Король в изгнании

– Что? – срывающимся голосом вскрикнул Бенни. Впрочем, я и сам едва не вскрикнул. Изуродовать королеву? Даже если она была мертва, подобное выглядело невероятным святотатством.

– Зачем?

– Потому что где-то на «Иве», – ответил Тобит, – есть маленькие дрянные наниты, которые хотят похитить ее яд. Одному богу ведомо, зачем им это надо, но уж точно не для блага вселенной. Кроме того, меня раздражает, когда кто-то подбрасывает нанитов на военный корабль, и чисто из принципа я не желаю, чтобы эти ублюдки добились своего. Лучше всего будет отправить яд на «Палисандр», чтобы он не достался этим чертовым нанитам. – Он быстро поднял руку, не давая мне ничего сказать. – Можешь не спрашивать – мы трижды проверим «Палисандр» на предмет того, что у нас самих нет нанитов. Наша защита не так уж и плоха, а в случае чего мы предпочтем пройти шесть часов карантина и полное наносканирование.

Глаза Бенджамина расширились.

– Ты действительно хочешь, чтобы я срезал у нее железы?

– Не просто срезал, болван. Сделай аккуратный хирургический разрез, с соблюдением всех правил и безопасности. Скальпелем, а не электропилой. Со всем изяществом. А теперь – пошел, пока я не дал тебе пинка под твою тощую задницу.

Мне показалось, что парню сейчас станет плохо, но он все же шагнул к двери. Я крикнул ему вслед:

– Будь осторожен, ладно? Яд – штука опасная.

– Он справится, – сказал Тобит. – Бенни учился на медицинском, пока не перевелся в разведчики. Он отлично владеет скальпелем.

– Спасибо, – бросил через плечо Бенджамин, который слышал слова Тобита через корабельную систему связи.

– Вот только разведчик из тебя ужасный! – крикнул Тобит, когда парень скрылся из виду.

Мне почудилось, будто Бенджамин показал Тобиту средний палец, но так ли это – в толстых перчатках скафандра понять было трудно.

Как только парень ушел, Тобит откинул шлем. Это меня удивило – разведчики обычно остаются в скафандре во время выполнения задания, даже находясь на другом корабле. Что удивило меня еще больше, он коснулся утолщения на шее и дважды на что-то нажал.

– Все, – сказал он, – меня больше никто не слышит. – Он глубоко вздохнул. – Ну и воняет же тут, черт побери!

– Извините.

– Твоей вины тут нет, приятель. Ты хотел оставить все как есть, потому что думал – будет настоящее расследование. А все оказалось не так.

Он пристально посмотрел на меня, словно пытаясь что-то решить. Я старался не встречаться с ним взглядом. Багровая физиономия мужчины была испещрена оспинами и покрыта прожилками. Лицо старого пьяницы – хотя я не ощущал запаха спиртного. Возможно, когда-то он и был алкоголиком, но в последнее время взял себя в руки; а может быть, просто выглядел так благодаря каким-то наследственным чертам или еще чему. Впрочем, ничего удивительного – у разведчиков всегда хоть что-то было не как у всех, будь это странная внешность, странный запах или странный голос. Проблема Филара Тобита заключалась лишь в том, что он походил на пропойцу – настоящих алкоголиков в корпус разведчиков не брали.

– У нас не много времени, – сказал Тобит, – так что просто молчи и слушай, ладно? Похоже на то, Йорк, что ты вляпался в основательное дерьмо.

– Прошу прощения. – С извинений всегда было лучше всего начинать, даже если не понимаешь, о чем, собственно, речь.

– Извиняться не за что, ты ни в чем не виноват. Но Адмиралтейство хочет замять случившееся, это я могу гарантировать. Они потеряли целый корабль из-за того, что офицеры флота повели себя неразумно – вся команда «Ивы» и, возможно, адмирал, отдававший им приказы. Подобное Высший совет наверняка захочет сохранить в тайне. Иначе это бросает тень на весь флот.

– Я умею хранить тайны, – сказал я.

Он похлопал меня по плечу.

– Угу. Конечно. Но Адмиралтейство рисковать не станет. Они доверяют лишь немногим – придуркам, которые сами хотят стать адмиралами и сделают все что угодно, лишь бы проникнуть в круг приближенных. Наша любимая капитан Проуп как раз из таких, и многие другие на нашем корабле тоже. Адмирал флота Винсенс собрал на «Палисандре» подонков, готовых запросто отдать приказ, на который не пошел бы ни один нормальный офицер.

