Внемлющие небесам

— Привет, Олли, — сказал Макдональд.

— Что, притащил мне подарок? — осведомился вместо ответа колдун.

Макдональд со вздохом извлек из-под мышки страуса и поставил в дальний угол.

— Нет, Олли, я привел тебе гостей.

Он представил Митчелла Олсену — главному своему специалисту по информатике. Томас познакомился с Олсеном еще в первый свой приезд. Митчелл огляделся, силясь понять, к чему здесь такое количество машин и какие функции они могут выполнять.

— Сыграй нашим гостям лучшую из своих мелодий, — попросил Макдональд.

Олсен нажал две клавиши на клавиатуре. На мониторе появилось изображение, состоящее из одинаковой длины строк белых цифр на сером фоне. Митчелл не обратил на них особого внимания. Спустя минуту, он принялся вслушиваться в исходящие из скрытых динамиков звуки — сперва шипение, затем тишина, какой-то шум, опять тишина и снова шум. Временами шум становился громче, иногда стихал, обрывался, становился протяжным, и снова раздавалось какое-то тарахтенье и стуки.

Митчелл взглянул на Томаса, затем они оба уставились на Макдональда.

— В качестве послания я бы выбрал что-нибудь получше, вроде записи грома и молний, — проговорил Митчелл.

— В этом и состоит главная проблема, — сказал Макдональд. — Часть принимаемого нами, помимо ретрансляции наших старых радиопрограмм, — атмосферные помехи. Сказывается расстояние — обрывы в передаче и исчезновение сигналов. Однако, мы полагаем, часть принятого составляет собственно послание. Проблема именно в том, как отличить помехи от сигналов сообщения. Расскажи-ка им, Олли, о наших потугах…

— Прежде всего, мы пытаемся очистить сигнал, — продолжил Олсен. — Отфильтровать естественные шумы с помощью электронных устройств. Стараемся исключить не вызывающее сомнений случайное, а затем путем стабилизации сигналов все «подозрительное» размещаем на некоей шкале ценностей. В случае необходимости сигналы усиливаются…

— Давай послушаем, как выглядит чистый сигнал, — попросил Макдональд.

Олсен нажал еще две клавиши. Из динамиков раздались отчетливые серии сигналов, чередующихся с паузами и похожие на писк морзянки — старинного международного кода, только что без «тире»: «точка», снова точка, долгая пауза тишины, а затем — еще шесть точек, тишина, еще семь точек, тишина, точка, тишина, точка…

Митчелл и Томас напряженно вслушивались, пытаясь осмыслить закономерность и последовательность сигналов, но наконец беспомощно переглянулись в полнейшем недоумении: послание никак не воспринималось на слух.

— В общем, что бы там ни было, — в этом ощущается нечто гипнотическое, — изрек Митчелл.

— Однако оно ничем не лучше всего предшествующего, — проговорил Томас. — Что-то здесь не то. Да и звучит неубедительно.

Олсен пожал плечами.

— Не более, чем оригинал. Это лишь простая звуковая интерпретация энергетических квантов, принятых нашими радиотелескопами вместе с ретрансляцией наших же собственных радиопрограмм девяностолетней давности. С помощью компьютеров мы воспроизвели послание в виде звуков, воспринимаемых наиболее привычно и осмысленно.

— И все же по-прежнему ничего нельзя прочесть, — констатировал Томас.

Олсен кивнул.

— Наши проблемы на этом не кончаются. Мы пытаемся найти повторы, дубляж, регулярно повторяющиеся фрагменты. Неизвестно, где у послания начало, а где конец; одно ли целое сообщение, передаваемое непрерывно — «рондо», — или же серия таковых. Иногда кажется, вот-вот решение придет, что-то вроде начинает получаться, однако в конечном счете все разваливается, как карточный домик.

— А чем, к примеру, это может оказаться? — спросил Макдональд. — Чем-то вроде фразы, предложения?

— И на каком же языке? — вопросом на вопрос ответил Олсен.

— Ну, может, на каком-нибудь из математических. Например, один плюс один равняется двум; или теорема Пифагора, или что-либо подобное.

Макдональд улыбнулся.

— Это годится лишь для привлечения внимания, демонстрации того, что сообщение исходит от разумных существ. Однако, помнится, они это уже сделали, не так ли? С помощью ретрансляции наших радиопрограмм.

