Страница 87 из 112
— Не уходи, слышишь, не нада, — заплакал тот и схватил ее за руку.
— Не реви, ты же мужчина, — Алина ласково потрепала его по волосам, — А мужчины должны уметь прощаться без слез.
— А я не хочу площаться, — Николка заревел громче.
— А ну прекрати! — Грегор грозно посмотрел на сынишку.
— Действительно, перестань, — Римма подхватила Николку на руки, — папа и так на тебя сердится, а будешь продолжать плакать, рассердится еще больше.
Потом она повернулась к Алине, — Жаль, конечно, что ты уходить надумала, нам будет не хватать тебя, но насильно тебя никто не держит. Иди с Богом, и тоже не держи зла, коли что не так было. Ты подожди минуточку, я отнесу Николку, чтоб не плакал он, и помогу тебе собраться. Или вот Арни его отнесет, — Римма повернулась к старшему сыну.
— Я собрала уже все, так что спасибо, не надо, пойду я. Спаси вас всех Господи, — Алина еще раз улыбнулась и вышла.
— Мам, можно я провожу ее? — Арни просительно взглянул на мать.
— Иди, конечно, — кивнула та, и Арни вышел следом за Алиной.
— С чего она вдруг уйти надумала, Грегор? — Римма вопросительно взглянула на мужа.
— Откуда мне знать? — раздраженно пожал плечами тот, — Надумала и надумала.
По тону мужа Римма поняла, что с расспросами к нему ей лучше не лезть.
Через несколько дней, после обеда, уложив Николку поспать, Римма решила прибраться в комнате, где жила Алина. Разбираясь там, она поняла, что та не взяла ни вещи, что давала она ей, ни абсолютно новое платье, что она для нее сшила. Расстроенная Римма прошла в горницу и там увидела мужа, сидящего у окна.
— Ты представляешь, Грегор, Алина ни одной вещи не взяла, даже платье оставила.
— Не захотела, видно, — Грегор тяжело вздохнул. С уходом девочки он перестал так раздражаться, и даже нога стала его меньше беспокоить. Лишь совесть, не давала ему покоя мыслями о том, что обрек он девчонку на голодные скитания. Причем донимали эти мысли его настолько, что если б он знал, где искать Алину, не задумываясь, пошел бы за ней и вернул.
— Ты ей случаем денег с собой не дал? — осторожно спросила Римма.
— Предложил, даже принес, но не взяла она, — качнул головой Грегор.
— И я ей даже поесть в дорогу не собрала… так неожиданно она уйти решила, что как-то растерялась я… Она не сказала куда пойдет-то? В монастырь?
— Не сказала… будем надеяться, что туда вернуться решила. Может, пустят ее с псом обратно, раз не может он жить без нее…
В это время в горницу вбежал Арни:
— Пап, там тебя какой-то монах спрашивает.
— Ну веди его сюда, — ответил Грегор.
Через несколько минут Арни ввел в горницу высокого монаха с красивыми удлиненными чертами лица, густыми темными с небольшой проседью волосами и пронзительным взглядом ясных, голубых глаз.
— Мир дому сему, — сказал он, — Здравствуйте, люди добрые.
— Здравствуйте, святой отец, — поднялся ему на встречу Грегор.
— Здравствуйте, святой отец, — повторила за мужем Римма.
— Я слышал, у вас живет девочка из монастыря. Я могу ее увидеть?
— Алину? Так ушла она, несколько дней уж как ушла… Она разве не в монастырь вернулась? — Римма сокрушенно всплеснула руками, — Может, разминулись Вы с ней? Вы давно из монастыря-то ушли?
— Ушел давно, но вряд ли разминулся с ней, из ваших мест в монастырь одна дорога. А она сказала, что в монастырь возвращается?
— Нет, этого не сказала… Сказала, что уйти ей надо, и так как муж позволил забрать ей собаку, забрала она пса и ушла. Ни денег не взяла, ни вещей, хоть и предлагали мы ей, — Римма грустно покачала головой, — ничего не взяла и ушла.
— Нож попросила подарить ей и огниво. Я подарил, — мрачно добавил Грегор.
— Это плохо, — монах тяжело вздохнул, — не то, что подарили, конечно, а то, что потребовались они ей. Значит, не в монастырь она направилась, не в монастырь, — он задумчиво покачал головой. Потом пристально посмотрел на Грегора и Римму, вынул из кармана рясы мешочек, достал оттуда золотые монеты и стопкой положил на столе.
— За девочку вознаграждение объявлено в пять золотых и тому кто найдет, и всем кто найти поможет. Раз девочка жила у вас, может, расскажите все о том как жила, и считайте, что деньги — ваши.
— Да мы и так расскажем, — Грегор удивленно посмотрел на монаха, — брать деньги с монахов за такое — грех.
