Прогулка в бездну

Короткий обмен приветствиями и фигура Вилдора удаляется в сторону той самой двери, где все и начиналось.

А я, в очередной раз, ловлю себя на том, что все это уже когда-то было. Вот только…. со мной ли?

— Ваше Высочество….

— Прошу Вас, Талтар, — с улыбкой перебила я его, — зовите меня Лерой. От множества двусмысленных слов, после которых на языке ощущается тлетворный привкус, я начала сомневаться, не потеряла ли я способность нормально разговаривать. И, если это возможно, давайте отойдем куда-нибудь в сторонку, пока я не начала расчищать себе дорогу с помощь кинжала. Тебя это тоже касается. — Ткнула я пальчиком в грудь еще одного своего новоявленного родственничка.

— Твоя способность говорить мало, но веско, покорила меня сразу, младшая в роду. — Глаза Ярангира, которые он не сводил с меня по-доброму смеялись, нисколько не напоминая ту ненависть, которой пылали вертикальные зрачки Ригана. — А твои аргументы были столь убедительны, что желания спорить с тобой у меня не возникает до сих пор. Куда бы ты хотела пойти?

— Куда угодно, только подальше отсюда. — Выдала я, одновременно и коря себя за то, что позволяю себе передышку и… радуясь этому.

Интересно, сколько бы продержался в этом террариуме Элильяр? Или… Риторический вопрос: этот бы умудрился еще и наслаждаться процессом.

— Я знаю здесь такое место. Тебе ведь не запрещено покидать зал? — Маргилу с каким-то внутренним волнением ждал ответа на свой вопрос.

Вынуждая меня сделать еще одну зарубку в памяти: вряд ли этот нюанс не имел какого-то значения. А так как количество непонятного вокруг меня росло слишком быстро… с этим надо было срочно что-то делать.

— В моем сопровождении госпожа может находиться в любом месте резиденции Ялтара. — Счел нужным ответить за меня подошедший к нам Сэнар.

Судя по тому, как, при этом, он прятал от меня зрачки…. нашелся тот, кто просветил его по поводу моих новоприобретенных способностей.

Не трудно догадаться — кто, но…. не совсем ясно — зачем.

— И я бы предложил нам всем поторопиться. Пригласить нашу гостью на танец, — с издевкой выделив последнее слово продолжил тер, — конечно, никто не осмелится. Но в отличие от ее темноэльфийского спутника и Ригана, это зрелище вряд ли доставит ей удовольствие. Впрочем, те тоже не рады забавы решили остаться.

— А Валиэль? — Уточнила я, будучи совершенно уверена в своем следующем вопросе.

— Я предложил им всем покинуть зал, в двух словах объяснив, в чем будет заключаться смысл следующего этапа веселья. Валиэль предпочел со мной согласиться и его отвели в предоставленные Вам покои.

— А я, значит, должна была уйти?!

Я, по очереди, перевала взгляд с одного на другого, и потому, как все трое постарались с ним не встретиться, сумела понять: облегчение я начала демонстрировать значительно раньше, чем стоило.

— А если я….

— Не стоит. — С излишней резкостью оборвал меня Сэнар. — Тем женщинам с Лилеи, — я напряглась: еще не веря, но уже догадываясь, — помочь уже нельзя, а ты — единственная надежда найти и спасти Варидэ.

Два открытия сразу. И если второе кажется вполне ожидаемым, то с первым….

— Я хочу знать. — Медленно и спокойно произнесла я, так и оставшись стоять неподалеку от выхода, к которому мы продвигались, сопровождаемые шелестом ткани, когда те, мимо кого мы проходили, так и норовили как можно ближе ко мне оказаться.

— Моя госпожа, они будут жить до тех пор, пока не дадут новую жизнь. И благодаря Вам у них есть шанс не только сохранить свою, но и познать взросление собственных детей. Поверьте, это зрелище не для Вас. — Мой тер был настойчив в своей решимости вывести меня из зала.

Что лучше любых слов убеждало меня в том, что его стоит послушать.

Но…. я не могла. Нет… я не должна была этого делать. Потому что тогда у меня просто не хватило бы решимости сделать то, что я задумала.

— Ты намерен применить силу? — В моем голосе воедино сплелись злость и обреченность.