— А каким должно быть содержательное сообщение? — спросил Митчелл.

— Звук и пауза, звук и пауза, — задумчиво проговорил Томас. — Это должно нечто означать.

— Точка и тишина, — пробормотал Митчелл. — Так это Мак и объяснял Иеремии. Точки и тишина. Как слышится. Точки безо всяких «тире». Точки и пустоты, незаполненные места.

Макдональд пристально смотрел на Митчелла.

— Ну-ка, повтори еще раз.

— Точки и тишина. Ты же сам говорил это Иеремии.

— Нет, — остановил его Макдональд. — Что ты сказал после этого?

— Точки без всяких «тире», — уточнил Митчелл. — Точки и незаполненные места — пустоты.

— Точки и пустоты, — задумчиво повторил Макдональд. — Тебе это что-нибудь напоминает, Олсен? Может, кроссворд? Как думаешь, что это такое… Старая игрушка Дрэйка? Попробуй-ка ее, — попросил он Олсена. — Для всех комбинаций простых чисел. Билл, — обратился он к Митчеллу, — отправь Иеремии телеграмму за моей подписью. Всего три слова: «Приезжайте. Послание прочтено».

— Ты уверен, что нашел решение? — спросил Томас. — Может, подождем, пока все подтвердится?

— Испытывал ли ты когда-либо ощущение уверенности, будто знаешь результат заранее, еще до действительного его подтверждения, я имею в виду, некое подобие телепатического контакта?

— Случалось, — сказал Томас. — Иеремии такое ощущение наверняка тоже знакомо.

— Хотелось бы, чтобы Иеремия присутствовал здесь, когда мы запустим компьютер, — объяснил Макдональд. — Чувствую, это может сыграть решающее значение.

Митчелл задержался в дверях.

— Я не понимаю, до его прибытия ты так ничего и не предпримешь? — спросил он, не веря собственным ушам.

Макдональд медленно покачал головой.

«Может, Томасу удалось-таки понять Макдональда? — подумал Митчелл. — Впрочем, к нему-то как раз и не обращались».

В помещение, куда вместе с Макдональдом вошли Иеремия и Джуди, царило оживление. Здесь уже находились Томас и Олсен и еще несколько десятков сотрудников Макдональда.

Митчелл немало удивился, когда ознакомился с ответной телеграммой Иеремии, своим лаконизмом превзошедшей приглашение, сочиненное Макдональдом. Она содержала только одно слово: «ПРИЕДУ». Но еще больше он изумился, когда пришла телеграмма от Джуди, где она сообщала время прилета. Митчелл, и слыхом не слыхивавший, чтобы Иеремия когда-нибудь хоть раз воспользовался услугами аэрокомпаний, в глубине сердца вообще не верил его приезду.

Мак отправился в аэропорт встречать Иеремию, и для ожидавшего его возвращения Митчелла время, казалось, тянулось бесконечно. «Каково же остальным, — думал он, — тем, кто так долго сотрудничал с ним?» Впрочем, они все оказались исключительно терпеливыми. Никому из них не приходило в голову покинуть зал или же просить Олсена провести пробную демонстрацию.

«Наверное, это следствие естественного отбора за долгие годы Программы наиболее терпеливых, — размышлял Митчелл, когда получали лишь отрицательные результаты. А может, именно благодаря усилиям Макдональда и сформировалось это особое сообщество людей, мужчин и женщин, столь преданных своему делу?» Митчелл про себя отметил, их окружение ему приятно, отнюдь не тяготит его, и он успел полюбить каждого из находящихся здесь почти незнакомых ему людей.

Иеремия переступил порог помещения, облаченный, как и подобает верховному жрецу, в строгие ритуальные одежды, полный холодной сдержанности, невозмутимый и недоступный. Макдональд попытался представить ему своих сотрудников, однако Иеремия царственным жестом остановил его. Окинул пристальным взглядом расставленные вдоль стен и на полу машины, не обращая внимания на присутствующих. Джуди следовала за ним, раскланиваясь на ходу со всеми, как бы компенсируя таким образом прохладную отчужденность отца. При виде ее Митчелла охватила нервная дрожь. В растерянном изумлении он размышлял, почему эта девушка — единственная из многих — способна привести его в такое состояние.