Прогулка в бездну

И это знание для меня было так велико и… ничего не значило. Каким бы он ни был — он был моим врагом.

Наша дорога в резиденцию Ялтара не заняла много времени, но была насыщена напряжением и тревогой. В отличие от алтарата Асии, она находилась на поверхности. На берегу озера, гладь которого с того места, где мы вышли из очередного перехода, воспринималась продолжением сияющей голубизны неба. Это было настолько неожиданно и чарующе, что вместо того, чтобы следовать за воинами, которых с каждым порталом вокруг нас становилось все больше и больше, я замерла. Не в силах сделать ни единого шага, не имея возможности издать ни одного звука.

Я просто стояла и смотрела. Даже не пытаясь понять, откуда проявилась та тоска, что билась сейчас в моем сердце. Откуда эта боль и невообразимое счастье, от которого одновременно хотелось плакать и смеяться. И умирать душой, чтобы тут же возродиться к новой, обещающей много неизвестного жизни.

Убегали мгновения. А я все так и терялась взглядом в возвышающихся на грани восприятия снежных вершинах. В застывшей в воздушных потоках птице, похожем на друзу кварца замке, что прилепился к одному из горных склонов, продолжаясь отражением в чистоте водных глубин.

И ни один из тех, кто находился рядом со мной, не посмел напомнить мне о том, кого именно я заставляю ждать. Словно мой экстаз был для них тем, что могло смирить их с этой потерей времени.

Но это понимала я, даже сквозь пылающий в глазах восторг. Как бы я не хотела, но… я не могла позволить себе расслабиться душой, очень хорошо зная, к чему может привести миг слабости.

Я подняла теряющий ощущение восхищения взгляд на воина, которого определила для себя старшим и медленно опустила ресницы, надеясь, что мне не придется изъясняться еще и словами — горло словно сжало тисками. И он, едва заметно склонив голову, дал команду следовать дальше.

Эта портальная площадка оказалась последней и войдя в сгустившийся плотный сумрак, свой следующий шаг я уже сделала на, словно усыпанный мелкими звездочками, белоснежный пол.

Чередовавшиеся черные и белые колонны поддерживали теряющийся в высоте потолок, узкие стрельчатые окна вливали в огромный зал, в котором мы оказались, яркий солнечный свет, делавший ослепительней белизну и глубже черноту.

Это было не менее впечатляющим, чем та картина, что ослепила меня снаружи, но… наталкивало на ассоциации с теми самыми песчинками, которые лишь повинуются воле ветра. Одной из которых я сама себя воспринимала не только потому, что это великолепие буквально сбивало с ног, но и потому, что не имея возможности раскрыть свои силы, именно так себя и ощущала.

А потом появился он. Впрочем, если бы даже он и там находился, мой взгляд вряд ли бы нашел его в этой, бьющей по глазам, грандиозности.

— Правитель Дарианы Ялтар Вилдор.

Мы уже были практически в центре, когда тот самый даймон, с которым мне уже довелось общаться языком жестов, без лишнего эпатажа представил появившегося из-за колонны мужчину.

И мне достаточно было лишь на мгновение встретиться с ним глазами, чтобы понять, почему пытался прятать тревогу Сэнар, почему Асия отводила взгляд, когда я пыталась у нее выяснить, чего мне стоит ожидать.

Ни один из них не смог бы найти подходящие эпитеты, чтобы все это описать.

С такой мощью, с такой тягучей, опутывающей тебя осознанием бессмысленности малейшего сопротивления силой, мне еще сталкиваться не приходилось. И при этом он был притягательно грациозен, каждым своим движением демонстрируя свою запредельную чуждость.

Я опустилась перед ним в глубоком реверансе, надеясь, что хотя бы это поможет мне вернуть своим действиям хотя бы какую-нибудь осмысленность. Но, о стихии, только вся воля, собранная в кулак, позволила мне подняться и, насколько это возможно, очаровательной улыбкой ответить на изысканный наклон головы и произнесенное низким, волнующим душу голосом:

— Принцесса Д'Тар. Мне трудно передать словами, как я рад видеть Вас в своих владениях.

— Для меня огромная честь присутствовать здесь.

Это было удивительно, но мой голос даже не дрогнул. Похоже, всколыхнувшееся чувство опасности сделало то, на что я уже рассчитывать не могла.

