Страница 52 из 67
– В доме пожар – не время думать о конюшне.
Бугенвиль не стерпел:
– Вы, господин министр, размышляете совершенно по-лошадиному.
Не снести бы головы капитану за эту фразу. Но его защитила королевская фаворитка, мадам де Помпадур. Получив чин полковника, Бугенвиль остался в Европе, и для него здешняя война закончилась на Рейне.
Франция, оставаясь крупной морской державой, стремилась восполнить потерю своих американских и индийских колоний новыми заморскими приобретениями. Бугенвиль перешел из армии на флот и стал капитаном первого ранга. На двух фрегатах, «Орел» и «Сфинкс», он прибыл на острова в южной части Атлантического океана. Эти острова были когда-то открыты испанцами, но оставались «бесхозными», и французы решили их колонизировать. Бугенвиль назвал острова Мальвинскими (Малоуинскими) в честь Мало, святого покровителя одного из главных французских атлантических портов, Сен-Мало. Через три года по приказу короля Людовика XV новоприобретенную колонию передали Испании. Вскоре испанцы потеряли эти острова, их захватили англичане и переименовали в Фолклендские.
Приключения Бугенвиля на море продолжались. В 1766 году он стал начальником первой французской кругосветной морской экспедиции. Под его командованием фрегат «Ворчунья» (La Boudeuse) отплыл в Южную Америку. В Рио-де-Жанейро к фрегату присоединился еще один корабль – транспортное судно «Звезда» (L’Étoile). Возвратившись в 1778 году во Францию, Бугенвиль планировал путешествие к Северному полюсу. Но министерство этот проект не утвердило. В 1792 году он ушел со службы, желая посвятить себя занятиям наукой.
Нашел время! Во Франции – революция, террор. Во время правления Робеспьера за одно только благородное происхождение можно было лишиться жизни. И вот Бугенвиль уже в тюрьме, и дорога на гильотину открыта. Однако самого Робеспьера свергли и казнили раньше. В последние годы жизни Бугенвиля осыпали наградами. В 1799 году Наполеон сделал его сенатором, в 1804 году – командором Почетного легиона, в 1808 году – графом империи.
Географам известно нескольких островов, гор и бухт, названных по его имени. А ботаники назвали в его честь бугенвиллеей ползучую лиану с красивыми яркими розовыми цветами. Это растение Бугенвиль привез из Бразилии, и оно хорошо прижилось в Средиземноморье.
Растение, привезенное с Мартиники, Шарль Плюмье назвал бегонией в честь своего высокого покровителя Мишеля Бегона (Michel Bégon; 1638–1710). Мишель Бегон происходил из старинного французского дворянского рода. Удивительная была в этом роду традиция: все сыновья имели имя Мишель (наш Мишель Бегон значился под номером пятым). До 39 лет Мишель Бегон вел обычную жизнь провинциального дворянина, исполняя должность городского судьи. Все изменилось, когда его племянница удачно вышла замуж. Ее супругом стал всесильный государственный министр Франции Кольбер. В наше время Кольбера называли бы премьер-министром. В его руках была сосредоточена огромная власть. И этой властью он пользовался решительно, даже безжалостно – ради интересов страны, как он их понимал.
Одним из любимых детищ Кольбера был французский флот. Фактически именно он создал военный флот Франции. Торговый же флот стал третьим в тогдашнем мире после голландского и английского. С флотом оказалась связанной жизнь Мишеля Бегона. В 1677 году Кольбер назначил его казначеем флота в средиземноморский порт Тулон. Через три года Бегона перевели на северное побережье Франции: он стал комиссаром (представителем правительства) сначала в Бресте, а через год в Гавре. В 1682 году Бегона назначили интендантом (управляющим) французских колоний в Карибском море. Франции в этом районе принадлежали Антильские острова с самым большим островом Санто-Доминго (ныне – Гаити).
Бегон проявил себя на новом месте как знающий свое дело администратор. Через три месяца после прибытия на остров Мартинику он совершил инспекционную поездку по подведомственным ему островам. Богатство растительности поразило Бегона, он приказал создать каталог тропических растений Антильских островов, а также наметил меры по сельскохозяйственному их освоению (вырубка леса и распашка земель).
