Страница 51 из 112
— Что ж у Вас здравый и прагматичный подход к данной проблеме, и он устраивает меня, — усмехнулась Алина, — пойдемте, я прикажу перепрячь лошадей и провожу Вас. И жду завтра к вечеру Вашу Регину.
— Я действительно могу как-нибудь приехать к тебе?
— Можете. Захотите пообщаться или что-то рассказать, приезжайте.
— Ты знаешь, я обязательно воспользуюсь твоим разрешением, — королева взяла Алину за руку и заглянула ей в глаза, — мне впервые в жизни хочется добиться чьего-то расположения. И вовсе не потому, что именно от него зависит моя судьба, а потому, что мне хочется доказать и почему-то именно тебе, что я не настолько скверна, как могло показаться на первый взгляд, и то, что ты дала мне шанс стать лучше, ты сделала не напрасно.
— Прекрасно, Гертруда, теперь Вам только остается постараться простить и начать самостоятельную жизнь, Вы сами поймете, что она после этого станет намного легче.
— О чем это ты?
— Вся Ваша жизнь была посвящена сбору, даже коллекционированию обид и стараниям отомстить и хоть как-то расплатиться за них. Нельзя посвящать этому жизнь. Артур не принадлежит Вам, вернее перестал принадлежать после той вашей ссоры, так отпустите его из своей души, его не трогают Ваши попытки расквитаться с ним, те Ваши слова для него были единственной монетой, что он принял от Вас. Теперь уже даже ваши смерти ничего не изменят, смиритесь, простите и начните жить сама.
— И что же я должна простить?
— В первую очередь то, что он не простил Вас. Вы должны в душе согласиться, что он имеет право на отдельную от Вас жизнь.
— Он и так ее имеет.
— Имеет, но Вы считаете, что это несправедливо, что этим он обижает Вас, и кроме этого не видишь ничего, даже сыновей. Смиритесь и согласись с тем, что это его право жить так, как ему заблагорассудиться. Пусть сам разбирается со своей жизнью, а Вы разбирайтесь со своей. У Вас, между прочим, не самый худший вариант: Ваш муж в Вашу жизнь почти не лезет, а могло бы быть совсем иначе. Он бы и свою жизнь вел, как хотел, и Вашу под себя строил… Это бы было еще хуже.
— Нет, не хуже, — в глазах королевы сверкнули слезы, — ты не поверишь, но я мечтала, чтоб он застал меня с любовником, избил бы и заставил бы быть верной ему. Пусть бы бил, контролировал, запирал, только не это равнодушие. Он выбросил меня из своей жизни, как грязную и ненужную тряпку. Да я бы согласилась ноги его любовницам мыть, лишь бы быть рядом с ним… Я не могу его отпустить… не могу… и в то же время сегодня, там, во дворе я поняла, он не позволит мне этого… поэтому и хотела отравить его… подумала: все, не могу больше, и пусть будь дальше, что будет… а теперь понимаю, что легче бы мне не стало… и действительно Бенедикт с Лидией уничтожили бы и сыновей, и меня…
Королева помолчала немного, потом спросила, — Ты думаешь, я смогу жить, не оглядываясь на него?
— Сможете. Дело себе найдите и сможете.
— Какое?
— Я уже советовала. По селам прокатитесь, а еще лучше на рудники поезжайте или в лечебницах милостыню раздайте. Увидите столько человеческих страданий и горя, что своя боль сразу по сравнению с этим совсем других размеров покажется.
— Хочешь, чтоб я себя с чернью сравнила?
— Считаете, они из другого теста вылеплены, не чета вам? Какое Вам дело до их страданий? А они такие же… только при рождении Господь им дал меньше. Вот и вся разница. Ваш младший сын, хоть и высокородный, а тоже посреди черни живет, и страданий хлебнул столько, что Вам и не снилось. А Вы все себя жалеете. Никогда не задумывались, как ему живется?
— Где он?
— Не скажу. И ему окончательно жизнь сломаете и себе. Если все это вскроется, даже я вряд ли смогу помешать Артуру вас обоих на эшафот отправить. Жалейте всех убогих, может, и ему невзначай поможете…
— Ты мне всю душу сегодня переворотила, мне так больно и плохо…
— Это как нарыв вскрыть, всегда больно… подумайте над всем этим на досуге, Вам решать: лечить Вы свою душу дальше будете или оставите гнить в собственных грехах, обидах, да желаниях отмщения… И еще молитесь и кайтесь. Господь дает сил тем, кто хочет душу свою от скверны очистить и путь истинный найти.
