Страница 11 из 12
Марина. Дай тебе Бог счастья, девочка.
Леночка. Амен.
Телегин (прислушивается). Приехали! Ну наконец-то!
Входит Соня.
Соня. Илья, Михаил Львович, помогайте… там ступенька.
Телегин и Астров уходят.
Марина (складывает шерсть). Ну вот и приехали. Пойду-ка я чай поставлю. (уходит)
Соня (Леночке). Здравствуй, подруга дорогая! (целуются) Ну как оно, с доктором? (поет) «Мама, я доктора люблю; мама, за доктора пойду; доктор делает аборты…»
Леночка (отмахивается). Срамница ты Сонька. До чего циничная нынче молодежь пошла…
Соня. Ладно, ладно, не буду. Ты же у нас теперь святее рава Овадии. А знаешь, тебе даже идет. Ну, какова из меня сваха?! Открою-ка я, пожалуй, брачное агентство. Назовем его… (прищелкивает пальцами)
Леночка. …«Свет субботы».
Соня (смотрит на нее с сожалением). Совсем рехнулась… Назовем его… Вот! — «Днепропетровские лебедушки».
Леночка. Почему именно «днепропетровские»? Я, к примеру, с Череповца.
Соня. Но ты у нас и не лебедушка. (обнимает Леночку за плечи) Ты у нас орлица!
Входит Мария Борисовна.
Ну что?
Мария Борисовна. Да пока уложили. Пусть отдохнет немного. Устал ведь с дороги. Здравствуй, Леночка.
Леночка. Добрый день, Мария Борисовна. Ну как он?
Мария Борисовна. Счастлив, что, наконец, дома. Намыкался по больничкам.
Входят Астров и Телегин, потом — Марина с подносом, расставляет чашки, все постепенно рассаживаются вокруг стола.
Астров. Хорошее дело — весна в Самарии. И солнце, и дышать еще можно, даже в полдень.
Соня. Ага. И земля еще влажная. И зелень. То что надо.
Марина. Кто бы только придумал — что с этими зайцами делать. Весь виноград обожрали. Вчера видела — за оливку принялись. И ведь нахальные какие — ничего не боятся.
Телегин. А чего им бояться — они тут дома. Что самое странное — их даже собаки не гоняют. То ли боятся, то ли мирный договор у них.
Соня. Ага. Соглашение Осло… Что ты чушь мелешь — какой мирный договор? Кто тут договоры соблюдает, в этой местности?
Мария Борисовна (смеется). Тоже верно. А может, забор поставим? Жалко виноград-то, совсем без листьев остался.
Телегин. Не-е, забор не поможет. Это ж не зайцы, это ж просто помесь альпиниста с канатоходцем. Вон, у соседа, посмотрите — прямо великая еврейская стена… и что? Обожрали, как и нас.
Марина. Что ж делать-то?
Леночка (смеется). А ничего не делать. Жить как жили и все тут. С дождем вот вы живете. И с солнцем. И с небом. Приходит вам в голову с ними бороться? Нет ведь… Добавьте к этому списку еще и зайцев, вот и все.
Астров (Телегину). А ты говоришь — дура… К примеру, тебе такую умную вещь за всю жизнь не придумать.
Телегин. Где уж нам, неучам, супротив вас, ученых…
Пауза.
Астров. Кстати об ученых… (Соне) Как там твой батяня поживает?
Соня (неохотно). Поживает… что ему сделается…
Телегин. Он теперь в Брюсселе. При Европейском Союзе подъедается. Там ставка свободная открылась. «Борец за гуманизм» называется. Зарплата, машина, квартира… все дела. Мне Сонька в Интернете плоды его жизнедеятельности демонстрировала.
Астров. Ну и что? Ругает нас, небось?
Телегин. Ругает. А как же. У него ведь зарплата от этого в прямой зависимости.
Соня. Ты бы заткнулся, а?
Мария Борисовна. Софья! Как ты выражаешься?!
Соня. Извини, бабуля. Просто этот деятель иногда бестактен до неприличия.
Пауза.
Из дома доносится громкий неясный звук, похожий на мычание.
Это Веня! (убегает в дом)
Долгая пауза.
Наконец Соня вывозит Войницкого на инвалидной коляске.
Войницкий лучезарно улыбается.
Астров. Ну, здравствуй, друг дорогой.
Войницкий (продолжая улыбаться). Мм-мауум-х.
Астров. Как жизнь молодая?
Войницкий. Мм-ооу-мм.
Астров. Ну вот и хорошо. Надо бы отметить твое возвращение, как ты полагаешь?
Леночка. Миша, перестань.
Астров. Теть Мариночка, у вас водочки найдется по такому случаю?
Мария Борисовна (Астрову, вполголоса). Миша, что вы, ему нельзя.
Астров. Водки! Водки! (Войницкому) Венька, помогай, бабы водку зажимают…
Войницкий. Мм-уы! Мму-ы!
Марина. Да ладно, ладно, черт с вами, несу, несу… (уходит)
Астров (Войницкому). Ты видел? Хотели водку зажать! Да разве ж мы позволим?
Войницкий (восторженно мотает головой). Нн-ет! Ннн-ет!
Астров. Конечно, не позволим!
Входит Марина с бутылкой водки и тремя стаканами.
Марина. Вот вам ваша водка!
Астров. Илюха, разливай! Смотри, Венька, молодые — пока не скажешь, ни хрена не соображают. Всему учить надо.
Войницкий. Ммм-а!
Астров. Разливай! (Телегину, тихо) Налей ему воды, из чайника.
Телегин. Да как можно, ведь заметит…
Астров (перебивая, кричит). Наливай, молодой, мать твою!
Войницкий (смеется). Ммм-аай-айю!
Телегин наливает — Астрову и себе из бутылки, Войницкому — из чайника.
Астров. Лехаим, бояре! (выпивает)
Войницкий. Маа-им! (выпивает свою воду, морщится, занюхивает рукавом)
Астров. Закуси быстрее, Веня… Тетя Марина, ну дайте же ему что-нибудь…
Пауза. Леночка сидит, закрыв лицо руками.
Войницкий жизнерадостно жует поданное Мариной печенье.
Телегин мрачно разливает по-новой.
Ну — еще по разику. (выпивает вместе с Телегиным)
Пауза.
А чего ты все сидишь, Вениамин? Тебе походить не хочется?
Войницкий (интенсивно кивает). Му-у-у. Му-у-у. Да.
Астров. Ну тогда давай, походим. (подходит к Войницкому и поднимает его с кресла) Илюшенька, друг, сыграй-ка нам что-нибудь подходящее.
Телегин начинает наигрывать на гитаре «Прощание славянки».
Астров поднимает Войницкого и они медленно движутся вокруг сцены; Телегин идет за ними, наигрывая на гитаре.
Леночка. Это невозможно.
Мария Борисовна. Отчего же, милая? С ним ортопед так каждый день ходит. Он ведь теперь как маленький ребенок — все заново учит. И ходить, и говорить… Пусть, пусть. Миша — умница, знает, что делает.
Пауза.
Леночка. А я бы тоже выпила (разливает водку по чайным чашкам) Давайте, тетки. Дай нам Бог силы. (выпивают)
Астров. Ну что ты, елы-палы, ноги-то еле волочишь, мать твоя удивляется… Извините, Мария Борисовна.
Мария Борисовна. Ничего, Миша, продолжайте.
Войницкий. Мм-ау…
Астров. Хрен тебе в зубы «мао». Маоист нашелся. Ходи давай!