Страница 12 из 76
Профессор Добре вдруг схватил его за рукав.
— А ну, погляди туда, Матей. Там кто-то как будто старается пробиться к нам.
Из только что прибывшей пассажирской ракеты вышло несколько человек. Они держались тесно сплоченной группой. Вдруг от них отделился высокий человек и принялся с трудом пробиваться вперед сквозь толпу.
Вот, наконец, он добрался до свободного пространства около взлетной дорожки и теперь спешил к группе астронавтов. Ветер развевал его одежду, шляпа криво сидела на голове, а галстук выбился из-под жилетки. У Матея Бутару вырвалось радостное восклицание:
— Скарлат!.. Наконец-то!
С носа ракеты снова — и на этот раз еще более настойчиво, — донесся голос Черната.
— Посадка! Прошу всех в ракету! Через пять минут старт…
В это время Скарлат уже стоял у подъемника. Лицо его горело. Он тяжело дышал.
— Поверьте, это не по моей вине… Товарищ Бутару, вот обещанные выкладки. Я три дня подряд не выходил из библиотеки Аэронавтического института. Но теперь я отвечаю за результаты. Вопрос был более сложный, чем я предполагал, и мне хотелось закончить вычисления еще на Земле.
— Спасибо, товарищ Скарлат, — от души поблагодарил его Матей.
Один за другим астронавты поднялись в кабину подъемника. Мария Бутару обняла сына и тихонько шепнула ему:
— Обещай мне заботиться о тебе и о твоих спутниках. Пожалуйста! Обещаешь?
Матей поцеловал ее и успокоил несколькими словами.
Целуя на прощание мужа, Екатерина Добре успела незаметно всунуть ему в карман пальто пару теплых носков.
Подъемник последний раз поднялся к носовой части ракеты…
Десятитысячная толпа заволновалась. Мегафоны настойчиво твердили свое предупреждение, требуя, чтобы толпа соблюдала расстояние в 200 метров от взлетной дорожки, напоминая присутствующим об опасности взлетной волны.
Бутару и Скарлат в последний раз вдохнули полной грудью свежий утренний воздух, набальзамированный запахом сосновой смолы, и вошли в ракету. За ними с металлическим звоном герметически захлопнулся шлюз «Дерзновенного».
Оставалась еще одна минута до старта. Самолеты и геликоптеры поспешно удалялись от ракеты, предпочитая наблюдать взлет с возможно большего расстояния.
Вдруг земля содрогнулась. Оглушающий гул пронесся по всему космодрому, похожий на залп десятков тяжелых орудий.
Позади «Дерзновенного», стрелой уносившегося вверх по поддерживающим его мосткам, осталось лишь тонкое облако дыма.
Когда это облако рассеялось, космический корабль неясно сверкнул еще раз на большой высоте, у вершины Омул.
Затем ракета отделилась от взлетной дорожки, и появившееся вдруг голубое облачко возвестило, что атомные двигатели заработали. Еще несколько секунд «Дерзновенный» виднелся в небе, как маленькая звездочка, нежданно загоревшаяся на дневном небосводе, а затем его окончательно поглотила бездонная синева неба.
Завоеватели межпланетных пространств начали свою отважную экспедицию.
ГЛАВА III
ВТОРАЯ ЛУНА ЗЕМЛИ
— Через минуту взлет! — послышался в ракете голос инженера. — Скорее в масляную ванну!
Стенки корабля начали ритмически содрогаться. Гул мотора был настолько силен, что ни глушители, ни звуковая изоляция не могли его совершенно устранить.
И вдруг все почувствовали толчок страшной силы. Дыхание путешественников прервалось на несколько секунд. Они неподвижно лежали в предохранительной масляной ванне, в которой они должны были пробыть еще некоторое время после взлета.
Несмотря на долгую тренировку, без этого предохранительного мероприятия они не могли бы перенести взлета ракеты, потому что тяжесть их тела увеличилась в несколько раз.
