. Вскоре с правого фланга сообщили, что ложбина окружена войсками. Часы показывали 8.30 утра.
Че не знал, известно ли о присутствии партизан в этой ложбине войскам или они пока что действуют вслепую. Поэтому он приказал своим бойцам наилучшим образом замаскироваться и никоим образом не выдавать себя, надеясь, что с наступлением темноты отряду удастся с боем прорвать окружение.
Че таким образом распределил своих бойцов: на правый фланг он выдвинул Бенигно, раненного в плечо, Дарио и Инти, на левый — Помбо и Урбано. Сам он остался с 11 бойцами. На случай прорыва было условлено, что все собираются вместе у реки Пидельпарго.
В 13.30 Че послал Ньято и Анисето на смену Помбо и Урбано. Когда они попытались выполнить приказ, раздался выстрел, сразивший наповал Анисето. Ньято залег недалеко от Помбо и Урбано.
Солдаты открыли по партизанам ураганный огонь из винтовок, пулеметов и гранатометов. Стрельба продолжалась до сумерек. Что происходило внизу в ложбине, сверху не было видно. Около семи часов вечера, когда утихла стрельба, бойцы, находившиеся на флангах, выждали некоторое время, а затем спустились в ложбину в надежде застать там Че. Но ни Че, ни других товарищей они не обнаружили. Из их рюкзаков, оставленных в этом месте, были изъяты документы и деньги. Они решили, что Че отступил в условленное место встречи, и направились туда. По дороге Инти обнаружил измятую алюминиевую тарелку, которой пользовался Че, и разбросанную еду, в частности рассыпанную муку, что особенно привлекло его внимание, так как Че ни при каких обстоятельствах не разрешал бросать пищу. Среди следов, которые велн к условленному месту встречи, бойцы легко различили следы Че, который в отличие от своих товарищей носил сшитые из сыромятной кожи мокасины. Поэтому они все еще рассчитывали на встречу с ним. Но в условленном месте ни его, ни его товарищей не оказалось. Инти и находившиеся с ним бойцы забеспокоились. Они продолжали идти по следам Че, которые привели их в Игеру, где они устроили короткий привал в кустах, неподалеку от сельской школы, не подозревая, что в тот момент в одной из комнат этой школы в руках неприятеля находился раненый Че.
41
Многие географические названия, связанные с боливийской эпопеей Че, фигурируют на боливийских картах и в литературе по-разному. Например, Ньянкауасу и Някауасу (так в дневнике Че, но правильнее первое написание), Игера и Игерас, Юро и Чуро и т. д.