Полутьма

— Похоже, это текущее повреждение дельта-реле. Его можно исправить с помощью подпрограммы Манкса. Но, будь у вас программа Шулъманна, этой проблемы не было бы вообще.

Инженер кивнул:

— Я тоже так думаю.

Он встал и повел Беннетта по узкому мостику, окружавшему корабль, останавливаясь время от времени, чтобы указать на какое-то интересное дополнительное устройство или особенности дизайна.

Они остановились перед коническим носом корабля. Беннетт заглянул внутрь, в кабину экипажа с изогнутыми пультами управления и креслами на шарнирах. Ничего себе! Туда запросто можно сунуть всю его «гадюку» целиком, и еще останется место.

— Я слышал о том, как вы спасли «Нортроп», Беннетт. Это действительно высший пилотаж. Сколько человек вы спасли? Десять? Да еще ценный груз…

Беннетт пожал плечами. Он терпеть не мог, когда вспоминали об этой давней истории с «Нортропом».

— Это было давно, — сказал он. — Двенадцать лет назад.

Если честно, он-то понимал, как ему повезло, когда система управления «Нортропа» накрылась и он перешел на ручное управление. Погодные условия были великолепны… он даже испугаться толком не успел.

— Не скромничайте, Беннетт. Вы вели себя как герой. Если бы не вы, корабль шмякнулся бы на площадку и разбился всмятку!

— Я думаю, любой на моем месте сделал бы то же самое.

— Этого мы никогда не узнаем, потому что они не были на вашем месте. А вы были. И вы сумели посадить корабль.

Это было странное время — дни сразу после той посадки. Статьи в прессе, похвалы со стороны руководства «Редвуда»… Но отец тогда спустил его с небес на землю.

«Поистине удивительно, на какие бессознательные peакции способен человек, когда его жизни угрожает опасность».

Это был его единственный комментарий по поводу случившегося, и Беннетт по сей день помнил, какое горькое разочарование он тогда испытал. А ведь все, чего он хотел, это чтобы отец пожал ему руку и сказал: «Молодец!»

Они шагали вокруг корабля, непринужденно болтая о космических полетах и разведывательных экспедициях. Если это презрительное собеседование, Беннетт чувствовал, что оно проходит вполне удовлетворительно.

— А вы не знаете, зачем меня вызвал Маккендрик? — спросил он инженера. — Он говорил о каком-то проекте»

Инженер задумчиво поджал губы.

— Я знаю, что этот корабль через два-три дня отправляется в неизученный сектор галактики.

Беннетт улыбнулся. Ребенок, живший в нем, надеялся услышать захватывающую приключенческую историю о будущем «проекте»…

Из кабинета, расположенного вдоль дальней стенки ямы, вышла женщина и начала пробираться к ним между разобранными ионными двигателями и сотовидными радиационными экранами. Она остановилась под мостками и посмотрела наверх:

— Мистер Маккендрик! Вам звонят.

Инженер махнул ей рукой:

— Хорошо, я отвечу здесь.

Он глянул на Беннетта, словно пытаясь понять, как тот воспринял розыгрыш, и пошел по мостику.

Беннетт, не столько раздраженный, сколько заинтригованный этой мистификацией, во все глаза смотрел на Маккендрика, вытащившего из нагрудного кармана коммуникатор и начавшего оживленный диалог.

Инженер совершенно не напоминал человека, звонившего Беннетту вчера вечером. Он был худощавый и лысоватый, в то время как вчерашний Маккендрик был коренастым, упитанным и с кудрявой седой шевелюрой. Но, внимательно вглядевшись в человека, говорившего по ком-аппарату, Беннетт обнаружил в чертах этого постаревшего лица сходство со вчерашним Маккендриком. Выглядело это так, словно он сбросил за ночь пятьдесят фунтов и постарел на тридцать лет.

Маккендрик сунул аппарат в карман, подошел к Беннетту и протянул ему руку.

— Маккендрик, сказал он. — Зовите меня просто Мак.

Он пристально Вгляделся в лицо Беннетта:

— Надеюсь, этот небольшой розыгрыш вас не обидел?