На острове Санто-Доминго, который испанцы пытались перехватить у французов, Бегон увидел удивительную картину: единственными французами, защищавшими от захвата этот большой остров, были пираты. Тогда интендант решил: с пиратами Карибского моря Франция не должна бороться. Наоборот, надо вооружать пиратские флотилии и направлять их против главных конкурентов в этом районе – Испании и Англии.
Вернувшись во Францию, Бегон стал интендантом флота в Марселе. Должность ему не нравилась. Марсель был центром галерного флота. На галеры гребцами брали каторжников, потому что ни один нормальный человек не пошел бы на такую дикую работу. Бегону пришлось стать как бы начальником большого каторжного лагеря.
Привезенный из Америки тропический цветок неплохо прижился во Франции. Город, где он особенно любим, – порт Рошфор в Бискайском заливе. Причина этого проста. Рошфор – город, которому Мишель Бегон посвятил последние годы своей жизни.
В 1688 году Бегон был назначен интендантом в Рошфор. Вся власть в городе принадлежала ему, и он распоряжался ею с пользой для города: Рошфор рос и процветал. Улица Мишеля Бегона в нынешнем Рошфоре и центральная клумба города, усаженная бегонией, – вполне заслуженный памятник этому человеку от благодарных потомков.
Красивый цветок георгин в других языках называют далия (dahlia); название дано по имени шведского ботаника XVIII века Андерса Даля (Anders Dahl), который, вполне возможно, был предком В. И. Даля, автора знаменитого словаря «Живого великорусского языка». А название георгин увековечивает память другого ученого, немца, принесшего немалую пользу российской науке, петербургского академика Иоганна Готлиба Георги (Joha
В России Иоганн Георги прожил вторую половину своей жизни. Раньше он закончил университет в Упсале (Швеция), где учился у знаменитого натуралиста Карла Линнея и 20 лет проработал фармацевтом. Приехав в 1770 году в Россию, Георги начал работу в Академии наук. Он охотно присоединился к экспедиции под руководством академика П. С. Палласа (1741–1811).
«Физическая экспедиция» (как она называлась) была затеяна по инициативе императрицы Екатерины II. Воцарившись в 1762 году на российском престоле, она вдруг обнаружила, что правит загадочной страной. Не так уж далеко от Петербурга и Москвы течет река Волга. Императрица о ней хорошо знала в связи с восстанием Пугачева, которое было подавлено. А еще ей было известно об Урале. Но ведь страна продолжалась и за Волгой, и за Уралом. Екатерина II узнала, что кроме русских мужиков и яицких казаков в ее державе живут также и татары с башкирами, охотно участвовавшие в бунтах. Где-то в районе Оренбурга скакали по степям киргиз-кайсаки. А что дальше – непонятно.
Экспедиция по исследованию собственной страны была, безусловно, необходима. Перед П. С. Палласом и его коллегами поставили грандиозную задачу: «Исследовать свойства вод, почв, способы обработки земли, состояние земледелия, распространенные болезни людей и животных и изыскать средства к их лечению и предупреждению, исследовать пчеловодство, шелководство, скотоводство, особенно овцеводство. Затем обратить внимание на минеральные богатства и минеральные воды, на искусства, ремесла, промыслы каждой провинции, на растения, животных, на форму и внутренность гор и, наконец, на все отрасли естественной истории… Заняться географическими и метеорологическими наблюдениями, астрономически определять положение главных местностей и собрать все, касающееся нравов, обычаев, верований, преданий, памятников и разных древностей».
Когда Паллас отправился в экспедицию, ему было 27 лет. Георги был на 12 лет старше, но тяжести походной жизни переносил стойко, и многие достижения экспедиции – результат работы Ивана Готлибовича, как называли его по-русски.
Георги составил карту озера Байкал и подробно описал флору и фауну Прибайкалья. Он привез в Петербург и обширную коллекцию минералов. Но главным трудом Георги было этнографическое исследование, явившееся в те годы наиболее полным, снабженным иллюстрациями, описанием народов тогдашней России. Оно и сейчас представляет немалый, хотя уже чисто исторический интерес. Работа вызвала одобрение императрицы, и автор был удостоен золотой табакерки (такой могла быть тогда государственная премия). Георги стал академиком.