Страница 39 из 92
Они играли в карты, держа на коленях чемодан, вынутый из багажной сетки. После полуночи, нагруженные чемоданами и тюками, немцы сошли на какой-то маленькой станции.
Утром, проснувшись, Уля увидел на скамейке карту, лежавшую кверху «рубашкой». Немцы в спешке — они играли до той— минуты, пока поезд не остановился на станции, — забыли ее. Взяв карту двумя пальцами, словно она была чем-то испачкана, Уля выбросил ее через открытое окно. На той карте был точно такой же рисунок, как и на картах, которыми играли шифровальщики.
«В конце концов это не имеет никакого значения», — сказал себе Уля, продолжая вертеть в руках бубновый туз. И в самом деле, у него не было причин придавать особое значение этому факту. Ведь страна была наводнена немецкими товарами. Не исключено, что гитлеровцы взамен пшеницы и нефти, награбленных в Румынии, экспортировали туда такой товар, как карты. И всё-таки…
— Чыг это такие потрепанные карты? — спросил он безразличным тоном.
— Барбу! — ответил Мардаре. — Как видишь, они его хорошо знают. Иначе чего бы он всё время выигрывал, как ты думаешь? Боюсь, что он их заколдовал.
— Кто знает, может быть? — иронически отозвался Барбу…
Бурлаку горячо поддержал товарища:
— Мардаре прав. Я понимаю, везет раз, два, пять раз, но ведь до сих пор ни разу не случалось, чтобы он тоже вытряхнул свои карманы. Это плохо пахнет.
— Эх, «старик», есть в тебе какая-то изюминка, что-то такое, против чего никто не может устоять, ей-богу! Если бы кто-нибудь другой посмел заявить, что я жульничаю, клянусь, я бы треснул его по тому священному месту, которое Иоанн намазал мирром при крещении. Но тебе я прощаю оскорбление. Впрочем, я уверен, что в тебе просто говорит досада. Если через пять минут ты начнешь выигрывать, ручаюсь, что станешь менее подозрительным. Чтобы доказать, что я на тебя не сержусь, обещаю одолжить тебе карты. Клади их на ночь под подушку, может они и тебя полюбят.
Бурлаку Александру не ответил, бросив на Барбу уничтожающий взгляд.
Уля вмешался в разговор:
— На всякий случай, чтобы ни у кого не возникало никаких подозрений, брось ты их к черту и достань себе другие.
— Найди нам другие, и мы воздвигнем тебе памятник! — ответил со своей обычной насмешливостью Барбу Василе. — Но пока ты достанешь, отдай бубновый туз, который ты совсем потрепал. Мне сдавать.
Уля машинально протянул ему карту, потом поднялся из-за стола:
— Желаю тебе удачи, «старик»! Мне надоело «болеть».
Позже, уже раздеваясь, он снова вспомнил рисунок на картах Барбу. «В конце концов, — сказал он себе, — я думаю, что не мешает разузнать поточнее, можно ли купить такие карты в магазинах у нас в тылу».
В этот момент Пелиною Влад, который читал месячной давности газету, сказал, обращаясь к Барбу:
— Кстати, Барбу! Тебе привет от Алчибаде Стояна. Почему ты мне не сказал, что вы знакомы?
Уля обратил внимание на то, как вздрогнул Барбу, услышав этот вопрос. Но только последовавший затем диалог убедил Улю в том, что он не ошибся, настолько мимолетным было это движение Барбу.
— Первый раз слышу это имя. Кто этот гражданин?
— Мой приятель! Так ты не знаешь его? Странно. А он утверждает, что знает тебя и что случайно от какой-то своей золовки, которая дружит с твоей женой, узнал, где ты находишься. Он собирался написать тебе, как только выкроит свободное время.
— Я же сказал, что не знаю его. Он меня с кем-нибудь путает.
— Он пишет, что вы познакомились в Берлине в 1939 году. Ты мне никогда не говорил, что бывал в Германии.
— А я и не бывал.
— В таком случае, он, вероятно, путает тебя с кем-то. Я ему напишу об этом.
— Конечно, путает.
Барбу произнес эти слова обычным своим тоном, но Уле показалось, что в голосе его прозвучали какие-то новые нотки.
«Держу пари, что Барбу врет!» — подумал Уля и едва не присвистнул. Вместо того чтобы лечь спать, как намеревался, он набросил шинель.
