Смертельная поездка

29

В два часа ночи, ровно через три часа после того, как у Дороти закончилась смена, шериф Эд Питала чуть ли не силой вытащил ее из-за диспетчерского стола и отправил домой. Все предыдущие попытки заставить ее уйти из участка имели примерно такой же успех, как продолжающаяся уже десять лет кампания, направленная на то, чтобы убедить ее выйти на пенсию.

Лицо Дороти было похоже на карту района Скалистых гор, у нее была фигура тети Би[7] и голос как у паяльной лампы. На стенке висели ее фотографии с тремя предыдущими шерифами – всех троих она переработала и пережила. Шериф Питала искренне полагал, что, если она когда-нибудь сдастся и умрет, он просто заколотит дверь гвоздями и выставит в окне участка табличку «Закрыто». Эта контора просто не сможет без нее функционировать.

Она вернулась в пять тридцать утра и поставила у него перед носом тарелку с пресными лепешками и яичницей с ветчиной.

– Освободи мое рабочее место.

– Господи боже, Дот! Теперь я знаю, как умерли мои предшественники. Ты запугала их до смерти.

– Ты спал на работе.

– Дремал, а не спал. Ты ушла, и тут стало тихо – только ребята отмечались по телефону. О Дугласе никаких известий, как и о женщинах, которых ищут копы из Миннеаполиса, – все равно ведь спросишь. Что ты вообще здесь делаешь? Я тебя только что отослал домой.

– Ага, только что. Три часа назад. Я пришла домой, поспала в кресле, сколько мне требовалось, потом приняла душ и приготовила тебе завтрак. Ешь давай, доходяга, пока он не остыл или ты не ткнулся в него носом, – не знаю уж, что скорее случится, но, судя по твоему виду, второе.

Она откатила его, с креслом и завтраком, за другой стол и придвинула к своему старый стул, на котором сидела больше сорока лет. На патрульном пульте не горела ни единая лампочка – с того самого момента, как ФБР отозвало все машины. Дороти смотрела на мертвый пульт с таким же чувством, с каким бы она наблюдала конец света.

– Не понимаю, как ты можешь сидеть на этой штуке, – сказал шериф, уплетая яичницу. – Там в сиденье не осталось ни клочка набивки – если она там вообще когда-нибудь была.

– Если бы чуть больше набивки было в твоей худой заднице, ты бы об этом не задумывался.

Эд улыбнулся. Губы у него были перемазаны в меде с лепешек. Облизнув их, он сказал:

– Клянусь богом, Дороти, если Пат когда-нибудь выставит меня из дома, я поеду прямо к тебе и предложу руку и сердце.

Дороти фыркнула:

– Я старше тебя на двенадцать лет. Не пойдет. Ты еще слишком незрелый.

– Тебе нужно идти в ногу со временем. Сейчас это модно. Мы будем как Шер и ее новый муж – не знаю уж, как его там зовут.

Эта реплика осталась без ответа.

Дороти обернулась и увидела, что он перестал жевать и внимательно, сощурив глаза, смотрит на нее.

Она склонила голову набок, словно курица:

– Что? Только не говори мне, что тебе попалась косточка в ветчине, потому что это ветчина без косточек. В жестянке родилась, в жестянке и ко мне попала.

Он отхлебнул остывшего кофе, чтобы проводить вниз по пищеводу кусок яичницы.

– Забавно. Ты вроде сказала, что на двенадцать лет старше меня.

– И что?

– Значит, тебе семьдесят семь лет, а насколько я помню, судя по документам тебе должно быть шестьдесят девять. Если окружные комиссары узнают твой истинный возраст, они точно отправят тебя на пенсию.

– А кто им скажет?

– Не я.

– Тогда все нормально. И перестань зевать, потому что у меня загорелась лампа на пульте 911. Интересно, что мы сейчас можем сделать без патрульных машин? – Она надела наушники и нажала на кнопку соединения ровно в ту секунду, когда зазвонил телефон у нее на столе.

Последующие полчаса телефоны просто разрывались. Лампа на пульте 911 не гасла и на секунду. Этот шквал звонков утомил даже железную Дороти. К тому времени, как Эд Питала разделался с пятнадцатым вызовом, его лицо приобрело багровый оттенок, а взгляд потяжелел – он был готов сам сделать несколько звонков. Он резко встал и сказал:

– Дороти, последи, пожалуйста, минуту и за пультом, и за телефонами. Мне надо поговорить с Кнутсеном. Справишься?

