Страница 77 из 132
С 26 по 29 ноября русские снова предприняли частное наступление на гору Семашхо. С 1 по 12 декабря советские крейсер «Красный Крым», эсминцы «Незаможник», «Беспощадный» и тральщики перевезли советскую 9-ю горнострелковую дивизию из Батуми в Туапсе. Прибывающие батальоны сразу же направлялись на фронт. В это время легкие немецкие надводные силы флота были уже не в состоянии помешать высадке войск противника в порту Туапсе. Последняя немецкая атака была проведена 24 октября четырьмя торпедными катерами 1-й флотилии торпедных катеров капитан-лейтенанта Кристиансена на подходящее советское транспортное соединение. Две торпеды попали в мол, остальные ушли в берег.
Продолжались дожди.
Двадцать восьмого ноября единственный мост через Пшиш в верховьях реки был смыт вышедшей из берегов рекой. Девять батальонов на гребне высоты Семашхо оказались отрезаны. Саперы работали не переставая, пока не навели новый мост.
Первого декабря генерал Ланц доложил командиру 49-го горнострелкового корпуса: «Обстановка на горе Семашхо чрезвычайно серьезная. По поведению противника и допросам военнопленных можно ожидать завтра атаки свежих сил противника с флангов. Наши войска сильно измотаны. Ежедневно мы теряем безвозвратно 60 лошадей. Поднимающаяся вода в реке Пшиш затрудняет снабжение. Запас боеприпасов — на 2—3 дня, продовольствия — на один день. Корма для лошадей нет. Эвакуировать раненых невозможно. Занимать позицию по реке Пшиш, пока это позволяет уровень воды в реке, необходимо, так как в противном случае войска будут потеряны. Снабжение через долину Гунайка из-за паводка полностью прервано. Оно составляет не больше трети от необходимых потребностей. Необходимо наладить снабжение многочисленными самолетами, иначе через два дня войска останутся без продовольствия».
О плохом состоянии здоровья солдат говорилось в докладе дивизионного врача от 23 ноября:
«В связи с плохим питанием у многих наблюдается упадок сил. Пятьдесят процентов личного состава страдают желудочно-кишечными заболеваниями. В течение нескольких недель принимают только холодную пищу (развести огонь невозможно). Прибытие маршевого пополнения нежелательно, так как его невозможно прокормить. Обмундирование сырое, превратившееся в лохмотья. Применять войска в обороне пока еще можно».
Командир 49-го горнострелкового корпуса в этих условиях направил ходатайство о сдаче плацдарма на водоразделе, но высшие командные инстанции ему в этом сначала отказали. И все же он предусмотрительно направил в войска секретную радиограмму: «От командира 49 гск группе Ланца. Группе Ланца немедленно приступить к разведке местности севернее реки Пшиш...»
В штабе группы армий попытались облегчить положение другим образом: «Люфтваффе прекратить разведывательные полеты и оказать помощь в снабжении 44-му егерскому и 49-му горнострелковому корпусам».
В журнале боевых действий группы армий «А» содержится следующая справка о снабжении по воздуху: «7.12.1942: в районе южнее Гунайки находятся 18 700 человек и 600 вьючных животных. Длительное снабжение по воздуху вряд ли возможно. В 18.15 начальник оперативного отдела штаба 17-й армии доложил, что авиацией за 61 самолето-вылет на плацдарм у реки Пшиш доставлено 17,5 тонны продовольствия, 6,5 тонны корма для лошадей и 3,5 тонны инженерного имущества.
8.12.1942: в связи с погодными условиями за 38 самолето-вылетов на плацдарм у реки Пшиш удалось доставить всего 8 тонн грузов».
На самом деле снабжение по воздуху было «каплей, упавшей на раскаленный камень». Часто сброшенные грузы падали на передовой в пределах досягаемости огня противника, и только храбрым охотникам за продовольствием удавалось что-то спасти. Остальное доставали русские. Многое было потеряно под огнем противника или утонуло в грязи.
Ежедневно повторялись тревожные доклады Ланца:
«Войска питаются половинным рационом. С наступлением холодов голод усилился: за последние 7 дней имеются 14 случаев смерти от истощения. Белье буквально сгнило на телах, простуды, кожные заболевания являются следствием этого. Усилился падеж лошадей. 98-й горнострелковый полк через десять дней потеряет их полностью. Раненые лежат на главном перевязочном пункте по несколько дней в страшной тесноте в мокрых палатках. Их эвакуация самолетами «шторх» отложена из-за погодных условий. Артиллерийских боеприпасов больше не поступает. Помощь Люфтваффе значительная. Третья часть грузов теряется. Погода меняется с дождя на снег, с температурами от плюс пяти до минус пяти градусов».
