Страница 44 из 45
Посланник храма достал из-за пояса свиток и бросил его Ясуду.
— Прочти, — сказал он, — и прими решение.
— Я исполню эту просьбу, — ответил Ясуд. – Тебе же предлагаю воспользоваться моим гостеприимством.
— Благодарю, — поклонился парень. – Но вынужден сообщить, что ждут меня неотложные дела.
— Тогда доброй тебе дороги, — напутствовал его Ясуд.
Ушел парень так же, как и пришел, через окно.
Ясуд тем временем обратил свое внимание к свитку. Что могло произойти такого, что храм просил о помощи того, кого не так давно причислял к предателям и пытался убить.
В послании говорилось о том, что один из странствующих проповедников натолкнулся на странное пророчество. В нем говорилось о некоем полубоге, что умер в древности и должен возродиться в наши дни. Примерно в то же время другой проповедник, отправленный на охоту в Кхитай, сообщил о человеке, полностью подходящем под описание слуги этого полубога. Тогда храм вплотную занялся этим пророчеством и обнаружил еще четыре упоминания о грядущем втором пришествии. Состояться оно должно было в ближайшее время. В свитке содержались выдержки, в которых говорилось о последствиях возрождения полубога. Немало повидавший на своем веку демонов и духов Ясуд впечатлился.
Размышлял над посланием храма Ясуд аж целую седмицу. До этого момента ему казалось, что он обрел свое место в мире. Он был счастлив здесь и сейчас. Но если написанное в свитке правда, может статься, что полубога не одолеть без его помощи. А его возрождение, вне всякого сомнения, поколеблет мировую гармонию, и он станет одним из молчаливых пособников этого процесса. Вот если бы в храме отыскался другой достойный, тогда всё вышло бы наилучшим образом.
В итоге Ясуд всё же отправил в Иранистан послание, в котором сообщал о своем согласии. Он потребовал себе в помощники трех лучших проповедников, собираясь вступить в дело, только если они потерпят неудачу.
Жрецы приняли условие Ясуда. Встретились четверо странствующих проповедников в Султанапуре, откуда и направились их в сторону Кхитая. В дороге Ясуд вел разговоры со своими спутниками, силясь выбрать среди них самого достойного. Несмотря на особенности характера странствующих проповедников, все трое посланцев храма явили жажду общения, ведь рядом с ними ехала живая легенда.
К тому моменту, когда слуги Эрлика достигли пределов Кхитая, Ясуд уже окончательно определился в своих предпочтениях. В принципе, все трое казались ему достойными, но кто-то больше, а кто-то меньше. Отыскать и пленить кхитайского колдуна, служившего ждавшему возрождения полубогу, для четырех лучших странствующих проповедников труда не составило.
Теперь одному из них предстояло стать слугой полубога, членом таинственного Общества, но не истинным, а поддельным. Тем, чья оболочка станет смертельной ловушкой для возрожденного. Ясуд с помощью магии скопировал все татуировки кхитайца на спину отобранного им проповедника. Сходство вышло идеальным. Но это было только начало. В пророчествах говорилось, что кольцо с камнем, надетое на палец человека, изменит его тело, если только он не является родственником его предыдущего обладателя. Именно в этом и крылся шанс обмануть полубога. Надо было не позволить кольцу преобразовать тело. Для этого требовалось смешать кровь кхитайца с кровью слуги Эрлика, причем в количестве достаточном, чтобы обмануть магию кольца.
Проповедника уложили на пол рядом с плененным кхитайцем, вскрыли вены обоих и соединили их руки меж собой. Ясуд прочитал заклинание, заставившее кровь кхитайца течь в тело иранистанца. Сначала всё шло, как надо. Избранный проповедник улыбался, шутил, но по прошествии десятой части колокола почувствовал себя плохо. Ясуд разорвал заклятье, попытался понять, что именно пошло не так, но не успел. Иранистанец вскорости умер.
Следующий проповедник уже не улыбался. Чувствовалось, что отсчитывает мгновения до того момента, в который умер его товарищ. Но всё произошло намного раньше. Судорога пронзила тело слуги Эрлика, умирал он в страшных мучениях.
