Рожденная чародейкой

Они не стали преследовать поскакавших на юг рыцарей Габорна.

Изрядно поредевшая орда уходила. Топот ног и шипение чудовищ напоминали шум удаляющегося прибоя. Они возвращались в свои подземные пещеры, хотя мало у кого из них хватило бы сил добраться до дома живыми.

Издалека до девочки донеслись радостные крики. То рыцари Габорна, поднявшиеся на холмы южнее Фелдоншира, увидели, что опустошители уходят, и не смогли сдержать ликования. Воины обнимались и потрясали оружием.

Затем с холмов и из леса за рекой Доннестгри стали долетать столь же радостные крики горожан.

Стоявший позади Аверан Хроно Габорна молчал, пока длился бой. И сейчас он сказал тихо:

– Великая победа.

Но Габорн сидел на своем скакуне с перекинутым через луку седла копьем, понурив голову. В этой схватке он потерял сотни людей.

– Я его предупреждал, – сказал Биннесман. – Эрден Геборен умер не от раны – от разбитого сердца. И с Габорном будет то же самое.

– Чем мы можем ему помочь? – спросила Аверан. Хотя знала и без того, что нужно Габорну. Найти Пролагателя Путей. И чтобы она поела его мозга.

– Слушай… – сказал Биннесман. Он посмотрел на север, потом на юг. Зеленая женщина рядом с ним навострила уши, словно это ей Биннесман дал приказ прислушаться.

Но Аверан ничего необычного не услышала.

– Что такое?

– Глубокая тишина. На много миль вокруг.

Аверан не поняла, о чем он говорит. Ведь вдали еще кричали радостно люди, трещали набрюшные щитки опустошителей, и от топота их ног содрогалась земля.

– Птицы не поют, молчат сверчки, – прошептал Биннесман. – Не мычат коровы… на много миль вокруг никаких звуков… кроме как от людей и опустошителей. Что тебе говорит Земля?

Аверан этого не знала. Но чувствовала что-то… похожее на страдание. Может быть, Земля страдала?

Девочка ощутила усталость. Скорей бы кончилась война…

Рыцари на холмах с другой стороны долины выстроились большим кругом. Затем все, как один, подняли свои щиты, и те засверкали, отражая солнечный свет, – так рассылалась во все стороны весть о победе.

Аверан солнечный свет слепил глаза. Девочка прикрыла их рукой.

И вдруг на склоне холма в сотне ярдов заметила черное деревце, маленькое и кривое. Больше похожее на куст, чем на дерево, – чуть выше человеческого роста, с несколькими сучьями. Корявое, неспособное больше расти и набираться силы.

Но оно было живым. Оно сумело выжить рядом с Вонючими прудами, где ничего не росло. Благородное и стойкое деревце.

Аверан не успела подумать, что делает.

Просто соскочила с телеги и пошла к нему.

Издалека казалось, что на таком дереве не могли даже вырасти листья, но подойдя, она увидела, что те уже опали с наступлением осени. Крупные, коричневые, они лежали кругом на земле.

Кора дерева оказалось блестящей, темно-серой, почти как уголь. На ветках кое-где еще держались сморщенные стручки.

Девочка никогда не видела такого дерева и не знала, как оно называется. Но ее влекло к нему с неудержимой силой.

Она взялась за ближайший сук и несильно потянула на себя.

Сук поддался так легко, что она подумала даже, что ошиблась – дерево давно умерло и прогнило насквозь. Но тут же ощутила его упругость и трепет живых соков под корой.

Дерево просто отдавало ей себя.

Добрый выйдет посох, крепкий, могущественный и опасный. Ее посох. Дыхание Аверан участилось от волнения.

За спиной ее послышался голос Биннесмана:

– Хм-м… необычный выбор – черный лабурнум.

– А что это за дерево? – спросила Аверан. – О чем вам говорит мой выбор?

– Не знаю, – ответил Биннесман. Но при этом как-то подозрительно пристально всмотрелся в нее из-под лохматых бровей. – Раньше его никто и никогда не выбирал. Ни одного Охранителя Земли я не встречал, у кого был бы посох из ядовитого дерева.

– Ядовитого?

– В лабурнуме ядовито все – корни, кора, листья, ягоды, орехи. Черный лабурнум – самое ядовитое из всех растений. Жители Лисле, где он произрастает во множестве, называют его отравником.

