Марш через джунгли

— Ясно, — тихо сказал Роджер.

Он понимал, что объяснить рассвирепевшему капитану, чем он руководствовался, просто не удастся. И еще он понимал, что они говорят на закрытой частоте, а лица его за включенным «хамелеоном» никто не видит, следовательно, никто не знает, какой разнос ему пришлось вытерпеть.

Панэ помолчал, блуждая взглядом по окрестной пустоши. Местность выглядела плоской, как стол, но, он не сомневался, здесь наверняка найдутся десятки расщелин и впадин, где могут скрываться враги или хищники. Опасность будет окружать их каждый день, до самого конца многомесячного похода. Это понимал и каждый морпех — в отличие от гражданских, которых следовало защищать.

Панэ тряхнул головой и переключился на общую частоту:

— Ладно, спектакль окончен. Давайте трогаться. Замечательно. Просто великолепно! Именно то, в чем нуждаются бойцы перед походом: очевидные разногласия между командирами.

— Ух! Ух! Ух! — шепотом говорил Джулиан в микрофон внутренней связи. — Кажется, принцу вставили куда надо атомную бомбочку.

— Держу пари, Панэ даже не спросил, почему он выстрелил, — сказала Дэпро.

— Потому что он это знает, — колко ответил Джулиан. — Большой страшный охотник на крупную дичь встретил самую крупную дичь в округе. Хвать ружье и бабах!

— Может, и так, — согласилась Дэпро, — Но он и в самом деле охотник на крупную дичь. И охотился на самых разных тварей. Дьявол, для него это — просто любимое увлечение! А вдруг он знает о них что-то такое, чего не знает Панэ?

— В тот день, когда ты обнаружишь что-нибудь такое, чего не знает наш Старик, обязательно позови меня, — прокомментировал Джулиан. — Только захвати с собой сердечный стимулятор, на случай, если со мной стрясется инфаркт.

— Не, ему просто нравится их грохать, — шмыгнул носом Поэртена.

Они как раз шли мимо тела гигантского травоядного и могли разглядеть его в деталях. Это был достойный трофей для любого охотника.

Дэпро покосилась на оружейника. Огромный рюкзак делал его похожим на муравья, надрывающегося под непосильным грузом, и тем не менее пинопец шагал так легко, что до сих пор она даже не замечала его присутствия.

— Ты и вправду так думаешь?

— Ну. Слышал про его музею? Каких тольк тварей нету. Ему нравится их грохать, — повторил он.

— Может, и так, — еще раз сказала Дэпро и вздохнула.

— Скоро точно узнаем, — сказал Джулиан. — При следующем же контакте.

— Контакт! — воскликнула разведчица.

ГЛАВА 17

Косутич дала отмашку опустить бисерники.

— Там на одну скользкую тварь трое наших, — пояснила она бойцу, проходя мимо. — Следи за своим сектором и не отвлекайся, лопух.

— ... появился просто ниоткуда, — взволнованно говорила разведчица. Она демонстративно направила сканер в сторону чужака. — Смотрите, прибор его практически не видит.

— Вот за этим тебе и даны глаза, — отрезал старший сержант Чжин.

Он покосился на «скользкую тварь», тихо стоявшую у самой границы отрядного развертывания, и вздрогнул. Если честно, пока не закричала разведчица, сам он ничего подозрительного не видел.

В мардуканце было два с половиной метра росту. Левыми руками он — было до неприличия очевидно, что это именно «он», — придерживал щит, напоминающий формой восьмерку и почти не уступающий по высоте своему владельцу. Длиннющее копье он держал переброшенным через правое верхнее плечо, а на голове носил странное широкополое приспособление, напоминающее пляжный зонтик. Без такой штуки ему, ясное дело, не обойтись. То, что он добрался до края пересохшего соленого озера живым, уже вызывало удивление. Он давным-давно должен был высохнуть, как мумия, несмотря на свою покрытую слизью кожу.

