Страница 77 из 83
Слова сами просились на язык, и Исабель заговорила.
29
Гремя цепями, Линдсей помог сэру Джону справиться с непосильной для истощенного старика задачей: взобраться в кандалах по крутым ступеням тюремной лестницы. Оба узника, волоча ноги и поддерживая друг друга, вышли в окружении стражи во двор.
Лучи солнца заставили Джеймса зажмуриться. Когда глаза привыкли к свету, он настороженно огляделся: стражники, явившиеся за узниками в подземелье, сказали только, что их велено привести наверх, но не объяснили зачем.
День уже близился к концу, вдоль высоких стен легли синие тени, на небе за центральной башней, высвечивая ее массивный темный силуэт, полыхал закат.
Перед часовней толпились солдаты, и, к удивлению узников, стражники повели их именно туда. Пробираясь через толпу, Линдсей с волнением оглядывал маленькую часовню, сверкавшую в лучах закатного солнца стрельчатыми окнами. Когда-то ее построил для матери Джеймса его отец. Казалось, это было целую вечность назад, в какой-то другой жизни…
Заметив в стрельчатой арке входа Исабель, Ральфа и пастора, запомнившегося ему по злополучной встрече на опушке рощи, Джеймс вытянул шею, пытаясь разглядеть, что там происходит, и вдруг похолодел, поняв, почему их сюда привели.
– Господи, Ральф хочет обвенчаться с моей девочкой… – ошеломленно произнес сэр Джон. – Прямо здесь, на крыльце, чтобы все видели…
Оба узника остановились, но стражники подтолкнули их в спину.
Джеймс медленно двинулся вперед, волоча за собой тяжелые цепи. Бремя, которое легло ему на сердце, было во сто крат тяжелее всех оков на свете.
Неподалеку от крыльца узников остановили. Церемония началась: священник прочитал на латыни положенное обращение к жениху и невесте и задал вопрос, желают ли они взять друг друга в супруги. «Да!» – громко и уверенно ответил Ральф, Исабель же лишь что-то невнятно пробормотала.
Благородный абрис арки делал ее похожей на святую или королеву, какими их изображали в книгах. В великолепном синем платье, рукава и подол которого казались усыпанными бриллиантами, хрупкая, изящная, с бледным, прелестным, как у ангела, лицом, обрамленным прозрачными складками фаты, она была хороша, как никогда.
Потрясенный, раздавленный, Джеймс не мог оторвать от нее глаз.
Она вытянула руку, и Ральф надел ей на палец обручальное кольцо, потом поцеловал в щеку и, отыскав глазами Джеймса и сэра Джона, с мстительным торжеством улыбнулся.
Джеймс попытался поймать ее взгляд, но она ни на кого не смотрела. Ральф взял ее за руку и о чем-то заговорил, сияя от счастья.
– Подлец, – прорычал Сетон. – Венчаться с моей дочерью и даже не дать мне побыть рядом с ней! Я знаю, зачем он это сделал! Я ни за что не согласился бы ее отдать!
Закрыв глаза, Джеймс повернулся спиной к часовне, не в силах больше этого видеть. Сердце разрывалось от муки и отчаяния, как много лет назад, когда он потерял здесь же, в Уайлдшоу, Элизабет, и потом, когда на его глазах арестовали и увезли Уоллеса. После тех сокрушительных ударов он все-таки выжил, а этого уже не перенести…
Солдаты разразились приветственными криками. Линдсей даже не повернул головы, он словно окаменел от горя. Джон Сетон, напротив, не сводил с дочери глаз.
– Джейми, – негромко позвал он звенящим от напряжения голосом. – Посмотри на Исабель.
– Не могу… – угрюмо ответил Линдсей, хотя тон Сетона его насторожил.
– Говорю тебе, посмотри.
Джеймс заставил себя повернуться и внимательно оглядел прекрасные, до боли знакомые черты, и ему сразу же бросился в глаза неестественный наклон головы и пустой, безжизненный взгляд возлюбленной.
– Милостивый боже, она слепа! – воскликнул он.
