Слушающие

«Политика умерла, отец, — сказал Джон. — Неужели ты не понимаешь? Как ты думаешь, почему тебе позволили стать президентом? Твой пост уже не имеет никакого значения!»

— Мак! Мак! — взывали динамики в углах кабинета.

— Слушаю, Олли, — отозвался Макдональд.

— Джон Уайт только что подсказал идею относительно Послания, — сказали динамики. — Я знаю, что ты занят, но, по-моему, это не должно ждать.

— Ничего страшного, — сказал Макдональд, вопросительно посмотрев на Уайта. — Мы как раз закончили.

Казалось, эти слова еще звучали в воздухе, когда в кабинете оказался плотный рыжеватый блондин средних лет. По пятам за ними следовал Джон.

— Ольсен, — сказал Макдональд, — это…

— Я знаю, — ответил блондин. — Господин президент, — он поклонился, на мгновение обуздав волну своего энтузиазма. — Это подходит, как последний фрагмент головоломки.

Уайт смотрел на сына. Джон был явно доволен и взволнован, однако не торопился говорить.

— Твоя идея? — недоверчиво спросил Уайт. — Правда твоя?

Джон кивнул.

— Да.

— Скажи им, — обратился Ольсен к Джону.

— Лучше ты, — ответил Джон.

Ольсен вновь повернулся к Макдональду.

— Символы двух солнц различны, верно? — быстро сказал он и не стал ждать ответа. — От солнца в правом углу отходит единичный знак, а внизу слева у солнца по два знака с каждого угла, как лучи. Слово слева вверху и слово внизу правее нижнего солнца предположительно означают «солнце».

— Да, — сказал Макдональд, переводя взгляд на Уайта, а затем вновь на Ольсена.

— А соседний символ снизу мы интерпретировали как «второе солнце», «большее солнце» или «более горячее солнце». Я как раз показывал его Джону, а он вдруг и говорит: «Может, это не просто описание. Может, это ответ на еще один вопрос. Может, они хотели передать нам, что с ними происходит. Может, это дальнее солнце усиливает мощь своего излучения, посылая больше тепла и, возможно, становясь Новой.

— Что это значит? — спросил Уайт.

Вопрос он адресовал всем, но смотрел только на Джона. Президент вдруг осознал, что в голосе его непонятно почему прозвучало беспокойство, и подумал, что преображение солнца на небе означает попрание основы основ и вызывает страх. Он попытался представить, что было бы на Земле, если бы Солнце стало светить все ярче, делаться все горячее. Что сделали бы тогда люди? Рассказали бы о себе иным разумным расам Вселенной или спрятали бы головы в песок?

— …что может объяснять шлемы, если это шлемы. — говорил Макдональд. — Может, они вынуждены носить их, а также защитные костюмы, когда выходят на поверхность. Для защиты от жары.

— Простите, — сказал Уайт. — Что вы сказали?

— Рост температуры дальнего солнца, — говорил Макдональд, — не должен причинять им особых хлопот. Но теперь и их солнце — солнце, вокруг которого кружит их планета-гигант, — тоже выказывает признаки превращения в Новую.

— Они погибнут, — сказал Уайт.

— Да, — подтвердил Макдональд.

Уайт вдруг осознал, что, Макдональд совершенно уверен в этом, как уверен мужчина по фамилии Ольсен, что Джон тоже не сомневается и вообще все они свято верят в это и оплакивают капеллан, словно те были их друзьями. А может, и были… Макдональд жил, ожидая их появления почти двадцать лет, и когда наконец нашел и понял, оказалось, что их ждет гибель.

— В Послании нет ни слова о попытке спасения. Шлем, если это шлем, убеждает в том, что они смирились с существующими условиями, — говорил Макдональд. — Космические корабли могли бы спасти хотя бы немногих, — продолжал он, — ибо, окруженные всеми этими спутниками планеты-гиганта, они наверняка развивали технику космических полетов, но в Послании не говорится ни о каких кораблях. Может, их философия требует смириться с судьбой…

— Они погибнут, — повторил Уайт.

— Это меняет дело, — сказал Джон. — Ты чувствуешь это, правда, отец?

— Мы не можем отправиться к ним так же, как они не могут прилететь к нам, — сказал Макдональд. — Мы не можем им помочь, но можем сообщить им, что они жили не напрасно, что их последнее усилие, направленное на установление связи, дало результат, что кто-то знает о них, кого-то они волнуют, кто-то желает им добра.

Он взял листок бумаги со стола, куда положил его Уайт, нашел толстый фломастер и над головой ребенка дорисовал голову и плечи капелланина, рука об руку с людьми.