– Ну не знаю… Мне как-никак семьдесят семь лет.

– А по виду тебе и шестидесяти девяти не дашь.

Она отмахнулась от него, и он направился через переднее рабочее помещение к двери, на которой висела табличка с его именем. Громко постучал и, не дожидаясь приглашения, вошел. Агент Кнутсен разговаривал по той странной штуковине, которую он принес с собой, – по виду она была похожа одновременно и на телефон, и на что-то другое. Кнутсен не подключал ее ни к стенной розетке, ни к телефонному разъему. Эд допускал, что она работает от банки тушеной фасоли. Кнутсен посмотрел на него и поднял вверх палец. Шериф нашел это забавным – пальцем в наше время никого не остановишь, если он не лежит на спусковом крючке.

– Я не собираюсь дожидаться, пока вы тут договорите, ясно? У меня лес горит, и я пошлю на пожар все грузовики, какие только есть в этом округе, – и мне все равно, нравится вам это или нет.

Кнутсен секунду смотрел на шерифа, открыв рот. Эд только сейчас заметил, что он почти мальчишка. Мысль о том, что зеленые юнцы занимают ответственные посты в правоохранительных органах, его обеспокоила. Но еще больше его обеспокоило то, что он увидел в лице Кнутсена, которое менее внимательному наблюдателю показалось бы просто удивленным. Парень был испуган.

– Оставайся на линии, – сказал он в телефон, затем переключил внимание на Эда: – Я знаю о пожаре, шериф. Он под контролем.

– Как же, под контролем! На нас сейчас обрушилась лавина звонков, и последний из них был от моего помощника, который в этот пожар чуть-чуть не въехал. Какое там под контролем! Он идет по кронам и сжигает тридцатифутовые сосны, как спички. Я пришел в свой кабинет не для того, чтобы просить у вас разрешения, я просто предупреждаю, что я возвращу всех своих людей в участок и пересажу их на патрульные машины – нам понадобятся все средства передвижения, какие у нас есть.

– Я понял, шериф.

Спокойный ответ выбил Эда из колеи. Черт. Он просто ненавидел, когда он начинал бить копытом, а его вот так обливали холодной водой.

– А как же вся эта болтовня насчет того, что патрули распугают всю вашу дичь?

– Мы здесь не угрожаем общественной безопасности, а защищаем ее.

Эд прищурился:

– Вы что, нашли, что искали?

– Нет.

– А не может цель ваших поисков иметь какое-либо отношение к пожару?

– Все возможно, но я думаю, что вряд ли. Пожар начался с незначительного возгорания. Некоторое время назад нам стали поступать доклады об облаке дыма, но это не вызвало у нас особого беспокойства, потому что было понятно, что пожар небольшой. Настоящий пожар начался несколько позже, ему предшествовало несколько несильных взрывов. Это могли взорваться баллоны с пропаном или что-нибудь на автозаправочной станции…

Эд поперхнулся:

– На какой автозаправочной станции?

Кнутсен нахмурился:

– Не знаю. А что, в городке под названием Фор-Корнерс их несколько?

– Фор-Корнерс? – тупо повторил шериф, и Кнутсен покосился на него:

– Вы не знали, что пожар начался в этом городе?

Эд покачал головой:

– Мои люди еще не добрались туда. Мне был известен только примерный район.

– Да? Извините. Несколько минут назад мы совершили облет этой территории – я как раз разговаривал с агентом в вертолете, когда вы вошли. Он немногое смог разглядеть, но говорит, что эпицентром пожара могло стать здание, похожее на автозаправочную станцию. Боюсь, от городка почти ничего не осталось.

Эд побелел, колени у него подогнулись. Он схватил ближайший стул и почти упал в него.

– Хейзл? – донесся от двери свистящий шепот. Там стояла Дороти, которая уже не выглядела на шестьдесят девять или даже на семьдесят семь – она казалась гораздо старше.

7

Имеется в виду Беатрис Тейлор, персонаж комедийного телесериала «Шоу Энди Гриффита», шедшего в Америке с 1960 по 1968 год.