— Это не мои деньги и не монастыря, это деньги герцога. Это он объявил за нее вознаграждение. Так что греха в том, что вы их возьмете, не будет.
— Мам, можно я пойду погуляю? — стоящий у дверей Арни подошел к столу и вопросительно посмотрел на мать.
— Простите, святой отец, — извинилась та и, повернувшись к сыну, шепотом проговорила, — Арни, тебе обязательно именно сейчас нужно лезть ко мне с этим вопросом?
— Ну мам, вы же долго небось разговаривать будете, а я погулять хочу, — также шепотом ответил ей сын.
— Ты все последние дни постоянно шляешься где-то, я дома и не вижу тебя совсем. Ни за Николкой присмотреть тебя не допросишься, ни помочь мне…
— Ну мам, Николка спит сейчас, а потом он во дворе поиграть может, ну отпусти.
— Ладно, иди, но чтоб еще до ужина пришел… Опоздаешь, как в прошлый раз, смотри у меня…
— Не опоздаю, — заверил ее Арни и выскользнул за дверь.
— А Вы, святой отец, в монастырь Алину вернуть хотите? — Римма повернулась вновь к монаху, — Вас настоятель за ней послал?
— Я сам настоятель монастыря и есть, — монах улыбнулся.
— Так Вы настоятель монастыря? Это большая честь, для нас, святой отец, благословите, — и Грегор, и его жена склонили головы перед игуменом.
— Господь благословит, — ответил тот и, осенив их крестным знамением, повторил, — Так, Вы мне расскажите о ней?
— А что Вы хотите знать, святой отец?
— Все, что вы знаете о ней. Как жила, что делала, что говорила.
— Она что, преступница какая, что герцог такие большие деньги дает, лишь бы узнать что о ней? — поинтересовался Грегор.
— Нет, не преступница, — покачал головой игумен, — она наследница его.
— Наследница? — у Грегора даже голова закружилась от услышанного, — Вы шутите, святой отец?
— Нет, я не шучу. Алина Тодд наследная герцогиня и моя воспитанница. Герцог Тодд хотел, чтоб до совершеннолетия его единственная дочь и наследница жила в монастыре, однако, как видите, из монастыря она сбежала, и теперь мне необходимо вернуть ее.
— О, Господи, — простонал Грегор, — я забрал любимую собаку у наследной герцогини… и она ведь ни словом не обмолвилась… разве я бы посмел, если бы знал о том… да и потом… Господи, как я себя с ней вел потом…
— Вы не волнуйтесь так, — настоятель ободряюще улыбнулся ему, — Алина не причинит вам зла ни сейчас, ни в будущем, даже если вы обидели ее чем. Она ревностная христианка и предпочитает прощать, нежели помнить обиды и мстить. Так что успокойтесь. Давайте присядем все к столу, и вы расскажите мне все по порядку.
Они сели, и Грегор рассказал все. Подробно рассказал обо всем прямо при жене. И про то, как Алина еще по дороге из монастыря просила его отдать ей собаку, а потом вернула сбежавшего к ней пса, и про то, как после того, что он понял, что пес действительно может подохнуть с голоду, они предложили ей жить у них и помогать по хозяйству, а она отказалась от денег, сказав, что ей нельзя наниматься на работу, и согласилась пожить лишь как гостья. И как Арни вначале столкнул ее в кучу навоза, а она, несмотря на это, вступилась за него, и постаралась защитить, а он чуть было не наказал ее за это. И про то, как она в одиночку пыталась задержать вора, и тот едва не убил ее, из-за того, что он запретил ей спускать пса с цепи, и про его визит к Климентине во всех подробностях рассказал, и про то к чему это привело. И еще рассказал о том, о чем они говорили с Алиной перед ее уходом.
— В общем, она сказала, что мне необходимо исповедаться и причаститься, а ей уйти. Денег, что я ей предложил, брать она не стала, попросила только подарить ей огниво и нож. Нож я выбрал для нее лучший, что был у меня, и огниво новое. Она попрощалась со всеми и ушла. А у меня который день душа не на месте, ведь получилось, что, в общем-то, выгнал я ее, и скитается она снова где-то голодная. Хорошо бы, если бы Вы нашли ее, святой отец… и еще, если можно, то собаку бы ей в монастырь обратно взять позволили, привязана она очень к псу… А деньги… деньги заберите, не заслужили мы никаких денег, святой отец, скорей это я ей должен денег, — закончил он свой рассказ, после чего взял со стола монеты и протянул их игумену, потом удивленно замер, положил вновь монеты на стол и проговорил, — только Вы сказали пять, а здесь всего четыре. Римма посмотри, не завалилась ли одна куда… надо все отдать… Не найдем, так я из своих денег верну, святой отец, не волнуйтесь.