Страница 43 из 62
Это кхитаянка выкрикнула что-то резкое и непонятное.
— Помолчи… коллега,— прозвучал усталый голос Ловара.— Не позорься. Женщины — и те не стонут.
— А что ты мне указываешь? — попытался крикнуть Омигус» но от сухости в горле закашлялся.— Тебе-то что за дело?
— Я хочу дойти до Гиль-Дорад,— хрипло ответил колдун.— И собираюсь дойти…
Циркач пробурчал что-то себе под нос и отвернулся.
— Долго отдыхать не придется. Потом. Вечером. Когда будет не так жарко,— бесстрастно продолжал Ловар, будто забыв об Омигусе, и мельком глянул, где, в какой части небосвода пребывает светило, по которому они держали направление,— Как полагаешь, Конан?
— Согласен,— ответил тот, в который раз поражаясь выносливости колдуна. Отсутствие воды и тени истощило даже силы киммерийца.— Ты как, Луара?
Та попыталась улыбнуться в ответ.
Шли они медленно, но шли. И по пути не встречали никаких признаков жизни. Кроме песка — вообще ничего. И так до самого горизонта. Они просто двигались навстречу желанному вечеру, сулящему хоть какое-то отдохновение.
Конан, возглавлявший отряд путников, вдруг застыл на месте и резко вскинул правую руку, призывая идущих следом замереть. Мускулы на теле варвара напряглись, глаза тревожно обшаривали окружающие их пески.
Путешественники не двигались, но недоуменно переглядывались: что могло встревожить их предводителя, когда кругом лишь безжизненные барханы, перетекающие один в Другой, отчетливо просматривающиеся, придавленные жарой и тишиной?
— Движение,— вдруг прошептал Ловар, но так тихо, что даже сам себя не услышал.
Именно движение и почувствовал Конан, почувствовал где-то рядом, совсем близко от них. Но он не мог дать название тому, на что отреагировало его обостренное чутье, что пронзило его тело и мозг, предупреждая об опасности. И что не увидели глаза…
Омигус повернул голову к остановившемуся рядом Ловару, собираясь сообщить, что варвара, мол, хватил-таки солнечный удар, но слова застряли в горле, потому что взгляд его, скользнувший поверх плеча колдуна, наткнулся на это.
— Там! Глядите! — указывая рукой направление, истошно закричал он.
Все обернулись. Конан, поворачиваясь, успел выдернуть из ножен меч.
— Всесильный Митра! — вырвалось у Луары.
Над одним из ближайших барханов покачивался цветок.
Он поднимался все выше и выше, укрупняясь на глазах. И он был из песка. Песчаные струйки взбегали от земли вверх по желтоватому, колеблющемуся стеблю, утолщая его, и устремлялись к вершине, где образовывали лепестки, венчики, тычинки.
— Что еще за фокусы?..— возмущенно воскликнул Омигус.
— Боюсь, не фокусы,— пробормотал в ответ Ловар.
Вокруг невероятного цветка вдруг взметнулось множество песчаных фонтанчиков. Они двигались, окружали цветок и, наконец, слились с ним, образовав один большой, набирающий мощь фонтан. Путники ошеломленно смотрели на безмолвное, но гипнотизирующее и пугающее своей непонятной природой представление.
Внутри фонтана тем временем началось смерчеобразное верчение, и — за одно неуловимое мгновение, непонятно как — он приобрел новую, узнаваемую форму.
Шестипалая рука в тридцать локтей высотой, каждый палец которой был длиной в человеческий рост, зависла над пустыней, покачиваясь из стороны в сторону. Затем медленно поползла туда, где застыли пораженные паломники. Чудовищные пальцы шевелились, сгибались и разгибались.
— Драгиус матрах оландайя! — громко и грозно произнес Ловар, протянув навстречу песчаному порождению открытую ладонь в останавливающем жесте. Гигантская рука на миг замерла, даже как бы отшатнулась, однако тут же опять возобновила движение.
Омигус не выдержал и, оглашая пустыню нечленораздельными воплями, понесся прочь от кошмарного создания. Бежать ему было трудно, ноги тонули в песке, он то и дело падал, но вскакивал и продолжал бег не оглядываясь.
Остальные пока лишь пятились, но и им, похоже, ничего не оставалось, как последовать примеру мага и уносить ноги прочь от проклятого места.
