Страница 18 из 62
В ходе боев мы захватили часть села. Вроде называлось оно Осиновка, но точно я сейчас не помню. Дневали мы в подвале, а продукты нам привозили по ночам. Это был завтрак, обед и ужин. Днем никто не мог пробраться. Однажды нам привезли тушу барана. Ни хлеба, ничего не было - одно мясо. На нашей половине, метрах в 150 от подвала, где мы сидели, догорал дом. Я нарезал баранины в котелок и пошел пожарить ее на этом пепелище. Подхожу. Спокойно шел во весь рост, ни одного выстрела не было. Ставлю котелок на угольки, и в это время по ним пулеметная очередь - трах! Брызги огня во все стороны! Мой котелок падает набок, я отскакиваю метров на пять за кирпичную стенку. Мысль, что меня чуть не убили, не возникла, думал я в этот момент только о перевернутом котелке и вытекающем из него жире. Постоял-постоял, и пошел, пригнувшись, спасать еду. Только руку к котелку протянул - опять пулеметная очередь по углям! Я опять отскочил за стенку. Понятно, что если бы хотели убить - убили, а так просто развлекаются. Бог с ним, с котелком, решил вернуться к своим. Пошел, прячась за этой кирпичной стенкой. Сначала она была выше меня, потом в мой рост (я еще шел спокойно). Постепенно она сходила "на нет", а когда стала сантиметров 50, я вдоль нее пополз. Только стенка кончилась, гляжу, летит немецкий самолет. Не долетая до меня, сбрасывает бомбу. Я понимаю сейчас, что он не в меня бросал ее, а просто на нашу территорию. Но летела-то она прямо в меня! Не долетела метров 50, наверное... Огромный взрыв - облако пыли, дыма... Я, прикрываясь этим облаком, рванул к своему подвалу, до которого оставалось совсем немного, и нырнул головой вниз. Удачно - ничего не сломал, не повредил. После этого я уже днем жарить баранину не ходил. На следующую ночь мимо нас прошли пехотинцы. Мы их спрашиваем: "Что? Отступаете?" - "Нет, нас меняют", обманули, наверное. Вскоре появилась группа солдат. Часовой крикнул: "Стой, кто идет?!" - Молчат. - "Стой, стрелять буду!" и за автомат, а он не стреляет! ППШ чем плохи? Если чуть песок попал или чуть ржавчина появилась отказывал. Часовой вбежал к нам в подвал: "Вставай! Немцы!" Тут уж другой команды не надо. Я как был в носках, так и выскочил - сапоги остались там, а панораму прихватил. Немцы уже рядом, лупят из автоматов: "Алле, рус, вперед!" Они тогда еще свое превосходство чувствовали, издевались над нами, а мы бежим. Ракеты бросают, светло, как днем... И вот одна ракета падает на дорогу в метре от меня и горит. В ее свете я превратился в отличную мишень. Упал. Только она погасла, я рывком и - через Донец. А в руке панорама! Сапоги там оставил, но панораму вынес. Утром нас - в особый отдел. Ко мне претензий нет - панорама с собой, а командиру взвода лейтенанту Кузнецову сказали: "Если пушки не вернешь, пойдешь под трибунал". Пошли ночью, зацепили пушки, подтащили на веревках к берегу Донца без единого выстрела. С крутого берега сбросили их на лед. Тут немцы открыли по нам огонь, но поздно - мы уже были под прикрытием берега и тащили орудия к себе.
Запомнился еще случай с подкалиберными снарядами, произошедший в селе Петровка. Эти снаряды появились у нас в конце 1942 года. Дали их две штуки на орудие, предупредив, что они засекречены. А мы их потеряли. Дело было так. Местные жители, или партизаны согласились ночью провести нас в тыл противника, с тем, чтобы одновременной атакой с фронта и тыла овладеть этим селом. И вот батальон, усиленный нашим взводом "сорокапяток", минометным взводом и взводом ПТР, ночью по оврагам и буеракам завели в тыл немцам. С рассветом мы пошли в наступление и легко овладели половиной села. А те, кто атаковал с фронта, откатились назад, и мы оказались в мешке. Правда, сами этого еще не знали. Ребята разошлись по хатам, кто бриться, кто мыться. А я с одним парнем, Подкорытов его фамилия, остался у орудия. Глядим, километрах в двух появились немецкие машины. Ты можешь только глазами их есть, а сделать ничего не можешь. Они подъехали метров на восемьсот, из них стали выпрыгивать пехотинцы, которые, спешившись, двинулись в нашу сторону. Свист пуль все усиливается и усиливается. Стали они по брустверу щелкать. Мы спрятались в окопчик. Посидели, чувствуем, что пока мы тут будем сидеть, немцы придут и нас голыми руками возьмут. Выскочили из окопчика, спрятались за орудийный щит. Немцы близко. Со всех хат бегут наши солдаты, наш командир взвода тоже бежит, бледный: "Ребята, успеем прицепить орудие?" Успеем, не успеем, а надо... Подвели лошадей, станины на передок, раз, зацепили и - в овраг, что начинался прямо от нашей позиции. Немцы нам в спину лупят!