Беннетт пожал плечами:

— Вы, наверное, ловите кайф, изображая из себя инженера…

Маккендрик рассмеялся:

— Обычно я этого не делаю, Беннетт. Но моя репутация обгоняет меня. Люди не чувствуют себя самими собой в обществе миллиардера, директора «Фонда Маккендрика». Они играют. Разыгрывают представление. Я хотел поговорить с вами до того, как вы узнаете, кто я такой. — Он подмигнул Беннетту. — Вы небось хотите знать, кто вам вчера звонил?

— Полагаю, это было изображение, созданное компьютером с вашей фотографии двадцатилетней давности, — отозвался Беннетт.

— Угадали, Беннетт. То есть почти. Не двадцатилетней, а пятилетней давности. Почему, как вы думаете, я перестал участвовать в разведывательных экспедициях пять лет назад? Это ведь была моя жизнь, Беннетт. А потом — бац! — и я лежу на койке в больнице из-за какого-то идиотского вируса, а мои хирурги носятся вокруг, как ошалевшие цыплята, и боятся, как бы я не откинул копыта. Они вытащили меня — вернее, я сам себя вытащил, — но вид у меня после этого стал дерьмовый. Можете считать меня тщеславным или эгоцентриком — мне плевать, но я не хотел, чтобы Дан Редвуд или Пател и другие подонки потирали руки при виде того, как я сдал, поэтому я теперь общаюсь только по компьютерной связи и выгляжу на миллион долларов.

Беннетт слушал Маккендрика, понимая, что должен испытывать священный трепет в присутствии этого эксцентричного магната, но что-то в нем было такое, что Беннетту было с ним легко.

— Могу я задать вам вопрос, мистер Маккендрик?

— Валяй. Только, ради бога, зови меня Маком!

— Что здесь происходит? Почему именно я?

— Почему вы? Потому что вы хороший пилот…

— Редвуд вчера отстранил меня от работы…

— Редвуд! — Маккендрик будто выплюнул это имя. — Послушайте меня!

Он хлопнул Беннетта по плечу и повел его к перекрытию между мостками. Беннетт счел этот интимный жест путающим и доверительным одновременно.

— То, что я вам скажу, — строго конфиденциально. Только между нами. Дело в том, что вас с Тен Ли сделали козлами отпущения. Компания «Консолидация колоний» заказала Редвуду три сотни грузовых судов класса «гадю-

ка», а также ракеты и операционные системы. Это сделка на миллиарды. Но, как вы сами видели, операционные системы «гадюки» ни к черту не годятся. В них есть какой-то крупный просчет, который компьютерные мальчики Редвуда никак не могут засечь.

— Вы говорите так, словно почти уверены в этом.

— Почти уверен? Послушай, сынок! Я уверен на все сто процентов! Я знаю. У меня есть шпионы в компании «Редвуд». Я знаю, что творится в его компьютерных лабораториях, лучше самого Дана Редвуда, потому что мой шпионы мне докладывают, а его ребята до смерти боятся сказать ему правду. А именно, что программные системы — сплошное барахло, и если «Консолидация колоний» про это пронюхает, миллиардной сделке калуг!

— Значит, в тот раз… Маккендрик закивал головой.

— Ты чуть было не раздолбал свой грузовик и звездолет в лепешку, и ты клялся, что это сбой в программе, — но разве на контрольном тебя послушали? Зуб даю — нет! Беннетт и Тенека предстали бы с красными физиономиями перед дисциплинарной комиссией, и, можешь мне поверить, если бы ты остался у Редвуда, тебя бы к «гадюкам» больше не подпустили. Тебе бы так наподдали коленом под зад, что ты до Рождества залечивал бы синяки, понятно? — Маккендрик возмущенно махнул рукой. — Да пошли ты этого Редвуда подальше! Мои люди мне уже несколько лет твердят о том, какой ты классный пилот. Поэтому, когда у меня появился шанс, я его не упустил.

Они остановились возле двойного выхлопного отверстия двигателей Шульманна-Диеринга. Маккендрик склонился над перилами, глядя вниз.

— Вы говорили о каком-то проекте, — напомнил ему Беннетт.

Маккендрик кивнул и глянул на него: — Ты хотел бы стать пилотом этой «кобры»? Повести звездолет?

Беннетт внезапно вспотел и подумал: а только ли это от жары?

— Куда именно?

— Мы направляемся через космическое пространство, Беннетт, которое лежит в стороне от основного вектора разведывательных экспедиций.

У Беннетта на языке вертелись десятки вопросов, которые ему хотелось задать одновременно.