Применение этого способа было предложено Сабиной Турку. Только таким образом возможно было предупредить опасные пертурбации в кровообращении и в работе дыхательного аппарата, которые непременно появились бы в результате гигантского повышения кажущегося веса.
— Используя эту систему, рекомендованную Циолковским в начале XX века, мы только подражаем природе, — объясняла им женщина-врач. — Разве природа не окружает эмбрионы животных и мозг защитной жидкостью, чтобы предупредить их от случайного повреждения? Как только эта идея была принята, инженер Чернат соорудил нужную установку.
Спустя некоторое время двери ванной открылись, освобождая астронавтов от их вязкой ванны. Еще немного ошеломленные, они направились в жилую каюту и сняли с себя защитную одежду.
— Какая у нас скорость? — спросил Матей Бутару Черната, который вошел в кабину управления, оставив открытой дверь в общую каюту.
— А вот посмотрим!
Инженер повернул переключатель контрольного щита, и в помещении вдруг раздался монотонный голос, не принадлежащий никому из членов экспедиции.
— Быстрота… 7,8… километра… в секунду…
Это работал автомат, построенный по принципу говорящих часов.
Астронавты чувствовали себя неважно. Глаза их были налиты кровью, лица горели.
Скарлат, который только напоследок принимал участие в тренировке, особенно страдал. Лицо его было крайне воспалено, глаза выкатились из орбит. Он тяжело дышал, сердито оглядывался. Нервность его еще больше возросла.
— Пожалуйте! Путешествие только началось, а вы чуть-чуть не потеряли меня.
Сабина Турку подала ему первую помощь в медкабинете и тут же, по-дружески, но довольно строго сделала ему выговор:
— Вы сами виноваты, товарищ Скарлат. Вы пренебрегали нашей тренировкой, не соблаговолили принимать в ней участие, а это — результат! Но не бойтесь: это состояние пройдет так же скоро, как оно пришло, тем более, что еще немного, и атомные двигатели перестанут работать. А катодический медосциллограф показывает, что пертурбации, из-за которых вы себя так плохо чувствуете, не серьезны, хотя, конечно, очень неприятны.
Джордже Скарлат что-то пробормотал, опустил голову на пневматическую подушку и закрыл глаза.
Женщина-врач оставила его отдыхать и вернулась в общую каюту. Она видела, как Матей Бутару нажал на кнопку пульта управления.
Тяжелые шторы больших иллюминаторов поползли вверх. Теперь астронавты могли созерцать космическое пространство вокруг них. И все глядели не отрываясь, странно потрясенные виденным. Здесь, на сотнях километров высоты, посреди воздушного океана, перед их глазами открылось невообразимо грандиозное зрелище.
Глядя вниз, можно было видеть часть полушария Земли. Вся она уже не была видна: слои белых и серых облаков закрывали большую часть земной панорамы.
Там, где между облаками виднелся земной шар, сверкали яркой синевой моря. Суша в большей части умеренных зон была окрашена в желтовато-зеленый цвет, так как на необъятных нивах Земли поспели хлеба. Лесные области выделялись темно-зелеными пятнами. Большие города казались пестрыми крапинками, а горные хребты выделялись своим темно-коричневым оттенком и были подчеркнуты скорее отбрасываемой ими тенью, чем рельефом. Ни одному картографу не удавалось когда-либо сделать более рельефной карты Земли.
Зрелище, которое развернулось перед взорами путешественников, когда они взглянули в верхний иллюминатор, было так захватывающе, что от удивления они застыли на месте.
Небо постепенно темнело. Из голубого оно стало сперва синим, затем фиолетовым, и, наконец, совершенно черным. И на этом темном, походившем на бархат фоне, вокруг Солнца загорелись, сперва слабо мерцая, а позже ослепительно сияя, звезды. Между ними вырисовался сверкающий ярким серебром серп Луны.