Бой зимой. На этой фотографии расчет орудия состоит всего из четырех человек.
И вот пулеметная очередь - лошади падают, а мы как бежали, так и продолжаем бежать. В руке у меня панорама. Я с ней никогда не расставался, ни днем, ни ночью. А тут еще "мессера" появились, лупят вдоль этого оврага. В какой-то момент я понял, что я стараюсь подлезть под убитого солдата, хотя прекрасно понимал, что тело человека - это не защита. В таких ситуациях очень многие действия рефлекторны, никак не связаны с реальностью. (Однажды я попал под "карусель" немецких бомбардировщиков. Отбежал всего метров на 50 от дороги, уткнулся носом в землю, и те минут пятнадцать-двадцать, что немцы нас обрабатывали, я лежал, держа ящик с панорамой над головой, хотя знал, что это никакая не защита от крупнокалиберного пулемета или осколков, но подспудно сознание подсказывало, что надо держать что-то над головой. Когда закончился этот налет, я очнулся стоящим посередине дороги. Как я туда выбежал?! До сих пор не понимаю! Думаю, это был психологический срыв.)
В общем, выбрались, бежим в тыл немцам. Из нашего взвода человек семь, несколько минометчиков и пехотинцы; всего человек, может, 17. Устали, замерзли. Наткнулись на стог сена, полезли в него греться. Я лежу и думаю: "Немцы за нами идут. Если не сейчас, так через полчаса будут здесь. Голыми руками возьмут". Вылез. Ребята тоже повылезали, и вот мы давай бежать дальше. В одном селе попросили у хозяев что-нибудь поесть. "Ребята, у нас ничего нет. Кормимся только жмыхом". - "Давайте жмых". Дали нам по куску жмыха. Знаешь, какой он вкусный, когда живот от голода подводит? Группа разделилась - стрелки и минометчики взяли немножко правее, а мы на какую-то кручу залезли, что-то вроде луночек выкопали, чтобы хоть немножко спрятаться от ветра, залегли. Кто-то из ребят говорит: "Давайте свои документы спрячем". Начали рыть ямки, прятать документы. Я тоже спрятал. Дождались темноты. Командир взвода говорит: "Что будем делать?" Надо же переходить к своим. Внизу под нами проходила дорога, по которой нет-нет, да и шел противник. Как перейти? Страшно, вдруг напоремся? Тут на нашу беду или счастье, Бог его знает, на дороге появился длинный-длинный обоз. Немцы или румыны куда-то передвигались. Мы ждем, ждем - конца нет. Решили идти, а то рассветет, и мы опять останемся в тылу у немцев, опять голыми руками нас могут взять. Потихоньку спустились и пристроились к этому обозу. Кто за одной повозкой, кто за другой, потом выбрались на противоположную сторону, на заросшее полынью пологое место. Я с километр прошел, думаю, надо остановиться. Смотрю, идет мой товарищ. Через некоторое время увидели остальных, присоединились к ним. Один солдат говорит: "Я в повозке фляжку нащупал, стащил. Глотнем, может, там вино или вода". Пить-то хотелось. Глотнул. Тьфу! Мать твою - растительное масло! По-моему, по глотку мы все-таки сделали, но это просто от голода. Подошли к Донцу. По тонкому льду ползком кое-как перебрались на другой берег и буквально через полчаса наткнулись на остатки своей батареи. Спросили покушать. Ребята говорят: "У нас ничего нет кроме муки". - "Давайте". Старшина выдал по полкотелка этой муки. Мы водой развели, разболтали, выпили. Это был наш завтрак, обед и ужин.
Командира взвода лейтенанта Кузнецова и нас опять потащили в особый отдел. Вызвали меня, спрашивают, где документы? Я говорю, зарыл. Они говорят: "Хорошо, проверим. А где панорама?" - "Вот она". - "К тебе вопросов нет, иди". К остальным тоже вопросов не было. Второй наводчик тоже сохранил панораму. А командира взвода за потерю пушек и подкалиберных снарядов и за предыдущий эпизод отдали под трибунал...