— А-а-а-а! — Жуткий крик за спинами отступающих людей заставил их молниеносно обернуться.
На пути Омигуса вырастала стена из песка. Высокая, плотная, необозримой толщины, она копировала форму крепостной стены, с зубцами по верхней кромке, бойницами и башенками. Вставая преградой перед улепетывающим циркачом, она разрасталась и вширь, окружая небольшой отряд непреодолимым препятствием. Несколько секунд — и кольцо сомкнулось.
— Ох! — Ноги Луары подкосились, она опустилась на колени и обхватила голову руками.
Омигус кинулся к покинутым им товарищам.
Отвратительная шестипалая рука надвигалась. Еще немного — и она накроет их.
Конан понимал, что перед ним — порождение черного колдовства и верный меч бессилен против движимого чьей-то злой волей песка. Лезвие будет проходить сквозь лишенное уязвимой плоти чудовище, бессмысленно тупиться, не принося ему вреда. Над ними нависла угроза быть заживо похороненными в песке. «Сколько барханов, по которым мы прошли, хранят кости таких вот бедолаг…» — промелькнуло в его голове.
— Колдун, что нам теперь делать?..— обратился он к Ловару, но тут вдруг заметил, что исполинская рука подобралась к ним совсем близко.— За мной! — крикнул он, подхватил Луару с земли и увлек остальных в сторону от песочного монстра, который тут же повернул за людьми, возобновляя преследование.
— Стены сжимаются! — истерично заверещал Омигус. Его губы и руки дрожали, в глазах, вылезших из орбит, билось сумасшествие. Маг вот-вот мог потерять рассудок от страха.
А стены действительно надвигались, сужая кольцо.
После произнесенного и не подействовавшего заклинания Ловар погрузился в оцепенение. То ли впал в транс, то ли сосредоточенно искал выход из передряги.
Конану еще раз пришлось обратиться к нему, сильно сжав при этом хрупкое плечо чародея, чтобы заставить его ответить.
— Варвар…— разлепил губы Ловар.— Против нас действует сила, мощь которой так велика, что… Мы можем погибнуть, варвар…
— И погибнем, если будем сидеть сложа руки! — рявкнул Конан.— Слушайте все! Сейчас мы обматываем лица платками и пробиваемся через эту чертову стену. Это всего-навсего песок, Кром вас забери! Песок!
Не теряя времени на уговоры, киммериец натянул на лицо материю, прикрывавшую его голову, дабы упрятать под ней от песка нос, рот, уши и глаза. Его примеру тут же последовала Ки-шон, достаточно ловко управляясь одной рукой. Затем Луара и Омигус. Ловар лишь скептически ухмыльнулся, глядя на жалкие потуги людей противостоять той огромной колдовской энергии, которую он почувствовал, мысленно попытавшись прикоснуться к неведомому источнику, наславшему на них песчаный ужас… Такое могло быть под силу лишь немногим из колдунов мироздания.
Все, исключая чародея, сплотились вокруг Конана и, взявшись за руки, двинулись навстречу стене. Ловар устало опустился на песок. Ведь ему доподлинно было известно, что противодействие магической мощи повлечет за собой, в лучшем случае, отторжение, а в худшем… страшно подумать… Любое его движение может вызвать вспышку активности магических сил, последствия которой невозможно себе представить. Вероятно, меч совладает с нею. Меч, но не волшебство.
И он оставил всякие попытки сопротивляться неведомой силе.
Стена и люди сближались. Луара брела, крепко и надежно обхваченная левой рукой Конана (другая его рука держала вытянутый перед собой меч), вжавшись в тело любимого. Девичьи ладошки лежали на талии киммерийца, ощущая ее каменную твердость. Ки-шон шла по другую сторону от северянина, пригнувшись почти до земли. Омигус прятался за спиной варвара.
Песок надвигался. Еще несколько шагов, и люди узнают, так ли крепка на деле стена, как кажется.
И вдруг Луара поняла, что ей совсем не страшно, что ей совершенно все равно, что произойдет. Ибо сейчас, в это мгновение, она была счастлива — рядом с возлюбленным, под его защитой, почти слившись с ним воедино… И если ее с ним не разлучат, то остальное значения не имеет. Даже смерть.