Страница 2 из 51
Глава 1
Ледяное утро
В понедельник 18 января 1988 года в Айове стоял жуткий холод. Накануне ночью температура упала до минус пятнадцати градусов — и это при ледяном ветре, который пробивался сквозь пальто, пробирая до костей, и так обжигал, что было трудно дышать. Мы жили на совершенно ровной местности, чем, как известно, отличается Айова, и ничто не могло помешать разгулу непогоды. Ледяной шквал летел из Канады, пересекал Дакоту и врывался прямехонько в Спенсер. Первый мост в Спенсере через Литл-Сиукс, построенный в конце 1800-х годов, был закрыт, потому что река была настолько забита льдом, что все опасались, как бы не рухнули опоры. Когда в 1893 году сгорела городская водонапорная башня — солома, которой были утеплены трубы, загорелась, а все пять пожарных гидрантов по соседству намертво замерзли, — круг льда диаметром десять футов и толщиной два фунта рухнул с верха цистерны, разгромил городской центр отдыха и разлетелся осколками по всей Гранд-авеню. Теперь вы имеете представление, что такое зима в Спенсере.
Я никогда не была «жаворонком», особенно в темные и облачные январские дни, но всегда истово относилась к своим обязанностям. Проезжая десять кварталов до работы, я встретила на дороге всего несколько машин, и, как обычно, моя оказалась первой на парковке. Создавалось впечатление, что Публичная библиотека Спенсера по другую сторону дороги мертва — ни проблеска света, ни малейшего движения или звука, — пока я не щелкнула выключателем и она не ожила. Калорифер по ночам включался автоматически, но все же по утрам в библиотеке было как в холодильнике. Кому пришла в голову идея строить в северной Айове здание из стекла и бетона?
Я нуждалась в чашке кофе и немедленно направилась в служебную комнату — всего лишь кухоньку с микроволновкой, раковиной и холодильником, в котором царил хаос, созданный общими усилиями, с несколькими стульями и телефоном для личных разговоров, — повесила пальто и заварила кофе. Затем стала просматривать газету. Во многих местных изданиях идет или может идти речь о библиотеке. Местная газета «Спенсер дейли репортер» не выходила в воскресенье, а то и в понедельник, так что этот номер старался выложить все, что произошло за уик-энд.
— Доброе утро, Вики, — сказала Джин Холлис Кларк, помощник директора библиотеки, разматывая шарф и стягивая перчатки. — Снаружи творится что-то ужасное.
— Доброе утро, Джин, — отложила я газету.
У задней стенки служебной комнаты стоял металлический ящик с откидной крышкой, четыре шириной и высотой два фута, то есть размерами примерно с кухонный столик на два человека, и если вы поджимали ноги, то у него можно было устроиться. Из ящика в стену уходил металлический желоб. На другой стороне, в аллее за зданием, он выходил широкой щелью, через которую можно было возвращать книги в библиотеку, в то время когда она не работала.
В таком библиотечном ящике вы могли найти все, что угодно, — мусор, камни, снежки, банки из-под тоника.
Библиотекари не распространялись на эту тему, чтобы не подкидывать шалунам идеи, но все библиотеки сталкивались с этой проблемой. Скорее всего, и видеомагазины. Прорежь щель в стене — и ты обеспечишь себе неприятности, особенно если, как у нас, она выходит на улицу, по другую сторону которой стоит городская средняя школа. Не раз в середине дня вздрагивали от громких хлопков из ящика и находили внутри петарду.
После уик-энда ящик возврата полон книг, так что каждый понедельник я выгружала их на одну из наших тележек, чтобы сотрудницы в течение дня могли развезти их и расставить по полкам. Когда в это обычное утро понедельника я вернулась с тележкой, Джин безмолвно и недвижимо стояла посредине комнаты.
— Я слышала какой-то звук.
— Какого рода?
— Из ящика. Думаю, там какое-то животное.
— Что?
— Животное. Мне кажется, в ящике возврата какое-то животное.