Перечень мучений можно было бы продолжать дальше. Но Гитлер не соглашался оставить гору Семашхо.
В докладе генерала Ланца командиру 49-го горнострелкового корпуса от 14.12.1942 года написано:
«Роковые события продолжают развиваться. С часу на час ожидаемое решение об отходе фронта откладывается. Я не располагаю положительным доказательством, и у меня складывается впечатление, что доклады командира дивизии и командира корпуса не доходят до решающей инстанции. То, что совершили мои храбрые парни за прошедшие недели, превосходит все прежние подвиги. Можно только с благодарностью и восхищением стоять перед этими солдатами, перед которыми я виновен за каждый их бой...»
Такая же обстановка складывалась в 97-й и 101-й егерских дивизиях и на самом правом фланге — в 198-й и 125-й пехотных дивизиях.
Наряду с плохой погодой здесь постоянно продолжались безуспешные атаки советских войск против длинного фланга. Названия горы Сарай, Седло, Туктал, высот северо-западнее Шаумяна и Шаумян постоянно мелькают в боевых донесениях. В полосе 198-й пехотной дивизии это были высоты Кочканова, «Русские головки», и позиции южнее Кочканова. На них постоянно ходили в атаки 68-я и 255-я бригады морской пехоты. Здесь тоже шел дождь, ручьи превратились в бурлящие потоки. Десять лошадей, автомобиль и четыре солдата 3-й батареи 235-го артиллерийского полка погибли в водах такого обычно «спокойного» Хатыпса.
На восточном фланге было не лучше. Стоявшая там 46-я пехотная дивизия тоже была бессильна перед погодой. Эта дивизия прикрывала восточный фланг наступающей группировки и поддерживала связь с 4-м охранным полком и казачьим отрядом Платова. Обычная 46-я пехотная дивизия быстро превратилась в горнострелковое соединение. Из пленных набрали погонщиков мулов и лошадей. Были сформированы две колонны по 200 животных (реквизированных на месте) в каждой. Погонщики — русские, вожатые колонн — немцы. Военнопленные в собственных мастерских изготовляли вьючные седла и упряжь. С помощью этих русских колонн снабжения начальник тыла дивизии подполковник Жех наладил снабжение боевых групп под Перевальным, Маратуком, Оплепеном и Самурской.
Несмотря на плохую погоду, русские атаковали. Как и прежде, под угрозой находился район обороны на реке Пшиш и участок у горы Индюк. Батальоны 97-й егерской дивизии едва успевали ликвидировать прорывы. Что при этом происходило, лишь коротко говорится в приказе по дивизии от 5 декабря:
«В течение многодневных ожесточенных боев боевая группа Нобиса (204-й егерский полк) и левый фланг боевой группы Отте (207-й егерский полк) отбивали сильнейшие атаки противника. 4 декабря 1942 года подполковник Нобис с 7-й ротой полка «Бранденбург», подразделением 207-го егерского полка, 1-й ротой 97-го саперного батальона, полковым штабом и отделением штабной роты решительно и смело атаковал и разгромил группу противника в 400—500 человек, находившуюся непосредственно у переднего края, и нанес ей большие потери...»
На рассвете Нобис заметил группу противника. Решительными действиями он упредил ее атаку. Отчаянный храбрец Нобис, бывший австрийский офицер горнострелковых войск, который, отходив майором четыре месяца, получил звание подполковника, а после этого боя был произведен в полковники, покинул поле боя тяжело раненным. 204-й егерский полк принял майор Мальтер.
Части 97-й егерской дивизии продвинулись дальше к горе Индюк. 14 декабря 204-й егерский полк находился у горы Индюк, обеспечивая слева фланг с дивизией «Ланц». На рассвете русские оказались в немецких оборонительных позициях. Батальон Аббта был разбит. Капитан Аббт и часть его егерей пробились к дивизии «Ланц». Южнее оборона тоже была прорвана. Между участками прорыва оказался обер-лейтенант Видмер с группой в 40 егерей. На счастье, с ним оказался передовой артиллерийский наблюдатель и линия связи оказалась цела. Боевая группа Видмера держалась целый день. Несмотря на прицельный огонь артиллерии, ликвидировать прорывы не удалось. Прошла бессонная ночь.