Страница 26 из 36
Миссис Уизли и в последующие дни находила для них массу работы. На очистку одной гостиной ушло три дня. Под конец из нежелательных вещей там остались только гобелен с родословным деревом Блэков, который никакими усилиями нельзя было снять со стены, и подрагивающий письменный стол. Грюм за это время в штаб-квартире не появлялся, поэтому они не знали наверняка, что там засело.
После гостиной настала очередь столовой на первом этаже. Когда в буфете там обнаружились пауки размером с блюдце, Рон быстро вышел налить себе чаю и не возвращался часа полтора. Весь фамильный фарфор с геральдическим украшением и девизом Блэков Сириус бесцеремонно побросал в мешок, и такая же участь постигла старые фотографии в потускневших серебряных рамках. Те, кто был на них изображен, пронзительно вопили, когда разбивались покрывавшие их стекла.
Снегг мог сколько угодно называть это занятие очисткой, но, по мнению Гарри, это была самая настоящая война с домом, который при поддержке Кикимера очень упорно сопротивлялся. Эльф-домовик по-прежнему совался всюду, где они собирались, пытался стащить из мешков для мусора все, что только мог, и его бормотание становилось все более оскорбительным. Сириус дошел до того, что замахнулся на него старым тряпьем. Кикимер устремил на него водянистый взгляд и сказал:
— На то она и воля господина. — Потом, повернувшись спиной, очень громко забормотал: — Но господин не прогонит Кикимера, нет, потому что Кикимер знает, что они затеяли, знает, господин строит козни против Темного Лорда, стакнувшись с грязнокровками, изменниками и отребьем...
Тут Сириус не обращая внимания на протесты Гермионы, схватил Кикимера сзади за набедренную повязку и с силой вытолкал из комнаты.
По нескольку раз на дню звонил дверной звонок, вслед за чем раздавались очередные вопли матери Сириуса, а Гарри и его товарищи пытались что-то подслушать и подсмотреть, пока миссис Уизли не возвращала их к прерванным трудам. Впрочем, от беглых взглядов и обрывков разговоров проку было очень мало. Неоднократно заходил Снегг, но Гарри, к своему облегчению, ни разу не встретился с ним лицом к лицу. Однажды Гарри увидел свою преподавательницу трансфигурации профессора МакГонагалл, которая чрезвычайно странно выглядела в магловском платье и пальто, но она, судя по всему, была очень занята и пробыла недолго. Порой, однако, посетители задерживались, чтобы помочь. Тонкс, к примеру, была в доме в тот памятный день, когда в туалете на верхнем этаже обнаружили затаившегося кровожадного призрака. Люпин, который жил в доме Сириуса, но надолго покидал его ради каких-то таинственных дел Ордена, помог им привести в порядок стоячие часы, имевшие неприятную привычку выстреливать в проходящих увесистыми деталями механизма. Наземникус немножко исправился в глазах миссис Уизли, когда избавил Рона от старинной пурпурной мантии, принявшейся его душить, едва он извлек ее из платяного шкафа.
Хотя Гарри по-прежнему плохо спал, хотя ему по-прежнему снились коридоры и запертые двери, хотя шрам по-прежнему покалывало, он впервые за все лето получал от жизни удовольствие. Пока он был занят, ему было хорошо; но когда делать становилось нечего, когда его оборона давала слабину, когда он, обессиленный, лежал в постели и смотрел, как по потолку движутся расплывчатые тени, к нему возвращалась мысль о надвигающемся слушании в Министерстве. Пытаясь представить себе, что будет, если его исключат, он чувствовал, как страх колет его изнутри точно иглами. Возможность исключения ужасала его настолько, что он даже с Роном и Гермионой не осмеливался говорить о будущем разбирательстве. Они, понимая его настроение, тоже избегали в беседах с ним этой темы, хотя он нередко видел, как они перешептываются между собой и бросают на него озабоченные взгляды. Порой он не мог помешать воображению нарисовать сотрудника Министерства с пустым пятном вместо лица, переламывающего надвое его волшебную палочку и приказывающего ему возвращаться к Дурслям... Но к ним он не пойдет. Это он решил твердо. Он отправится сюда, на площадь Гриммо, и будет жить у Сириуса.