Глядя на рисунок, Уайт задавал себе вопрос и чувствовал поясницей, каким должен быть ответ. Общественное мнение примет это Послание, люди обрадуются ответу, такой контакт расширит горизонты их воображения и разума, сблизит людей еще больше, добавит им смелости и веры в себя.

— Да, — сказал он. — Отправляйте ответ.

Позднее, стоя с Джоном перед выходом из здания, он понял, что Джон нарочно тянет с отъездом.

— В чем дело, сын? — спросил он.

— Я бы хотел остаться здесь на какое-то время, — сказал Джон. — Хотел бы понять, что нужно сделать, чтобы навсегда остаться в Программе, чтобы пригодиться для чего-то. — Он поколебался и добавил: — Если ты согласен, папа.

Холодная рука стиснула грудь Уайта, а потом исчезла, как тающий лед.

— Конечно, сынок, — сказал он, — если ты хочешь.

Через мгновение Джона уже не было рядом с ним, а Уайт устремил взгляд туда, где на фоне ночного неба медленно вращалась чаша радиотелескопа, словно прожектор, готовый вспыхнуть, пронзить ночь светом и пробиться к звездам.

Вскоре ответ на Послание с этих звезд волна за волной начнет свой долгий путь к далекой планете. А если не с этой антенны, то с какой-нибудь другой. Он представил себя свидетелем отправки первой волны и попытался добиться от своей поясницы ответа, верно ли поступил, однако уверенности не было. Уайт надеялся, что сделал все хорошо — хорошо для Джона, для черных соплеменников, хорошо для своей страны, для нынешнего и будущего человечества, хорошо для разумной жизни всегда и везде…

Взгляд его уходил все дальше в бесконечность, где жили иные существа, невероятно отличные от него, и ему казалось, что они говорят: «Браво, Эндрю Уайт».

РАБОТА КОМПЬЮТЕРА

Будут ли существа с иной планеты жаждать нашего золота или других редких элементов? Будем ли мы нужны им как скот или невольники? Пожалуй, нет, учитывая астрономическую стоимость перевозок между солнечными системами. Ни одной цивилизации, способной преодолевать межзвездные расстояния, мы не будем нужны в качестве пищи или источника сырья, ибо гораздо проще получать это с помощью синтеза на месте. Единственным товаром, окупающим перевозки с планеты на планету, является информация, но ее можно передавать по радио…

Одной из важнейших причин завоевания Нового Света была миссия обращения туземцев в христианскую веру — мирным путем, если получалось, и силой, если нет. Можно ли исключить возможность космического евангелизма? Хотя американские индейцы не годились для каких-либо конкретных целей при дворах Испании и Франции, их все-таки привозили туда из соображений престижа… А может, люди обладают каким-то редким талантом, о котором не подозревают?.. Даже если высокоразвитая внеземная цивилизация сможет скопировать какой-либо организм или предмет, произведенный на Земле, оригинал и дубликат никогда не будут идентичны… Можно ли, наконец, исключить еще более мрачные побуждения? Не захочет ли какое-нибудь внеземное сообщество остаться в одиночестве на вершине галактической власти и не приложит ли все усилия, чтобы уничтожить возможных соперников? И не поступит ли оно в соответствии с «реакцией на таракана» — растоптать иное существо просто потому, что оно иное…

МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ,

СОМБРЕРО, ВИХРЬ,

НАША ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ ГАЛАКТИКА

И ОГРОМНАЯ СПИРАЛЬ АНДРОМЕДЫ

ЕДИНСТВЕННАЯ

(НЕ ГОВОРЯ О NGC 819)

СРЕДИ МИЛЛИАРДОВ.

ЧЕРНЫЙ ГЛАЗ, ТЕТА ОРИОНА,

НЕ ТОЛЬКО ЗВЕЗД

И ШАРОВАЯ ТУМАННОСТЬ МЗ

БЕЗ СЧЕТА,

(НЕ ГОВОРЯ О NGC 253)

НО И ГАЛАКТИК —

ПЛЕЯДЫ, ГИАДЫ,

ЭЛЛИПТИЧЕСКИХ, СПИРАЛЬНЫХ,

РАСЩЕЛИНА, КВИНТЕТ СТИВЕНА

СПИРАЛЬНЫХ С ПЕРЕТЯЖКОЙ, ШАРОВЫХ,

(НЕ ГОВОРЯ О СКОПЛЕНИИ ЗС295)

КРУПНЫХ СКОПЛЕНИЙ ГЕРКУЛЕС, КОСА ДЕВЫ,

ЗВЕЗД

БОЛЬШОЕ И МАЛОЕ МАГЕЛЛАНОВЫ ОБЛАКА БЕЗ

(НЕ ГОВОРЯ О NGC 3190, СЧЕТА.

7331, 1300, 5128, 2362, 4038, 4039, 3193, 3187…)