Отыгрывать эльфа непросто!

В ответ он удивлённо посмотрел на меня, потом странно затих, прислушавшись к чему-то внутри себя и с удивлённым видом начал разматывать забинтованную конечность. С каждым витком бинта на его лице всё сильнее и сильнее выступало выражение крайнего удивления, достигшее максимума при обнаружении розовых заживших шрамиков на плече, как минимум, по внешнему виду месячной давности.

Если до этого он ещё как-то поддерживал меня, то после такого неожиданного открытия, его тоже отказались держать ноги, и каким-то надломленным движением он опустился на землю.

— Это что же получается — магия существует?

— Ссутя по тхому, кхак мне ссейчасс хренофо — у фас её нет или так мало, что мошно не принимать в расчёт.

— А бог есть? Ведь если есть магия как ты говоришь — значит может быть и бог?

— Слушшай хумансс! Мне ссейчхас очень плохо — чегхо ты хочешшь? Чтобы я шертвоприношение Ллос — Кхоролефе паукоф сделал? — Тогта с тебья как минимум тфа хумансофских млатенца и пещера под храм.

— Какие младенцы! Ты что, совсем с ума сошёл! Садист проклятый! То меня съесть пытается, то младенцев ему подавай! Вы там у себя все такие?

— Исфини не обишайся! — Просто фот такхие у насс хренофые богхи! А по отношению к вам, хумансам, я ещё лояльно себя феду!

…

И смотря на внезапно побелевшее лицо собеседника, подумал: — Может от того, что пока ещё могу войти в его положение? И ещё очень хорошо помню, как это было — быть человеком. Хотя по поводу адекватности своей собственной психики я уже на все сто процентов могу быть уверенным — крыша съехала далековато. Судя по симптомам, пациент засветился ярко выраженным раздвоением личности на базе прогрессирующей шизофрении. Ведь вспоминая свою прошлую жизнь, я уже сейчас видел её как в тумане — полуразмытые картины детства, отдельные кадры юности и студенчества, всё по ощущениям было не моим — далёким и чужим не относящимся к моему текущему Я.

…

— Слушшай солдат. А гхде мы сейчас находимся?

— Где-то около села Высокое. Южнее находится город Брест. Северо-восток занят лесами. На севере город Белосток. Судя по канонаде, западные районы уже захвачены противником — значит, мне надо встретиться с отступающими частями. И тогда собравшись в единый кулак, мы им так ответим — бежать замучаются!

— А с кхем воюем?

— С немцами. Ведь говорили же погранцы, что у них уже второй месяц провокация на провокации. А командиры наши — всё кричали не поддаваться на провокации, а тут настоящая война случилась. Верхи всё клювом щёлкали — война уже третий день идёт, а подразделение в прифронтовой полосе только сейчас удосужились уведомить — козлы! Наш батальон 15 мая в леса под Брест кинули, на учебные тактические занятия. Вот захотелось начальству перед начальником полка повыпендриваться — мол гляди, какие мои орлы. А 23 июня примчался гонец из штаба 4 армии и доложил, что Фашистская Германия вероломно напала на Советский союз.

Сергей начал рассказывать чуть сухо, но постепенно алкоголь высвободил зажатые чувства и переживания. Он явно пытался выговориться — выплеснуть пережитый шок и ужас…

— Когда узнали, мы из леса на соединение двинули, а там десантники немецкие, вот и прижали нас. Сначала пытались всем батальоном прорваться. Да только вот пушек у немцев до чёрта оказалось, и с самолётов почти непрерывно бомбили. А нашу колонну они вначале прямо на марше взяли… Понимаешь, у меня на глазах Кольку Сафонова на куски разорвало. Вроде только что вместе бежали, а потом… Ногой его… оторванной меня приложило… Гады! Гады! Ненавижу! Он такой… такой парень был… комсомолец… мы с ним… А потом… Потом разделиться решили… Решили малыми группами к своим пробираться… Из нашей группы нас было двое осталось — остальные все полегли. Я, да Сашка Ивкин… А потом в овражке, где отлёживались, смотрю, а он за живот держится, стонет, а на гимнастёрке пятно растёт… От бомбы осколок в живот попал… Перевязали, думал, дотянем до своих, а там госпиталь — вылечат… Он у нас лучше всех в роте на гармони играл… Не судьба. Вчера вот похоронил его…

Из глаз парня текли слёзы, и он машинально несколько раз вытирал их рукой. Наконец Сергей договорил и замолк, уткнувшись взглядом в землю…

Спустя минут пятнадцать поднял глаза и сказал:

— Сейчас на восток лесами идти надо — обойти немцев, а там и наши подтянутся. Ты вообще, что делать думаешь?