— Пойду-ка я, ребятки, немного проветриться! — сообщил он с порога.
И вышел, провожаемый взглядами всех присутствующих.
— Опять он за свое, этот одержимый! — пошутил Мардаре, бросив на стол три карты.
— Ей-богу, он — сумасшедший! — добавил Пелиною, который, прочитав газету, готовился ко сну. — Даже разжалование не вылечило его.
— В конце концов или его расстреляют, или он попадет на передовую, — предсказал Барбу Василе, — между нами говоря: он уж сверх всякой меры дурака валяет!
— Хватит врать-то! — крикнул на них Бурлаку Александру, к которому вернулось хорошее настроение, так как он снова начал выигрывать. — Человек сказал, что идет проветриться. Почему бы ему не поверить? Глупо думать, что он сегодня способен опять отправиться к бабам. Через несколько часов после разжалования! Но таковы уж вы все: базарные бабы, сплетницы! — Потом обратился к Томеску, который сдавал карты: — Только одну карту, одну-единственную. Так! Все играют? Хорошо!..
Игра опять захватила солдат, и они быстро забыли про Улю.
Уля Михай отправился в штаб искать капитана Георгиу. Но нашел его не там, а на квартире.
— Что случилось, господин Уля? — спросил явно обеспокоенный капитан.
— Ничего особенного, господин капитан. Прошу простить, что я вас потревожил в столь неподходящее время, но мне нужна ваша помощь.
— С удовольствием! Я к вашим услугам…
— Господин капитан, вы играете в карты?
— Когда есть время и партнеры, я не прочь сыграть партию-другую в покер.
— В таком случае, не можете ли вы мне сказать, чем отличается эта карта от обычных карт? — И он протянул трефовую тройку, которую незаметно захватил из колоды ненужных в игре карт.
Капитан Георгиу взял карту, внимательно рассмотрел ее, поворачивая то одной, то другой стороной, потом вернул Уле:
— Я ничего особенного в ней не вижу!
— Как вы думаете, продают у нас в магазинах такие карты?
— Вероятно!.. Но что вы находите в этом необычного?
— Обратите внимание на эти косые полосы! Насколько мне помнится, прежде они шли слева направо, а не справа налево. Как бы нам поточнее узнать, имеется ли в продаже такой образец?
— Так ли уж это важно?
— Само по себе — нет. Но если связать это с другими фактами — да. Так что к моей просьбе относительно игральных карт я добавляю еще одну: запросите сведения относительно Барбу Василе.
И он рассказал Георгиу всё, о чем только что услышал.
Выслушав рассказ Ули, капитан спросил с явным недоверием:
— Вы думаете, что Барбу может иметь какое-нибудь отношение к тому делу, которое нас интересует?
— Головой своей я бы ручаться не стал, но мне кажется, Барбу врет, утверждая, что не знает этого Алчибаде Стояна.
— А почему он это скрывает?
— Алчибаде Стоян утверждает, в письме к Пелиною, что познакомился с Барбу в Берлине. Я думаю, вы согласитесь, что если это подтвердится и если Барбу в какой-то мере замешан в интересующем нас деле, то понятно, почему он не хочет, чтобы кто бы то ни было знал о его пребывании в Берлине в 1939 году. А пока мы получим необходимые сведения, надо будет за ним внимательно понаблюдать.
Капитан Георгиу пожал плечами:
— Наблюдайте. Возможно, вы и правы. Смеу будет очень доволен. Он давно его подозревает. А теперь вернемся к вашей просьбе. Чтобы я мог узнать, имеется ли в продаже у нас этот образец, дайте мне карту. Я ее пошлю в штаб армии, а уж они позаботятся о том, чтобы переправить ее дальше.
— Это меня не устраивает. Вероятно, в эту ночь Барбу еще не заметит пропажи, но завтра или через день-два он увидит, что одной карты не хватает.
— Хорошо, я понял! Вы ее получите обратно к утру. Я отправлю Параскивеску в штаб армии и попрошу господина полковника Поулопола сфотографировать ее и до утра вернуть нам. Это вас устраивает?
— Отлично! Благодарю вас.
— Что касается второй просьбы, то я также не вижу препятствий к ее удовлетворению. Через того же Параскивеску я попрошу позаботиться о том, чтобы нам выслали необходимые сведения.