Вилдор не просто играл со мной. Он вынуждал меня постоянно находиться на пике эмоций, словно подталкивая к чему-то. И если ему это зачем-то надо было, то я хотела знать — зачем.

— Я не могу позволить себе этого, — Сэнар уже практически шипел, — я могу лишь просить и надеяться на Ваше, моя госпожа, благоразумие.

Я чувствовала, с каким напряжением он сдерживает себя, чтобы не вышвырнуть меня за дверь, которая была так близко… и так для нас недосягаема.

Но я это лишь отметила, потому что мой взгляд был прикован к тому, что начиналось в дальнем конце зала, где распахнулось то множество дверей, заинтересовавших меня сразу, как только мы здесь оказались. Правда, их назначение казалось мне совершенно иным.

Разве я могла предположить, что за ними может скрываться?!

— Но это могу позволить себе сделать я.

Ярангир, отодвинув Сэнара, встал буквально вплотную ко мне. Своими широкими плечами скрывая все, что могло происходить за его спиной.

— И я.

Маргилу встал плечо к плечу с сыном и взглядом молил меня сделать то, что они просят.

А я, уже не понимая — зная, что предстоит тем женщинам, чьи едва укрытые прозрачной тканью тела я успела увидеть, не могла двинуться с места. Кляня себя за бездействие и уговаривая не сломаться. Догадываясь, что эта ночь, если мне доведется выжить, еще долго будет преследовать меня. Как ночь моего позора, когда я была вынуждена пожертвовать малым, ради того, чтобы спасти большее.

Возможно, спасти большее.

Но я не могла развернуться и уйти. Зная…

Зная, что означает тот возбужденный гомон, слившийся с жесткой ритмичной музыкой, в которой в бое барабанов слышалось что-то первобытно-животное, срывающее оковы с сознания, вытягивая из скрытых воспитанием глубин не чувственность — неутоленную страсть. Зная, что тянет туда, где в аромат цветов начал вплетаться еще один запах — запах сильного мужского тела, в котором проснулось желание обладать. Даже если за это обладание будет заплачено кровью. Зная, что вполне могла бы сейчас быть там, где сейчас были чьи-то дочери, сестры, жены….

И ощущая это, я не могла уйти. Потому что это был тот мир, который я собиралась назвать своим врагом. А своего врага….

— Я приказываю вам отойти.

Мой голос был тих. В нем не было гнева. В нем не было все сметающей на своем пути ярости. В нем было лишь требование, высказанное таким тоном, что ни один из них не посмел ослушаться.

Но как же скоро я пожалела об этом.

Они разошлись, давая мне возможность видеть. Но стоило мне хотя бы шевельнуться, хотя бы малейшим движением дать им предположить, что я намерена вмешаться в происходящее, как я была бы немедленно остановлена.

И я понимала, что своего они добьются любым, даже самым жестоким способом. Потому что также как и я знали: я не могла рисковать жизнями тех, кто рассчитывал на меня, отправляя на Дариану.

Но они могли не беспокоиться — двинуться я не могла. И не только потому, что осознавала, к чему это приведет.

Увиденное не лишило меня сил — оно сделало меня практически всесильной. И все, что я видела…. Все, что я чувствовала…. Все, что огнем пожирало мою душу, давало мне возможность победить. Как только для этого наступит время.

И поэтому…. я смотрела, сдерживая стон в до боли прикушенной губе и сжав кулаки. И еще сильнее укрепляя блоки, чтобы их не снесло волной леденяще холодного гнева.

Это была…. бойня. Та самая, предполагая которую Элильяр готов был пожертвовать мною, сыном, но сделать все, чтобы ее остановить. Остановить не взирая ни на что, не взвешивая цену, не оценивая удачу.

И как хорошо я его теперь понимала.

Бой барабанов, звон мечей, несмолкаемые на высокой ноте крики, в которых просьбы о помощи сплетались воедино с воинским кличем и торжествующими воплями.

И на черном не видно крови, но алый цвет на белоснежных колоннах, на стенах, на телах тех женщин, которых вышедшие из схватки победителями насиловали тут же, на залитом красным полу. Разрывая в клочья то, что и одеждой-то назвать было нельзя. Оставляя на нежной коже притягивающие взгляд своей пугающей реалистичностью кровавые разводы.