– Отравник, – повторила Аверан. Название звучало зловеще. Но ей подумалось, что именно из такого дерева она и должна была выбрать себе посох в месте, где было отравлено столько опустошителей.

Она заглянула чародею в глаза. Никогда она не умела понять, говорят ей правду или лгут. Но слишком уж внимательно и странно смотрел на нее Биннесман. Явно знал о ней что-то или хотя бы догадывался, увидев, какой посох она себе выбрала.

Габорн развернул коня и поскакал вверх по склону холма. Лицо его было мрачным как никогда. Он вез печальную весть и, подъехав, сказал своему Хроно:

– В этой схватке погибла королева Хейрин Рыжая.

Затем устало помотал головой и повернулся к девочке.

– Аверан, – сказал он, – я видел у прудов опустошителя с тридцатью шестью щупальцами. С большими передними лапами. Посмотришь на него?

Аверан сглотнула комок в горле. Ну, не могла она больше есть этих мозгов, тем более мозгов отравленного чудовища!

Девочка вскинула посох, совсем как Весна, когда та отражала вчера удары капитана. И поняла, что и впрямь пыталась отразить удар.

Затем она подняла посох высоко над головой, как это делал Биннесман, благословляя Каррис. Почему его надо держать именно так, она не знала. Просто чувствовала, что так, а не иначе.

И тут же перед внутренним взором ее явился образ Пролагателя Путей, со всеми его тридцатью шестью щупальцами и большими передними лапами. Он по-прежнему находился в орде, бежал вместе с остальными в Подземный Мир. На боку у него был шрам, след копья. Щупальца поникли от усталости. Вокруг шли такие же измученные опустошители, и он чуял запах идущих впереди, тихие стоны отчаяния и боли. Он слышал тысячи голосов, которых не дано было услышать ни одному человеку. Аверан захлестнуло волной запахов.

– Он жив! – сказала она Габорну. – Пролагатель еще жив.

Габорн смотрел на нее открыв рот.

Девочка, горя желанием испытать свои силы, оглянулась на вильде.

– Весна, помоги! – сказала она. – Возьмись за мой посох. Помоги мне его вызвать.

Зеленая женщина подошла и встала за спиной Аверан, так близко, что девочка едва не уперлась в нее лопатками. Затем вильде взялась руками за оба конца посоха.

Аверан, закрыв глаза, удерживала в уме образ опустошителя, пока не начала дышать в одном ритме с ним, не почувствовала, что повторяет каждое его движение.

Он был измучен и умирал от жажды. Ноги его едва держали. Каждый шаг отдавался болью в коленях. И он понимал, что умирает.

Сил у него больше не было, чтобы поспевать за ордой. Но он пытался побороть страх, считая неровные удары своего сердца.

Аверан вошла в его разум. У него оказался необычайно развитый интеллект. Ей ни за что не удалось бы даже коснуться его, не будь при ней посоха и вильде.

Но сейчас она видела в воздухе что-то вроде призрачных пальцев, протянувшихся от нее к Пролагателю. Словно усики виноградных лоз, они обвивали измученный рассудок опустошителя. И, завладев его сознанием, она позвала: «Иди ко мне».

И на другом краю долины среди уходивших опустошителей один вдруг остановился. Постоял немного, повернулся и медленно, устало побежал в сторону Аверан.

Все рыцари были далеко, на южных холмах. На пустой равнине никто не угрожал одинокому чудовищу.

Он пошел к ней! Аверан изо всех сил пыталась унять волнение. Теперь, когда он повернул обратно, она могла удержать его сознание одна, без помощи вильде.

Девочка взглянула на Габорна.

– Видите? Это идет Пролагатель. Давайте подъедем к нему.

Габорн взял ее за руку и подсадил в седло перед собой.

Аверан высоко подняла посох. И они поехали по вытоптанной равнине мимо рыцарей Габорна, мимо Лангли и барона Кирки, мимо серных прудов и мертвых опустошителей.

Аверан вся взмокла. Удерживать чужой разум было трудно.

Пролагатель Путей шел все медленнее и наконец остановился.

Аверан ощутила его растерянность. Он ответил на ее зов, не мог не ответить. Но в присутствии человека-чародея он испытывал страх. Девочка засомневалась, что сможет удерживать его долго.