Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 24 из 73



Он весь напрягся, прикидывая в уме, что станет делать, когда колдунья укажет на него и обезумевшая, жаждущая крови пьяная толпа рванется внутрь дома, чтобы разорвать любого, на кого укажет узловатый когтистый палец ужасной старухи. Наконец ведьма остановилась.

— Нет,— с непередаваемым облегчением услышал он, наконец, ее скрипучий голос, показавшийся на этот раз сладчайшей музыкой,— их нет на площади, но они уже близко.— Ее глаза злобно сверкнули.— Они где-то рядом! — воскликнула она и волчком закружилась на месте, вновь стараясь сделать то, что пыталась и не смогла.— Я чувствую их! Их плоть, их дыхание, их свежую горячую кровь, но не могу увидеть! Их много, и они полны решимости помешать нам!

— Я сейчас же пошлю отряд к воротам! — воскликнул Хараг.— Они не должны попасть в Сура-Зуд!

— Хе-хе-хе! — вновь заскрежетала колдунья, неожиданно быстро успокоившись.— От судьбы не уйдешь, и то, что должно случиться, непременно сбудется!

— Пусть так, но людей я все-таки пошлю,— упрямо поджав губы, повторил жрец,— быть может, им удастся уничтожить врага.— Старуха покачала лысой головой, и Хараг поправил себя: — В любом случае они ослабят и задержат наглецов, и, кто знает, не сыграет ли это решающую роль в дальнейшем.

— Это твое дело,— неожиданно плавным жестом ведьма взмахнула костлявой рукой,— но можешь не волноваться. Среди врагов найдется человек, который — вольно или невольно, о том мне неведомо,— предаст их, и вот тогда ты,— она ткнула его в грудь длинным, закрученным в спираль ногтем,— не должен упустить его.

— Я все равно пошлю людей.— Хараг продолжал стоять на своем.

— Я сделала все, что смогла,— прошамкала колдунья, посчитав продолжение спора бессмысленным.— Как поступать дальше, тебе решать.

Они говорили громко, ничуть не опасаясь того, что все, о чем они говорят, разносится по площади и затихшая толпа жадно ловит каждое произнесенное ими слово. У Конана мелькнула мысль, что эти двое не только не скрывают своих намерений, а как раз наоборот, красуются перед людьми, которых не ставят ни во что, не в силах отказать себе в дешевом удовольствии поиграть перед ними роль вершителей судеб.

Как только Конан услышал слова Харага насчет отряда, он тут же отвел Таргана в сторону:

— Нужно поскорее переправить всех твоих людей в город.

— Согласен,— кивнул зуагир.

— И хорошо бы, чтоб почтенный Тулгун Сад занял место твоих воинов у ворот, тогда можно было бы разбить отряд Харага без особых потерь.

— Я думаю, отец не откажет в этом,— ответил Тарган и тут же помрачнел,— особенно когда узнает, что сделали с Зурой.

— Кром! — Конан хмуро посмотрел в глаза другу.— Послушай моего совета: лучше бы ему не знать об этом. Гнев — дурной советчик.

Зуагир медленно кивнул, соглашаясь.

— Я постараюсь,— ответил он,— чтобы Зурган ничего не узнал об этом.

— Постарайся.— Конан кивнул.— Ты ведь знаешь, я не трус, но не хочу погибнуть просто из-за того, что кто-то не выдержит и пожелает немедленно свести счеты.

— Да,— согласился Тарган,— тут ты прав. Что уж там говорить о Зургане,— на скулах зуагира заиграли желваки,— если я сам едва сдержался.

— Верно,— в свою очередь согласился и киммериец,— я тоже, да и, думаю, остальные.

— К чему ты клонишь? — не понял зуагир. Он чувствовал, что друг его сказал это не просто так.

— Я думаю о том,— как можно спокойнее ответил Конан,— что случится, если завтра повторится та же история.

— Тут ничего не поделаешь,— вклинился в их разговор подошедший Мэгил,— у каждого свой предел прочности.

— Ты верно сказал,— кивнул киммериец,— но я совсем не хочу, чтобы кто-то переступил его раньше времени!

— Хорошо,— уже другим тоном, совершенно по-деловому спросил Тарган,— что ты предлагаешь?

— Я хочу, чтобы ты переговорил с каждым из своих людей.— Конан бессильно развел руками.— По-моему, это все, что мы можем сделать.

— А ты со своими.