— А ты нашла этот истинный путь?
— Я считаю, что вся жизнь это поиск этого пути и сомнение: он ли, не свернул ли ты с него? И, на мой взгляд, истинный путь знает лишь Господь и для каждого он свой. У тех, кто в монастырях живет он конечно четче и яснее, их каждый шаг заранее определен, и уставом, да наставлениями старших выверен и ведет их к Господу. А вот в миру такого нет, здесь каждый шаг это распутье и какой путь выбрать и куда он ведет: ближе к Господу или от него уводит, порой очень трудно понять.
— Ты жалеешь, что живешь не в монастыре? — удивленно спросила королева, уловив в голосе Алины ностальгические нотки, — Ну да… я припоминаю, Артур говорил, что после смерти ребенка ты вместе с дочерью герцога уехала в монастырь, откуда они тебя насильно забрали… Ты и правда хотела там остаться?
— Да, я хотела… но король и герцог были против, и настоятель выдал меня им, сказав, что моя жизнь не принадлежит мне.
— Поверить не могу… по собственной воле желать уйти в монастырь… ты действительно оригиналка.
— Я прожила там двенадцать лет, и последние годы была очень счастлива. Там люди ближе всего к Богу. Возможно, когда-нибудь у меня появится возможность вернуться туда.
— Ты сумасшедшая… у тебя все есть, тебя любит муж, и он, и король выполняют любые твои прихоти и, как я теперь понимаю, король даже не посягает на твою честь, но был бы счастлив удовлетворить тебя, если ты захочешь. Чего тебе не хватает? Ну потеряла ты ребенка… другие будут, а если и не будут, герцог все равно не бросит тебя, у него уже три дочери… От чего ты бежишь?
— Так Вы сами ответили в самом начале: я — сумасшедшая, — усмехнулась Алина.
— Извини… я сказала образно.
— Здесь не за что извиняться. Я действительно не такая как все… ведь именно это характеризует сошедших с ума. Я вижу столько грязи, Гертруда, что мне очень тяжело в миру… и это объясняет все. Ладно, давайте закругляться с разговорами. Терпение Вашего супруга не беспредельно. Если Вы не уедете в ближайшее время, он найдет способ заставить нас обеих пожалеть об этом.
На следующий день вечером, возвращаясь с охоты, король заметил во дворе замка карету королевы.
— Что такое?! — с угрозой тихо спросил он, обернувшись к Алине.
— Скорее всего, королева выполнила свое обещание и с одной из своих фрейлин прислала мне то, о чем я ее просила, — с милой улыбкой Алина взяла короля за руку, — Я надеюсь, Вы не будете сердиться, что я кое-что потребовала от Вашей супруги взамен собственного расположения?
— И что ты надеешься от нее получить? — удивлено спросил тот.
— Это маленькие женские секреты… Зачем Вам знать их? Я конечно расскажу Вам все, если Вы будете настаивать… Но неужели у меня не может быть хоть какой-то маленькой женской тайны?
— Я не буду настаивать. Развлекайся. Я доверяю тебе, — король обнял Алину за плечи и вдруг раздраженно тряхнул головой, — Хотя нет, я хочу знать. Скажи!
— Обещаете, что не предпримете ничего? — заглядывая ему в глаза, спросила Алина.
— Обещаю, — утопая в ее взгляде, подтвердил король.
Алина наклонилась к самому его уху и тихо прошептала, — Она прислала мне с Вашей любовницей, которую я подозреваю в заговоре, повод вытрясти из нее все, что она знает. Не вмешивайтесь, пожалуйста, девочка может и не виновата ни в чем… это лишь подозрения.
— Алина! — король отстранился и яростно сверкнул глазами.
— Вы обещали, милорд… — мелодично рассмеялась она, — обещали не вмешиваться в женские дела.
— Хорошо, кузина, — король глубоко вздохнул, и сам наклонился к ее уху, — мне будет даже интересно, как ты будешь вытрясать информацию из заговорщицы. Позови, если помощь потребуется. Да, и в методах можешь себя не ограничивать, я в любом случае не буду в претензии.