Вечером в среду, когда все сидели за столом и ужинали, миссис Уизли повернулась к нему и тихо сказала:
— Гарри, я выгладила к завтрашнему утру твою лучшую одежду, и я бы хотела, чтобы ты сегодня вымыл голову. От первого впечатления очень многое зависит.
Гарри показалось, будто в желудок упал кирпич. Рон, Гермиона, Фред, Джордж, Джинни — все разом умолкли и посмотрели на него. Гарри кивнул и попытался заставить себя дожевать кусок, но во рту вдруг сделалось очень сухо.
— Как я туда буду добираться? — спросил он у миссис Уизли, стараясь придать голосу беззаботность.
— Артур возьмет тебя с собой на работу, — мягко ответила она.
Мистер Уизли подбадривающе улыбнулся ему через стол.
— Посидишь у меня в кабинете, пока не начнется слушание, — сказал он.
Гарри перевел взгляд на Сириуса, но прежде чем он задал вопрос, на него ответила миссис Уизли.
— Профессор Дамблдор не считает целесообразным, чтобы Сириус отправился с тобой, и я...
— ... совершенно с ним согласна, — стиснув зубы, договорил за нее Сириус.
Миссис Уизли поджала губы.
— Когда Дамблдор тебе это сказал? — спросил Гарри, глядя на Сириуса.
— Он был здесь прошлой ночью, когда ты спал, — сказал мистер Уизли.
Сириус задумчиво ткнул вилкой в кусок картофеля. Гарри опустил глаза в тарелку. От мысли о том, что Дамблдор побывал в доме перед самым разбирательством и не захотел с ним увидеться, ему стало еще хуже — хотя хуже, казалось, было некуда.
Глава 7. Министерство магии
На следующее утро Гарри проснулся в половине шестого, и пробуждение было таким резким и полным, точно кто-то гаркнул ему в самое ухо. Несколько секунд пролежал неподвижно, чувствуя, как мысль о дисциплинарном слушании наполняет каждую клеточку мозга. Потом, не в силах больше это терпеть, рывком встал и надел очки. Миссис Уизли с вечера положила у изножья кровати свежевыстиранные джинсы и футболку. Гарри поспешно натянул на себя одежду. Пустая картина на стене ухмыльнулась.
Рон, распластавшись на спине, крепко спал, рот его был широко открыт. Он и не пошевелился, пока Гарри пересекал комнату, выходил за дверь и мягко затворял ее за собой. Стараясь не думать о следующей встрече с Роном, когда они уже, возможно, не будут вместе учиться в Хогвартсе, Гарри тихо сошел по лестнице в коридор, миновал головы Кикимеровых предков и спустился на кухню.
Он думал, что там никого не будет, но, подходя к двери, услышал негромкие голоса. Толкнул ее и увидел мистера и миссис Уизли, Сириуса, Люпина и Тонкс. Они сидели за столом и, казалось, ждали его. За исключением миссис Уизли, на которой был темно-красный стеганый халат, все были полностью одеты. Увидев Гарри, миссис Уизли вскочила.
— Завтрак, — сказала она, вынимая волшебную палочку и поспешно подходя к очагу.
— Д-доброе утро, Гарри, — зевнула Тонкс. На этот раз волосы у нее были светлые и курчавые. — Как спал, ничего?
— Ничего, — сказал Гарри.
— А я д-даже не ложилась, — сообщила она ему с новой судорогой зевоты. — Иди сюда, садись...
Она выдвинула ему стул, повалив при этом соседний.
— Что будешь есть, Гарри? — спросила миссис Уизли. — Овсянку? Горячие булочки? Копченую рыбу? Яичницу с беконом? Поджаренный хлеб?
— Просто поджаренный хлеб, спасибо большое, — сказал Гарри.
Люпин посмотрел на него, потом обратился к Тонкс.
— Что ты начала говорить про Скримджера?
— А... да... с ним надо быть поосторожнее, он задавал нам с Кингсли каверзные вопросы...
Гарри почувствовал облегчение из-за того, что ему не надо было участвовать в разговоре. Внутри у него все было перекручено. Миссис Уизли положила перед ним два ломтика поджаренного хлеба и мармелад. Он что-то откусил, но это было все равно что жевать ковер. Миссис Уизли села рядом и занялась его футболкой: заправила внутрь ярлык, разгладила складки на спине. Ему это было неприятно.