Вот тогда и я услышала тихие звуки из-под металлической крышки. И напоминали они не животное, а скорее старания пожилого человека откашляться. Но вряд ли туда забрался какой-то старик. Верхняя часть желоба была всего несколько дюймов шириной, так что человеку протиснуться в него было невозможно. Я почти не сомневалась, что там находится животное, — но какое? Я встала на колени, приподняла крышку и приготовилась схватить бурундука.
Первое, что я почувствовала, было дуновение морозного воздуха. Кто-то, возвращая книгу, заклинил заслонку, и она оставалась открытой. В ящике было так же холодно, как и снаружи, поскольку он был обшит металлом. В нем можно было держать мясо, как в морозильнике. У меня перехватило дыхание, когда я увидела котенка.
Он сжался в комочек в переднем левом углу ящика, опустив голову на лапки; бедняга старался стать как можно меньше. Книги беспорядочно громоздились посредине ящика, частично скрывая котенка. Я осторожно приподняла одну, чтобы лучше его рассмотреть. Котенок печально пискнул. Он не пытался ни обороняться, ни прятаться. Я думаю, что он даже не был испуган. Просто надеялся, что его спасут.
Я знаю, что выражение «растаять» — расхожий штамп, но именно это со мной и случилось. Я не сентиментальный человек, но тут совершенно размякла. Я мать-одиночка и фермерская девочка, в жизни которой были тяжелые времена, но это было так… так неожиданно.
Я вынула котенка из ящика. Он поместился у меня на ладони. Позже мы выяснили, что ему не больше восьми недель от роду. Он был такой худенький, что я видела каждое его ребрышко, чувствовала, как бьется его сердце, как работают легкие. Бедный котенок был так слаб, что едва мог приподнять голову, его сотрясала неудержимая дрожь. Он открыл рот, и звук, который появился спустя две секунды, был слабым и хриплым.
И какой же котенок был холодный! Это я запомнила больше всего, ибо не могла поверить, что живое существо может так окоченеть. Казалось, в нем не остаюсь ни капли тепла. И я прижала котенка к себе, прикрыв руками, чтобы поделиться своим теплом. Он не сопротивлялся. Вместо этого уткнулся мне в грудь и положил головку на сердце.
— Ну и ну! — сказала Джин. — Обалдеть!
— Бедный малыш. — Я плотнее прижала его.
— Он очарователен.
Какое-то время ни одна из нас не произносила ни слова. Мы просто смотрели на котенка. Наконец Джин спросила:
— Как, по-твоему, он попал внутрь?
Я не подумала о прошедшей ночи. Эта мысль только сейчас пришла мне в голову. Вызывать ветеринара было слишком рано; он появился бы лишь через час. Но котенок так окоченел! Даже согревая его руками, я чувствовала, как он дрожит.
— Мы должны что-то предпринять, — сказала я.
Джин схватила полотенце, и мы обернули крохотное создание так, что наружу торчал только носик.
— Давай сделаем ему горячую ванну, — предложила я. — Может, тогда он перестанет дрожать.
Я наполнила раковину горячей водой, попробовала ее локтем, опустила котенка. Он плюхнулся в воду, как кусок льда. Джин нашла в шкафчике немного шампуня, и я медленно и любовно, едва ли не лаская, стала растирать малыша. По мере того как вода становилась все грязнее, неудержимая дрожь котенка сменилась тихим мурлыканьем. Я улыбнулась. Котенок был здоровым, но таким маленьким! Огромные глаза и большие уши, маленькая головка и крохотное тельце. Мокрый, беспомощный, он тихо пищал в поисках матери.
Мы высушили его феном, который использовали, когда подклеивали книги. Через тридцать секунд я держала в руках прекрасного полосатого котенка с густой рыжей шерстью. Котенок был так грязен, что вначале показался мне серым.
К тому времени пришли Дорис и Ким, и теперь над котенком ворковали мы все вчетвером. Его одновременно гладили восемь рук.
— Откуда он появился?
— Из ящика сдачи.
— Не может быть!
— Это мальчик или девочка?
Я подняла глаза. Все смотрели на меня.
— Мальчик.
— Да он красавец!
— Сколько ему?
— Как он попал в ящик?
Я не отвечала, неотрывно глядя на котенка.