Марш через джунгли

Роджер склонил голову набок, накручивая на палец золотой локон.

— А... Панэ? Косутич?

— Э-э, — хмыкнул Корд. — Конечно, ты заметил, что они отличные бойцы, они умеют владеть собой. Но главным образом они выучили всякие хитрости. Первая хитрость — знать, что ты не один. Когда я сидел в тишине пещеры, приходил Панэ: навестить раненых; мы разговорились. Ваш капитан — просто источник мудрости. Мы говорили о многих вещах, больше всего мы говорили о... песне. О поэзии.

— О поэзии? — Роджер засмеялся. — Что, черт подери, может Панэ говорить о поэзии?

— Есть поэзия и поэзия, мой принц, — усмехнувшись, сказал шаман. — Спроси его о «Могиле для ста мертвецов». Или о «Переправе через реку Кабул». Или о «Цыганской звезде». Или о «Если»... — Шаман заворочался, ища более удобное положение. — Но спроси его утром.

— Поэзия? — сказал Роджер. — На кой черт в этом аду может понадобиться поэзия?

— Элеонора? — позвал Роджер.

Шеф персонала шла на очередное из многочисленных собраний, которые она запланировала с войтанцами. Она явно считала себя группой социального переустройства, состоявшей из одного человека, или, по крайней мере, лучшим из имеющихся в окрестностях аналогов. О'Кейси была преисполнена решимости сделать так, чтобы, когда она уйдет, войтанцы имели самую сильную государственную структуру, которая только возможна в данной ситуации. Поскольку больше всего это походило, пожалуй, на просвещенную олигархию, то противоречий с планами самих войтанцев не возникало.

— Да, Ро... ваше высочество? — торопливо спросила она.

Ее планшет был почти перегружен разнообразными заметками, а в запасе оставалось всего несколько дней, чтобы все наладить. Что бы ни понадобилось Роджеру, лучше бы это было побыстрее.

— Вы когда-нибудь слышали о стихотворении, которое называется «Могила для ста мертвецов»?

Шеф персонала остановилась, подумала, потом обратилась к своему зуммеру.

— Название знакомое, но никак не могу вспомнить, откуда это.

— А «Цыганская звезда»? — Роджер нахмурил лоб, вспоминая еще одно. — Или что-то вроде «Если»?

— А! — Лицо историка прояснилось. — Да. Это у меня есть. А что?

— Ну... — замешкался Роджер, не зная толком, что сказать. — Вы не поверите, мне их Корд порекомендовал...

О'Кейси весело засмеялась. Это был неровный дребезжащий звук, которого, как сообразил вдруг Роджер, он никогда раньше не слышал.

— Только с чьей-то подачи, ваше высочество.

— Думаю, он от кого-то это услышал, — объяснил Роджер, ощущая неловкость.

— Включите планшет, — сказала она с улыбкой и переслала файл.

Мигнул сигнал, Роджер посмотрел на значок, обозначавший завершение передачи на его планшет.

— Вы держите его у себя на зуммере? — спросил Роджер в удивлении.

— О да, — сказала О'Кейси, снова двинувшись вдоль по тропинке. — Я обожаю это стихотворение. Очень мало поэтов докосмической эры, после которых на слуху осталось хотя бы одно стихотворение. Разве что Киплинг — да еще граф Оксфордский. Поговорите с капитаном Панэ. Кажется, Ева говорила, что у него на зуммере есть хороший сборник избранного.

Уоррент-офицер Добреску перебрасывал из руки в руку кусочек железной руды, пристально разглядывая возвышающуюся перед ним красно-черную стену.

Ну вот, все ясно, думал он.

Последние две недели были хорошими для отряда. Личному составу дали время отдохнуть и немного отойти от ужасных потерь, понесенных в сражении. Поскольку Войтаном завладели «дружеские» войска, капитан Панэ решил оставить здесь всех своих мертвых. Если отряд выживет, за ними вернутся. Если все погибнут, то эти морпехи, по крайней мере, будут удостоены почестей.

Войтанцы открыли в своих катакомбах склеп, который был разграблен кранолта. Склеп был местом, где хоронили королевских гвардейцев города до его падения, и в глубине еще не рассыпались в прах их кости. Тела морпехов уложили в «саркофаги», но не кремировали, а положили рядом с их собратьями. Сержант-майор Косутич, как единственный рукоположенный капеллан в отряде, провела торжественную церемонию погребения, и если кто-то из морпехов был недоволен тем, что над их доблестными павшими товарищами возносила молитву высшая жрица Сатаны, они об этом ничего не сказали.