Для вида почесав кончик носа когтем, я, будто раздумывая, ответил:

— С тобой, наверно, пойду. Вдвоём нам проще будет — посменно спать можно. А то кто знает, сколько сейчас патрулей немцев по окрестностям ходит? А в голове чей-то ехидный голос добавил: — Но это уже их проблемы. И причём большие!

— Это верно. — Согласился красноармеец, и мы оба одновременно стали оглядывать окрестности.

Внезапно Сергей резко повернулся ко мне, его глаза прямо таки засветились, и он серьёзным голосом определившегося с чем-то главным для себя человека сказал:

— Слушай, а вместо младенцев тебе фашисты не подойдут?..

Глава 7. Кушать-то хочется!

С прискорбием могу сообщить, что я недоволен, примерно такие мысли раздавались в наших желудках к полудню. Передвигаться вдвоём оказалось довольно неудобно — мало того, что Сергей постоянно спотыкался о всевозможные корни, застревал в кустах, так он ещё пыхтел как паровоз, заглушая практически все окружающие звуки. С учётом того, что из-за яркого света зона видимости у меня не превышала десяти метров, я ощущал себя очень непривычно. Отойдя от места предыдущей стоянки примерно пятнадцать километров, я решил, что так дальше дело не пойдёт и скомандовал привал. Сняв плащ и пристроив его на кусте таким образом, что получился маленький шалаш, я открыл колчан и начал проводить ревизию боеприпасов, в наличии на текущий момент наблюдалось пятьдесят стрел — к ним двадцать бронебойных наконечников, тридцать охотничьих «листиков», десять широких серповидных срезней и пятьдесят резиновых демократизаторов. Внимательно осмотрев лук и дополнительно смазав эксцентрические блоки силиконовым маслом из маслёнки, я начал подготавливать охотничий комплект. Дело в том, что мой лук позволяет непосредственно на нем крепить пять дополнительных стрел — это даёт возможность не таскать с собой на короткие вылазки из базового лагеря колчан и повышает мобильность стрелка — что особенно важно при охоте в зарослях. Комментарии некоторых стрелков — что, мол, стрел мало — отметаются простым правилом — лук это оружие одного выстрела — если промазал, то цель уйдёт и лишних двадцать — тридцать стрел в колчане ничем не помогут. Подготовив один срезень, два «листа» и на всякий случай две бронебойные стрелы я закрепил их на луке, застегнул разгрузку, поднялся, попрыгал и заявил Сергею, наблюдавшему за этой сценой с полностью офигевшим видом:

— Я пойду еды подстрелю.

— А эта конструкция это что? Ты из неё стрелами стрелять будешь? Это что — лук?

Внимательно посмотрев ему в глаза и поняв, что он не издевается, я выдал:

— Да, лук. Фактически, это вершина конструкции лука — так называемый блочный лук. Он мощнее обычного лука примерно в три — четыре раза — убойная дальность при стрельбе по человеку достигает четырёхсот метров и самое главное он полностью бесшумен. А сейчас не мешай мне, а лучше подготовь сушняк для костра. Скоро буду.

…

— А как тебя зовут?

— S'seshes Rilint'tar — Ссешес Рилинттар.

— Семён значит по нашему? А меня Сергей, Сергей Корчагин

"Ну вот, уже адаптировали. Комсомольцы-интернационалисты, сссвет!"

…

Передвижение по местности в Гилли без шумного напарника и в новом эльфийском теле доставляло просто неземное наслаждение — лёгкая зелёная тень буквально проносилась между стволами деревьев, просачивалась сквозь густой кустарник и в некоторых случаях быстро перепархивала с ветки на ветку — всё это проходило полностью беззвучно — буквально через двадцать минут бега, покрыв расстояние порядка пяти километров я услышал в дали тихое хрюканье, подкравшись я увидел через ветви орешника маленькую полянку на которой паслась мамаша и пять смешных полосатиков. Прикинув порядок действий и оценив степень бесшумности своего передвижения я закинул лук на спину, отстегнул тесак и, дождавшись, когда мамаша отойдёт на максимальное от меня расстояние, скользнул к ближайшему поросёнку.