– Что за приказ? – спросил я.

– Например, сделать так, чтобы ты исчез и не смог проболтаться. У Проуп уже готовы документы для твоего нового назначения; я читал их, когда случайно подсоединился к ее компьютеру и расшифровал все ее файлы. Тебя отправляют на какую-то богом забытую станцию на краю вселенной, где корабли появляются лишь раз в десять лет. Станцию с экипажем из одного человека. «Палисандр» доставит тебя прямо туда, не дав возможности ни с кем поговорить, а затем улетит, даже не оглянувшись. – Тобит заскрежетал зубами. – Впрочем, ты будешь не первым, кого наша сука-капитан обрекла на одиночество.

Несколько мгновений я молчал. И каково это – ты летишь домой после двадцати лет, проведенных на спутнике, где нет ничего, кроме вакуума, словно в тюрьме, разве что никто ради приличия ее так не называл, – и когда уже думаешь, что все закончилось и скоро ты снова увидишь траву, небо и озера, кто-то вдруг решает, что тебя следует снова зашвырнуть в очередную кучу дерьма. И почему? Потому что какой-то тупоголовый адмирал хочет спрятать тебя от посторонних глаз и ушей, опасаясь, что ты бросишь тень на его репутацию. Вся история моей жизни.

– И что мне в таком случае делать? – шепотом спросил я Тобита. Шепотом, потому что иначе бы я просто закричал. – Похоже, я застрял в космосе навсегда. И бежать мне некуда.

– Есть куда, – ответил Тобит, – но тебе придется действовать, пока ты все еще исполняешь обязанности капитана «Ивы». Прыгай в эвакуационный модуль и объявляй немедленную экстренную вынужденную посадку. Именно так: «Немедленная экстренная вынужденная посадка». Мозг корабля направит все шлюпки прямо к Целестии, поскольку сейчас это оптимальное место для вынужденной посадки – до планеты недалеко и она обитаема. Тебе повезло, Йорк: Целестия – свободная планета, а не часть Технократии. Как только ты окажешься там, у флота не будет никаких прав на то, чтобы тебя оттуда вытащить.

– Но разве «Палисандр» не попытается мне помешать?

– Попытается. Но они могут перехватить лишь одну шлюпку одновременно. Даже если им повезет, они захватят от четырех до восьми шлюпок, прежде чем ты доберешься до атмосферы Целестии. У тебя пятьдесят шансов на пятьдесят, что тебе удастся сесть.

– И пятьдесят на пятьдесят, что меня поймают.

– Подумаешь! Самое худшее, что они могут сделать, – отправить тебя куда-нибудь к черту на кулички, как они и собирались. – Он улыбнулся, показав желтые зубы. – Тебе нечего терять, Йорк. Говорят, на Целестии чуть ли не молочные реки и кисельные берега – планета спокойная, земного типа. Если на какое-то время заляжешь на дно, в конце концов сможешь вернуться в Технократию. Через полгода случится какой-нибудь новый кризис, и Высший совет о тебе забудет. У адмиралов память короткая.

Филар Тобит наверняка ничего не знал о моем отце – иначе ему было бы известно, что Александр Йорк ничего быстро не забывает.

«С другой стороны, – подумал я, – старик не станет тратить на меня время, если я не буду попадаться ему на глаза – скорее всего, он предпочтет делать вид, будто меня не существует».

– У тебя не будет проблем из-за того, что ты мне об этом рассказал? – спросил я Тобита.

Он покачал головой.

– Не будет – никаких доказательств у них нет. Я ничего не передаю на «Палисандр», а ты можешь стереть на «Иве» все записи, касающиеся нашего разговора. Ты капитан, и у тебя есть полномочия стирать любую информацию, какую сочтешь нужным. – Филар улыбнулся. – Кроме того, у меня есть друг в высших кругах – настоящая адмирал Рамос. Именно она назначила меня главным разведчиком на «Палисандр», в качестве противовеса всему тому дерьму, на которое способна Проуп. В конечном счете у Совета найдутся основания, чтобы перевести меня на другой корабль, но тогда Рамос пришлет еще кого-нибудь из своих друзей, чтобы на «Палисандре» все было по-честному. Даже самый мерзкий корабль нуждается в разведчиках. Иначе изнеженным членам экипажа пришлось бы лезть в такие вот вонючие дыры, полные гниющих трупов.