— Твоя очередь, — сказал Ясуд последнему из посланцев храма. Это был тот паренек, что принес ему весть из Иранистана. – Готов?
— Да, — ответил молодой проповедник. Ясуд и не сомневался, что он не откажется.
Парень держал куда более стойко, чем его предшественник, когда Ясуд вскрывал ему вену. Даже нашел в себе силы улыбнуться, когда расслышал первые слова заклятья. Ясуду показалось, что именно этот парень и должен стать избранным, он видел в этом перст судьбы. Вот только боги распорядились иначе. Молодой человек умер почти сразу, не прошло и пары вздохов.
Ясуд лишь покачал головой.
— Ты выбрал, Эрлик, — обратился он к богу Огня.
Последний из прибывших в Кхитай иранистанцев приступил к ритуалу. Скопировал татуировку, вскрыл вены и начал творить волшбу. Кровь кхитайца вливалась в него и ничего не происходило. Лишь легкую слабость ощутил Ясуд, когда всё было закончено. Тогда он снял кольцо с руки колдуна и надел себе на палец.
Больше он не был странствующим проповедником, теперь он был посланцем кофийского магического конклава, прибывшим в далекий край в поисках древних артефактов.
Дальше была встреча с Обществом, ритуалы, поиски и смерть от руки Себера.
Огонь разметал пустоту, заполнил её своей сутью, прогнал холод прочь.
Если бы Ясуд мог улыбаться, он бы улыбнулся.
Эрлик не забыл его. Бог Огня даровал своим самым преданным слугам за те мучения, что они претерпевали во имя своего служения, то, о чем мечтали люди во все времена, во всех странах. Возможность вернуться в мир живых.
У него будет еще один шанс.
Гори огонь! Гори ярче! Твой слуга славит тебя!
Он вернется, чтобы убивать и умереть во твою славу!
… и пустота исчезла окончательно.
Ясуд открыл глаза. Ощущения от возрождения были очень странные. Радость от обретения жизни несколько нивелировалась тем, что тело по-прежнему оставалось мертвым. Кровь не бежала по жилам, воздух не поступал в легкие, а еще было очень холодно. Ясуд знал, что вскоре жизнь вернется полностью, но ожидание этого момента он бы предпочел сократить до минимума.
— Очнулся?
Вопрос исходил от мускулистого пирата ростом с двух Дамаров. Судя по гриве черных волос, у парня в родственниках имелись киммерийцы. А судя по мечу, которым он небрежно поигрывал, намерения у него могли быть и не дружеские.
— Очнулся, — не стал отрицать очевидное. – А ты кто? И что здесь делаешь?
— Я отвечу, — сказал киммериец, – а потом ответишь ты. Моё имя Конан. Я работаю на местных магов. Мне поручили убить тебя и твоего тщедушного товарища. Для верности Хозяева снабдили меня заклятьем, которое будит во вне жажду вашей смерти. Так вот, к тебе я ничего подобного не испытываю, словно ты уже мертв, но в то же время вложенная в меня магия упорно утверждала, что в этой куче мусора лежал не мертвец. Вот я и решил немного подождать. Ну, а ты возьми да и вправду воскресни. Объясни пожалуйста, что здесь такое творится?
Говорил киммериец очень спокойно, как человек, полностью уверенный в собственных силах. Видимо, сей вояка сумел оценить, с каким «проворством» двигался оживший Ясуд. Впрочем, вежливость иранистанец уважал и на ответ сподобился.
— Дело в том, — сказал он, — что сейчас какая-то часть меня всё еще пребывает в мире мертвых. Твое заклятье, скорее всего, имеет первоначальную ориентацию на состояние тела, а не на его связь с душой.
— Получается, — ответил Конан, — что я должен её разорвать, чтобы исполнить свой договор. Прости. Наверное, неприятно умереть, только воскреснув.
Киммериец занес для удара меч. Ясуд понял, что не успеет уклониться. Колдовать в нынешнем состоянии он и вовсе не мог.
— Постой! – закричал иранистанец.— Может, мы сумеем договориться. Я и сам собирался умереть вскорости, тебе нужно лишь подождать.
— Не люблю убивать тех, — сказал пират, — кто не в состоянии защититься. Что ж, попытайся оборонить себя с помощью слов.