— У меня нет своих людей,— пожал плечами северянин,— лишь четверо друзей, пришедших со мной по доброй воле, но в каждом из них я уверен, как в себе.— Конан улыбнулся.— Кстати, один из них ты, Тарган. Но могу успокоить тебя: никто из сотни Бруна не полезет в драку. Все они наемники, и какие бы чувства ни испытывали, здесь нет дорогих им людей. Они будут исполнять приказы Тефилуса, а вот с ним могут возникнуть проблемы, но это уже моя забота.

— Письмо нужно послать как можно скорее,— напомнил о своем присутствии Мэгил.

— Пойдем,— кивнул жрецу Тарган, и они направились вглубь дома.



Когда Конан подошел к окну, толпа на площади начала рассасываться. Тефилус словно прирос к полу, не в силах оторвать взгляда от дочери, но, когда киммериец остановился рядом, он, не поворачиваясь, прошептал:

— Смотри, парень.

Киммериец послушно взглянул на площадь.

— Сейчас она останется совсем одна.— Дознаватель медленно поднял руку, указывая на дочь.— Хватит и десяти человек, чтобы вырвать ее из лап этих ублюдков.— Он повернулся к северянину, и тот увидел застывшие в глазах Тефилуса слезы.— Что скажешь?

— Скажу, что ты был бы совершенно прав, если б не забыл про цепи.

— К Нергалу цепи! — воскликнул отец Мелии.— За ночь их можно перепилить в десяти местах!

Конан нахмурился. Он по опыту знал, что самый дешевый сыр, как известно, лежит в мышеловке.

— Ну, о чем тут думать? — нервно воскликнул Дознаватель.— Нужно брать то, что само дается в руки.

— При этом стоит позаботиться о том, чтобы не остаться без рук! — веско заметил лучший из шадизарских воров.

— Что ты имеешь в виду? — На миг Тефилус опешил.

— Я никогда не брал то, что легко взять,— спокойно объяснил ему Конан.— Именно поэтому до сих пор жив, здоров и на свободе. Те, кто думал иначе, закончили свой путь на плахе.

Тефилус помрачнел, но задумался, и, пока они стояли так, группа жрецов в сопровождении отряда стражи и двух надсмотрщиков подошла к Мелии. Достав ключи, они освободили руки девушки от кандалов, и повели ее за собой.

Пока она шла, поначалу спускаясь по ступеням пирамиды, а после, ступая по дощатому настилу, она не могла оторвать глаз от двух изуродованных тел — мертвой девушки и живого еще мужчины, который казался ей странной, уродливой куклой, рожденной больной фантазией кукольных дел мастера.

— Вот и все,— обреченно прошептал Дознаватель.

— Сколько их было?

Голос Конана, который вывел его из оцепенения, звучал так спокойно, словно речь шла не о жизни и смерти, а о том, что заказать на ужин и сколько придет гостей. Впрочем, что ему беспокоиться? Это ведь не его дочь собираются скормить мерзкому пауку! Глаза Дознавателя гневно сверкнули, и он собрался уже сказать что-то язвительное, но кто-то опередил его.

— Четыре жреца, шесть стражников и два надсмотрщика.— Так же как и у его друга, голос Зула был ровен и спокоен.— На помосте полсотни стражи и два десятка жрецов,— продолжал он перечислять, обегая взглядом опустевшую площадь,— около двух сотен вокруг помоста и пирамиды, примерно столько же на прилегающих к площади улицах.

— Значит, без малого пять сотен…— задумчиво произнес Конан.

— К утру мы будем иметь превосходство! — запальчиво воскликнул Тефилус.

— Нет,— киммериец покачал головой,— как только мы ввяжемся в драку, их станет значительно больше.

— Значит…— обреченно прошептал Дознаватель, да так и не закончил говорить.

Для него все рухнуло, ибо видел он лишь один путь к цели — мечи из ножен и вперед! В остальное он просто не верил.

— Я по-прежнему считаю, что этот самоубийственный путь мы вправе избрать лишь в самом крайнем случае,— сухо ответил Конан.

— Но что же делать? Что делать?! — простонал Дознаватель.

— По крайней мере, один путь я для себя наметил, — спокойно сказал киммериец.

— Какой же? — встрепенулся Тефилус, которого то бросало в жар, то бил озноб, в зависимости от того, надежда или уныние побеждали в его душе.

— Сурия.

— Эт-та тварь…— Тефилус задохнулся от злости.— Не вижу, чем она может помочь нам.