Страница 64 из 70
Примечательно, что в книге помещена сделанная чехословацкой разведкой служебная фотография его и Рината с подписью: “Встреча в 1976 году Калугина с двойным агентом чехословацкой разведки, проникшим в ЦРУ”. Он полностью его раскрыл и этим самым предал его второй раз. До появления фото в книге сам факт ее наличия ПГУ известен не был, в оперативном деле на Рината ее также не было. В тексте же книги о фотографии не говорится ни слова. Скорее всего, он каким-то образом получил ее, чтобы ЦРУ могло идентифицировать Рината в США. Возникает обоснованный вопрос: где Калугин взял это фото в 1994 году, когда в США издавалась его книга? Только два ответа: хранил дома в Москве или получил в ЦРУ при подготовке книги. Наиболее вероятный — второй. Держать фото дома, особенно с 1979 по 1994 год, было слишком опасно: он находился в разработке и понимал, что в случае ее обнаружения контрразведкой она могла стать уликой выдачи Рината. В 1994 году ЦРУ дало фотографию, тем более чехословацкое государство прекратило свое существование. Отсюда можно сделать однозначный вывод — ЦРУ активно помогало Калугину писать книгу.
И еще одна деталь. Калугин указывает, что якобы в 1991 году он слышал об аресте и высылке Рината из США. Дата названа, вероятно, не случайно, но и не аккуратно. Действительно, в 1990 году у ЦРУ возникла идея встретиться с Ринатом и “купить” у него информацию о советском “кроте” в ЦРУ, которого в очередной раз усиленно искали. Временами Рината видели в странах Западной Европы. Дэн Пэйн три раза встретился с ним в Бонне и предложил 50 тыс. долларов за сведения о “кроте”, но получил отказ. Выходит, что в 1991 году Калугин знал не об аресте Рината, а о встречах с ним Пэйна.
Агент чехословацкой разведки Кочер, или Ринат, имевший доступ к оперативной информации в советском отделе ЦРУ, был слишком опасен для Калугина. Его надо было убрать. Свою задачу он решил, хотя и оставил еще один глубокий след подозрений в шпионаже. Но со временем обоснованные подозрения неизбежно превращаются в улики.
Интересно, что Кочер и в наши дни участвует в играх западных разведок, вовсю развернувшихся в связи с гибелью принцессы Дианы. Так, по данным австрийской прессы, “легендарный Кочер” якобы анонимно подтверждал подлинность негласно добытых документов ЦРУ, свидетельствующих, что погибший в автокатастрофе вместе с Дианой Доди аль-Файед был устранен ЦРУ и разведкой Израиля “Моссад” по заказу английской МИ-6 и был причастен к наркобизнесу. Кочера в прессе иногда называют двойным агентом чешской контрразведки.
После изучения книги Эрли “Признания шпиона” об Эймсе у меня возникли некоторые мысли, которыми я хотел бы поделиться. Во-первых, она заметно отличается от предыдущей его книги о советском агенте Джоне Уокере “Семья шпионов”, при прочтении которой возникает какое-то неприятное ощущение, чувство тревоги, непонятного раздражения ее содержанием. Во-вторых, по всему видно, что писатель крайне отрицательно относится к своему герою и пытается навязать свое мнение читателю. С трудом осилил эту книгу до конца, несмотря на то, что участвовал в вербовке Уокера и мне было интересно узнать подробности его работы и вероятные причины провала. Ничего подобного не могу сказать о книге того же автора об Олдриче Эймсе “Признания шпиона”. Она читается с интересом и вызывает более положительные эмоции. Но я не литературный критик и хочу сказать о другом — об оперативном смысле некоторой информации в этой книге, мыслях самого Эймса из тюрьмы. В самом ее начале приводится письмо Эймса:
— Тем, кого это может касаться!
Настоящим письмом я представляю Пита Эрли, хорошо известного и уважаемого американского автора, который пишет книгу обо мне. Порядочность господина Эрли, его приверженность принципам беспристрастности и честности убедили меня в том, что его книга будет самой лучшей и наиболее успешной из всех, что написаны о моем деле. Г-н Эрли является единственным автором, с которым я сотрудничаю посредством интервью и предоставления рекомендаций. Надеюсь, что каждый, кому дорого мое мнение, поступит так же.