Передышка также дала раненым достаточно времени, чтобы поправиться. Сочетание усиленного питания и постельного режима сделало чудеса. Все, кроме самых тяжелораненых, снова были на ногах и тренировались. А с чисто эгоистической позиции передышка дала Добреску время разобраться с беспокоящими его вопросами.

Первый вопрос имел отношение к местной стали. Многократно говорилось, что наилучшее качество характеризует только «струящуюся сталь», изготовленную в Войтане. Такие же сорта стали из других районов, даже если их изготовляли, как казалось мастерам, тем же самым способом, не обладали «духом» стали Войтана, во многих отношениях напоминавшей дамасскую.

Второй вопрос имел отношение к мардуканской биологии. С тех пор как они впервые столкнулись с Д'Нал Кордом, кое-что не давало ему покоя, а наличие свободного времени и необходимость работать не только с человеческими, но и с мардуканскими ранеными позволили ему провести некоторые дополнительные исследования. То, что он обнаружил, ошарашило бы большую часть отряда, но Добреску находил свое открытие всего лишь забавным. Он терпеть не мог, когда люди делали скоропалительные выводы.

Пора пойти посмотреть, как наши бесстрашные бойцы вспотеют от ужаса, подумал он со зловещей улыбкой.

— Значит, в стали высокий процент примесей, — повторила О'Кейси. — И что?

— Дело не просто в том, что процент высокий, — сказал Добреску, сверяясь с планшетом. — Дело в том, какие это примеси.

— Я не знаю, что такое примеси, — сказал Тарг.

— Трудно объяснить, — нахмурилась Элеонора. — Тут надо привлекать знания из области молекулярной химии.

— Сейчас я объясню, — вмешался Роджер. — Тарг, ты же знаешь, что, когда вы в первый раз выплавляете руду, у вас получается «черное железо». Хрупкий такой металл, правильно?

— Да, — согласился Т'Кал Влан. — Это те наконечники, что дали племени Корда, и они так легко сломались.

— Его надо переплавить, — вставил Корд. Старый шаман сидел позади Роджера, как полагалось, но вытянулся на подушках, оберегая израненные ноги. — При очень большом жаре. Это трудно и дорого, вот почему черное железо дешевле.

— Именно так, — продолжил Роджер. — Затем, когда вы нагреваете его в тигле, «при очень большом жаре», как сказал Корд, вы получаете металл серого цвета, с которым очень легко работать.

— Железо, — сказал Тарг. — И что?

— Это то, что мы называем «ковкое железо», и это, по сути дела, почти чистое железо. Железо — как элемент… А черное железо — это железо, смешанное с углеродом. Углерод — это то, из чего состоит древесный уголь.

— А сталь? — спросил Т'Кал Влан. — И почему мне кажется, что нам тут очень не хватает железных дел мастера?

— Потом кто-нибудь объяснит еще раз, — сказал Роджер, засмеявшись. — Суть в том, что железо — чистый элемент. Это более-менее понятно?

— Я слышу слова, — ответил Тарг, — но я не знаю, что они означают.

— Это трудно объяснить по-настоящему, не научив вас сперва основам химии, — сказал Добреску. — Так что вам большей частью придется просто верить нам на слово, и я не уверен, многое ли вы сможете потом использовать.

— Суть дела в том, что сталь — это тоже железо с углеродом, — сказал Роджер. — Но с меньшим количеством углерода и прогретое до гораздо более высокой температуры.

— Пока что все, что ты сказал, хорошо известно нашим кузнецам, — сказал Тарг, совершенно по-человечески пожав плечами. — И все же одни только жар и закаливание не дают «струящейся стали». Даже в изгнании наши кузнецы ковали оружие, намного превосходящее оружие других городов, но никогда — «струящуюся сталь» Войтана.

— Конечно, сталь — это сложно, — согласился Роджер. — Особенно «струящаяся сталь» — мы называем ее «дамасской сталью». Мы — ну, в смысле, я очень удивился, что она у вас есть и такого превосходного качества. Это необычно при вашем уровне технологии.