Косутич перебросила бисерное ружье через плечо, подражая мардуканцу, миновала трех бойцов, обступивших чужака, и подняла руку ладонью вперед. Нельзя было поручиться, что чужак воспримет этот жест как призыв к миру, но надежда оставалась: в большинстве гуманоидных миров он срабатывал.

Мардуканец произнес неразборчивую фразу. Ева кивнула. Слова значили для нее ровно столько же, сколько жестикуляция этой рогатой скотины. Он явно показывал в сторону убитой принцем зверюги — может, возмущался зверским убийством домашнего любимца, а может, благодарил за спасение своей жизни. Ее зуммер, напрягшись, попытался разобраться с переводом, но только пискнул и вместо текста выдал цепочку нулей. Местный диалект не имел ничего общего с ядром в пятьсот слов, которое на всякий случай загрузили в каждый имплант.

— Мне нужна О'Кейси, сию минуту, — беззвучно сказала она, включив ларингофон.

— Мы уже идем, — отозвался Панэ. — С нами его высочество.

Косутич еще раз приветственно помахала нежданному гостю и посмотрела через плечо назад. И обнаружила, что все это время гость, не проявляющий ни малейшей враждебности, находился под прицелом двух бисерных ружей и плазмомета.

— Разойдитесь и опустите оружие, парни. Просто держите его под рукой.

Она полуобернулась, с улыбкой глядя на приближающуюся группу. Миниатюрного шефа персонала было и не разглядеть за спинами рослого Панэ и Роджера, облаченного в бронескафандр и окруженного отделением второго взвода. Телохранители профессионально демонстрировали готовность сражаться хоть со всем миром. Подходящий момент, чтобы смыться. Косутич поклонилась мардуканцу и потихоньку отступила назад, гадая, как развернутся события дальше.

Профессиональные лингвисты — к которым Элеонора О'Кейси никогда не принадлежала — пользовались имплантами особой комплектации и, как правило, обладали языковым чутьем, что позволяло осуществлять перевод синергетично и синхронно. Элеонора же целиком зависела от программного обеспечения. Правда, до некоторой степени ей мог сослужить службу огромный багаж знаний о разнообразных разумных видах. Но и здесь имелось несколько отчетливых «если».

В окрестностях космопорта в качестве приглашения к переговорам использовали сложный поклон с участием четырех рук. К несчастью, этот жест имел множество нюансов в исполнении — и ни один из них не был разъяснен толком. А самое главное, у Элеоноры было только две руки.

И надо было как-то выкручиваться.

Д'Нал Корд присмотрелся к маленькому существу, остановившемуся перед ним. Все существа в этом племени — двуногостью и переваливающейся походкой они напоминали базиков — были маленькими и довольно слабыми. В большинстве своем они постоянно меняли раскраску, сливаясь с фоном. Вероятно, это было свойство их странного верхнего покрытия. А еще у них было оружие — или магия, — позволившее убить зверя флара. И в том и в другом заключалась большая сила. А еще они убили зверя флара, когда тот почти настиг его самого. А значит, он теперь в ази-долгу перед одним из них. В его-то возрасте!

Существо перед ним поклонилось — почти правильно, надо сказать — и заговорило на непонятном гортанном языке. Между собой существа говорили по-другому.

— Я ищу того, кто убил зверя флара, — ответил он, указывая на охотившееся за ним чудовище.

Обычно эти твари пережидали день в норах, вырытых в сухих склонах. Ослепленный лучами Артака, безжалостно заливающими пески, обессиленный жарой, засухой и, будем честными, грузом прожитых лет, он даже не заметил на поверхности небольшую впадину с отверстием для дыхания, пока не наступил на ее край, — и остался жив только потому, что у бродячего самца не оказалось гарема самок.

И потому, что один из этих чужаков решил совершить доброе дело.

Чтоб ему пересохнуть.

Тоненькое существо, подошедшее первым, заговорило снова:

— ... убил... флор...

Корд повторил, очень медленно:

— Я... ищу... того... кто... убил... зверя... флара... Вон того бродячего самца, глупые вы маленькие базики!