Любому повествованию о моей карьере не хватило бы полноты и взвешенности без привлечения информации, находящейся в распоряжении моих друзей, знакомых и сотрудников в России и бывшем Советском Союзе. Поэтому я горячо надеюсь, что каждый, кто в состоянии помочь г-ну Эрли в его работе, сделает это. Г-н Эрли пишет свою собственную книгу, я не располагаю правом ее редактировать и никак не могу влиять на ее содержание. Я также не получу никакого вознаграждения от автора или его издателя или иным путем в связи с публикацией данной книги.
Из этого письма можно сделать вывод: Эймс обоснованно полагает, что Эрли опишет близко к правде содержание их бесед в тюрьме. Хотя такое суждение выглядит наивным. В книге много дезинформации но все-таки ее следует читать внимательно.
Весьма интересно разобраться в истинных причинах провала Эймса в 1994 году, одного из ценнейших агентов российской разведки. Описываемая в книге официальная причина проверки и последующей разработки — несоответствие расходов доходам. Она у американских спецслужб стала стандартной при выявлении иностранной агентуры и может лишь прикрывать настоящие причины. Не секрет, что в провалах агентуры, особенно ценной, все разведки прежде всего ищут предателя. Имеются и в деле Эймса ряд обстоятельств, дающих основание сомневаться в официальной версии, и выдвинуть другую.
Когда после августа 1991 года председателем КГБ СССР стал Вадим Бакатин, Эймс опасался, не выдаст ли его новый председатель американским спецслужбам? “При Крючкове он был спокоен. Бакатин же был известен, как критик и ненавистник КГБ, и от него можно было всякого ожидать”. Этот вопрос Эймс задал оперативному работнику на одной из личных встреч. Ответ его успокоил, но и удивил: “Мы вашего имени ему не называли”. Спустя три дня после развала ГКЧП, начальник советского отдела ЦРУ Милтон Берден назначил Эймса руководителем группы, создаваемой для “уничтожения” КГБ, заявив при этом: “Рик, я хочу, чтобы ты вбил кол в сердце КГБ”. Позднее Эймсу передали, что новый руководитель российской разведки Евгений Примаков информирован о нем, так же как и президент России Ельцин. “Господин Примаков выражает вам свою благодарность за столь длительное сотрудничество, — сказал оперативный сотрудник Эймсу. Он вручил ему пакет сто долларовых купюр на сумму 130 тысяч. Эта была самая крупная сумма, которую Эймс получал когда-либо наличными от КГБ”.
В начале 1991 года в ЦРУ была создана дополнительная группа “Джойрад” по поиску источника, приведшего к потерям в 1985 году многочисленной агентуры в Советском Союзе. Ей было выделено пять миллионов долларов для оплаты информации по “кроту”. Осенью этого же года четырем работникам российской разведки были сделаны вербовочные предложения, но ни один из них не пошел на сотрудничество. Кроме того, группа “вычислила” 198 сотрудников ЦРУ, которые по разным причинам могли подозреваться в шпионаже в пользу России. Затем из них было отобрано 40 человек, с которыми уже работники ФБР проводили беседы- “интервью”. 12 ноября 1991 года был опрошен и Эймс. Круг сузился до десятка с небольшим. Спустя несколько дней под предлогом реорганизации Эймса неожиданно перевели из отдела стран восточной Европы (СВЕ), так стал называться советский отдел после распада СССР, в Центр ЦРУ по борьбе с наркотиками.
В эти же осенние месяцы начальник СВЕ Берден готовился к официальному визиту в Москву на встречу с Бакатиным для обмена информацией по борьбе с терроризмом и распространением наркотиков. ЦРУ представляло больше материалов, чем могло дать в ответ КГБ, и шеф отдела раздумывал, что можно попросить дополнительно. На помощь пришел Эймс, как “руководитель спецгруппы по КГБ”. Он написал Бердену докладную с предложением попросить у Бакатина схемы расположения подслушивающих устройств в здании американского посольства в Москве. “Я имею в виду, что Бакатин рассказывает всем о реформировании прежнего КГБ и какие мы теперь друзья. Короче, Милт обратился к Бакатину, и знаете что? Бакатин отдал нам чертежи! Он указал нам точно все места в посольстве, где были установлены жучки! ЦРУ никогда в жизни этого не признает, но это правда! Мы знаем, где стоят эти жучки!”, — передает слова Эймса Пит Эрли.