Когда умирают слоны

Его место оказалось у окна. В окно он смотреть не любил, полагая, что для психики обычного человека вид на землю сверху совершенно ненормальное зрелище. Поэтому, недовольно нахмурившись, сразу же задернул его шторой, выпил стакан сока, который ему принесла улыбающаяся стюардесса, и только затем огляделся.

В его салоне было еще меньше пассажиров: две семейные пары пожилых скандинавов – то ли шведов, то ли датчан, пузатый мужчина в первом ряду, перебирающий свои бумаги, молодая женщина с собранными в хвост светлыми волосами, сидящая позади него, да еще несколько мужчин, ни один из которых не привлекал его внимания.

Дронго тяжело вздохнул. Наивно надеяться, что с ним захотят встретиться в самолете. Несмотря на их профессионализм, такая фантастическая оперативность им, конечно же, не по плечу. Одно дело заранее приобрести три билета на разные направления, тем более в бизнес-класс, которые всегда можно сдать, и совсем другое – подготовить троих людей для нужного с ним разговора. При таком количестве агентов сохранить в секрете эту встречу и содержание беседы практически невозможно.

Дронго закрыл глаза. Когда принесли еду, отказался – не привык завтракать, а уж тем более обедать по утрам. Для него час дня было ранним утром. Он попросил чая и свежие газеты на английском языке.

Выходя из самолета, Дронго внимательно смотрел на встречающих, но таблички со своей фамилией не увидел. Это ему не понравилось. Неужели они не успели подготовиться? Придется заказывать отель. Оглядевшись по сторонам, он уже сделал два шага по направлению к замеченной надписи «Резервация отелей», как заметил торопливо подходящего к нему молодого человека. По тому, как он запыхался, было ясно, что встречающий немного опоздал в аэропорт.

– Извините, вы господин Дронго? – спросил подошедший.

О, нужно было видеть его лицо! Словно он встретил живого киногероя. Или своего кумира.

– Обычно меня так называют, – кивнул Дронго.

– Вас будут ждать через два часа на улице Марианкату в районе Круунунхака. Это у набережной, совсем нетрудно найти. Там много антикварных магазинов…

– Найду, – усмехнулся Дронго. – Надеюсь, ваш человек знает меня в лицо?

– Да, он вас знает, – быстро подтвердил молодой человек. – Мы сняли вам квартиру в частном доме на Людвигинкату. В соседнем с ним здании находится редакция газеты «Хельсингин Саномат». Это место известно любому таксисту. Квартира оплачена на несколько дней вперед, и, естественно, там названа другая фамилия. Вот ваши ключи. Если что-то понадобится, можете мне позвонить. Пожалуйста, моя визитная карточка.

– Не надо, – отказался Дронго, забирая ключи, – никаких карточек. Назовите номер, и я его запомню.

– Да, да, конечно, – смутился его собеседник и назвал номер своего телефона.

Дронго кивнул и отправился к стоянке такси, катя за собой небольшой чемодан на колесиках. У выхода из здания аэропорта он обернулся.

Молодой человек, не скрывая своего восхищения, смотрел ему вслед.

«Бремя популярности, – усмехнулся Дронго, усаживаясь в машину, и с огорчением подумал: – Только квартиры мне не хватало!» Он не любил снятых частных квартир – уж слишком остро в них ощущалась какая-то бесхозность, должно быть, из-за отсутствия книг, безделушек и иных мелочей, которыми обычно наполнены настоящие жилища. В отелях, там это понятно, а в домах без подлинных хозяев сразу бросается в глаза.

Квартира оказалась в центре города – три большие комнаты и просторная кухня. В холодильнике нашлись молоко, минеральная вода, пакетики с кофе и чаем, сахар, сахарин, соль. Одним словом, можно какое-то время жить. Он включил чайник, принял душ, успел побриться и выпить чай, прежде чем отправился на встречу.

«Спасибо, что не сразу потащили на встречу, – в очередной раз подумал Дронго, уже выйдя на улицу. – Хотя, наверное, такт тут ни при чем. Просто в Хельсинки раньше других прилетел тот молодой человек, а настоящий агент, с которым будут вестись переговоры, прибудет как раз через два часа».