— Асия. — Вновь наклон головы в сторону моей подруги, на который она отвечает воинским приветствием: глубоко склонив голову и отведя левую руку за спину. — Я буду рад видеть тебя и нашу гостью через три дня на Большом приеме, который я даю в ее честь. А сейчас я позволю себе воспользоваться правом гостеприимного хозяина и показать ее Высочеству свой замок. — И заметив, как чуть дернулась Жрица, намереваясь, похоже, выразить готовность следовать за нами, с тем же пренебрежительным спокойствием добавил. — Один.

И сделал короткий жест, предлагая мне следовать за ним.

Несколько первых шагов дались мне с огромным трудом. Но он, вопреки моим ожиданиям, проявляя тактичность, шел достаточно медленно, чтобы я не только успевала за ним, но и чувствовала себя при этом комфортно в тяжелом и длинном платье.

— Вам уже удалось сложить свое мнение о Дариане, Ваше Высочество?

От такого голоса… хотелось растаять и растечься у его ног. И это не вызывало в душе протеста. Скорее наоборот — было желанно. И это могло бы случиться, если бы не память, в которой жили серые глаза Олейора. Его руки, прижимающие меня к себе. Его губы, срывающие мои жаркие стоны, его тихое дыхание, вслушиваясь в которое я засыпала и просыпалась, чувствуя себя счастливой.

— Мне очень жаль, Ялтар Вилдор, но мне мало что удалось увидеть. Но то, что удалось… — предо мной вновь возникла гладь озера, которую видели глаза, но не верили в увиденное, — заставляет мое сердце трепетать.

— Да, я заметил. — И когда я в изумлении вскинула ресницы, уже догадываясь, о чем он говорит, с чем-то необъяснимым, мелькнувшим в его глазах, добавил. — Мои воины исполняли мой приказ, приведя Вас на площадку к одному из наших чудес.

Мы вышли из зала и оказались на окружавшей замок террасе с которой вниз, прямо к водному зеркалу, вели ступени. И вновь всколыхнулась память, возвращая меня в прошлое. И снова был Олейор. Но вместо озера — несущая свои воды у подножия холма река. И каменные ступени, ведущие вниз. И развалины древнего храма, разрушенного даймонами.

Храм Судьбы.

— Прошу Вас.

Он протянул мне затянутую в черную перчатку ладонь, в которую я с внутренней дрожью вложила свою. Надеясь, что он не сможет ощутить, в каком бешеном ритме бьется мое сердце.

Мы молча спустились к самой воде и остановились на нижней ступеньке, где он, чуть склонив голову, отпустил мою руку. Предоставляя мне мифическую свободу.

Не знаю, о чем в данный момент думал он, но в моей голове не было ни единой мысли. И не только очарование того, что предстало перед моими глазами сбивало мое дыхание. Его присутствие рядом со мной…

Никогда не думала, что мне может быть ТАК страшно.

— Я чем-то Вас смутил, Ваше Высочество?

Его взгляд, так же как и мой, был устремлен вдаль, но у меня не было сомнений в том, что он замечает и трепет моих ресниц, и легкое напряжение, что сковывает мое тело.

Так и хотелось вздернуть себя за шкирку и насмешливо уточнить, где находится та стерва, что так изящно вчера манипулировала его сыном. Или… мне просто хотелось верить, что я это делала?

— А разве Ваше присутствие рядом не достаточный повод для этого?

Мне хватило храбрости, чтобы поднять на него взгляд, но она немедленно помахала мне ручкой, как только он ответил мне тем же.

Сил на то, чтобы поддерживать собственную цельность, глядя как черная пустота его глаз тянет к себе, обволакивает теплом и обласкивает чарующей нежностью, у меня не было. И стоило признаться хотя бы самой себе, что этот противник был мне явно не по зубам.

Если, конечно, не случится какого-нибудь чуда. Даже понимая, что рассчитывать на это не стоило.

— Вам говорили, Ваше Высочество, что Вы нечто совсем иное, чем кажетесь?

Он не стал пользоваться своим на меня влиянием и отвел взгляд. Но ощущение того, что меня только что препарировали, вытащили у меня изнутри все тайны, все помыслы, в которых я сама не отдавала себе отчета, отследили каждую мысль и разобрали на части все мои надежды, было настолько ярким, что я едва справилась с желанием бежать как можно дальше от этого места. От этого существа, который воспринимался одновременно и Богом и Дьяволом.