Все произошло так, как он и предполагал. На набережной маячил парень, встретивший его в аэропорту, а когда Дронго свернул на Марианкату, к нему почти сразу же шагнул грузный мужчина лет пятидесяти пяти. У него было одутловатое лицо, большие, немного выпученные глаза, седые волосы. Он кивнул Дронго в знак приветствия и подошел ближе.

– Таким вас себе и представлял, – сказал мужчина, – здравствуйте. Спасибо, что приняли наше приглашение. Меня зовут Нодар Гигаури.

– Меня обычно называют Дронго, – произнес Дронго свою привычную фразу, протягивая руку. – Можете не говорить, откуда вы. Грузинский акцент скрыть невозможно. Ни вам, ни вашему помощнику.

– Мы надеялись, что вы поймете, о какой музыкальной группе идет речь, – улыбнулся Гигаури.

– Разве это можно забыть? – улыбнулся Дронго. – Хорошо помню, как меня принимали в почетные члены вашего спецназа, который назывался группой «Октава», вручали знак. Кажется, я был всего лишь третьим почетным членом.

– А вы помните, где именно получили этот почетный знак? – быстро спросил Нодар Гигаури.

– Это проверка? – усмехнулся Дронго. – Думаете, меня могли подменить в пути? Конечно, помню. Это происходило в кабинете президента грузинской международной нефтяной компании Георгия Чантурия.

– Правильно. – Нодар показал в сторону порта: – Давайте немного пройдемся и поговорим.

Они повернули к морю. Молодой человек, держась на приличном расстоянии, шел за ними следом. Немного помолчав, Нодар сказал:

– Мне говорили, что вы очень умный человек и поймете, почему мы решились вызвать вас таким необычным образом.

– Догадываюсь, – отозвался Дронго. – Вы не хотели встречаться со мной в Москве, опасаясь возможной реакции российских спецслужб.

– Верно, – подтвердил Нодар. – Наши люди уверяли меня, что вы не связаны с ними, но в таких делах не может быть никаких гарантий, господин Дронго. – И он искоса посмотрел на него.

Дронго пожал плечами, улыбнулся:

– Во всяком случае я не получаю зарплаты в Ясеневе.

– Я не хотел вас оскорбить, – поспешно заметил Нодар и сделал несколько шагов молча, прежде чем продолжил: – У нас считают вас лучшим экспертом-аналитиком, какого только можно найти на постсоветском пространстве, но мы не хотели встречаться с вами в Москве и по целому ряду других причин. Поэтому разработали такую дорогостоящую операцию. Мы нуждаемся в вашей помощи, господин Дронго.

– Что у вас произошло?

– Вы понимаете, что о нашем разговоре никто не должен знать? Извините, что я так говорю, но это обычная форма. Если мы не договоримся, я уйду, а вы можете вернуться в Москву через два дня.

– Смотря о чем будем договариваться, – ответил Дронго. – А насчет разговора могли бы не предупреждать. Не думаю, что вы прислали мне билет в Хельсинки только для того, чтобы со мной познакомиться.

Нодар молча кивнул. По его покрасневшим глазам было видно, что он не спал в эту ночь. Потом оглянулся, словно проверяя еще раз, где находится его помощник, и сообщил:

– В прошлом месяце у нас погиб секретарь Совета безопасности. Застрелился. Вы, наверное, слышали об этом? О его смерти написали все грузинские газеты. И российские тоже. И даже передали по Си-эн-эн.

– Слышал. И знаю, что вы должны благодарить за это журналистов, которые затравили его своими бесцеремонными нападками, – мрачно заметил Дронго.

– Многие не поверили в его самоубийство, хотя он действительно застрелился, – хмуро произнес Нодар. – Там все было ясно. Но у нас произошла новая трагедия, – он тяжело вздохнул, провел рукой по лицу, – два дня назад погиб заместитель министра внутренних дел Грузии Шалва Гургенидзе. Погиб при схожих обстоятельствах – тоже застрелился. Во всяком случае именно такое официальное сообщение мы готовим для передачи информационным агентствам. Вчера об этом уже было известно в Тбилиси. Сегодня утром, наверное, сообщили во всех газетах. Представляете, какие будут комментарии?

– А он действительно застрелился?