– Вот именно, – сдавленным от гнева голосом проговорил сэр Джон. – Теперь ты понимаешь, что произошло? Она потеряла зрение после видений, и этот подлец Лесли заставил ее согласиться на брак, захватив врасплох, слепую и беззащитную.
Кровь бросилась Джеймсу в голову. Он стиснул кулаки и инстинктивно огляделся, ища оружие. Но увы, сейчас он был так же беззащитен перед лицом врага, как и его любимая.
– Все кончено, – положил ему на плечо руку Джон Сетон. – Теперь они муж и жена. Пастор повел их внутрь, чтобы отслужить мессу в честь бракосочетания, а нам придется вернуться в нашу зловонную нору.
Однако стражники повели узников в противоположную сторону – к воротам. Сзади послышался крик: «Джейми, Джейми», – и Линдсей удивленно обернулся.
К нему со всех ног, так что длинная юбка разлеталась, обнажая мускулистые икры, мчалась Маргарет.
– Нас отпустили, Джейми! – подбежав, воскликнула она срывающимся от волнения и быстрого бега голосом.
– Как отпустили? – нахмурился Джеймс. – Объясни толком, что случилось.
Однако поговорить им не дали. Стражники поспешно провели всех троих через массивные деревянные ворота, заранее открытые к их приходу, по сводчатому коридору, ведущему к входной решетке, под самой решеткой (при их появлении она тотчас со скрипом поползла вверх – их явно ждали) и, нестройно стуча сапогами, двинулись по опущенному мосту через ров.
– Объясни наконец, что произошло, – попросил Джеймс кузину. Воздух свободы был свеж и пьянил, как вино, но, сокрушенный увиденным, Линдсей не ощущал никакой радости. Ступив на землю по другую сторону рва, он настороженно оглядел долину, холмы и темневший в отдалении лес.
Рядом остановился Джон Сетон. Он потрясенно озирался, разглядывая небо, траву и деревья.
Бывших пленников обступили стражники: один из них стал большим железным ключом отпирать замки кандалов сэра Джона, другие – снимать с него цепи. Освободив старика, они взялись за Джеймса. Он терпеливо ждал, вытянув руки, и разглядывал лица своих тюремщиков.
Никто из них, отметил он, не посмел взглянуть ему в глаза. Закончив работу, солдаты тотчас уходили обратно в замок. Освобожденный от оков сэр Джон, поддерживаемый Маргарет, двинулся вперед, рассматривая окрестности и с удовольствием подставляя свежему ветру седую косматую голову.
Последний оставшийся стражник снял с Линдсея ножные кандалы и поднял на него глаза. Это был тот самый бородач, который несколько дней назад пощадил его вопреки приказу Ральфа Лесли.
– Спасибо, – негромко поблагодарил Джеймс.
Бородач кивнул и подал ему сложенный лист пергамента с печатью.
– Это разрешение покинуть земли Уайлдшоу и вернуться в лес, подписанное сэром Ральфом, – сказал он.
– С чего вдруг такое великодушие?
– Это свадебный подарок сэра Ральфа невесте. Леди Сетон согласилась выйти за него только при условии, что он отпустит вас троих на свободу.
Джеймс на мгновение закрыл глаза. Он получил еще один удар – слабее прежних и нанесенный любящей рукой, но от этого не менее болезненный.
– Понимаю. Прощайте, сэр. – Он хотел пойти вслед за сэром Джоном и Маргарет, но рыцарь его неожиданно остановил.
– Будьте осторожны, Линдсей, – предупредил он. Нахмурившись, Джеймс обернулся. – В лесу засада: сэр Ральф загодя послал туда своих людей с приказом убить всех троих. Это его подарок вам.
– С какой стати вы, англичанин, решили мне помочь? – пристально взглянул на него Джеймс.
Бородач пожал плечами:
– Ваша возлюбленная, леди Сетон, прелестна. Я не хочу, чтобы она плакала, получив известие о вашей гибели.
– С чего вы взяли, что она моя возлюбленная?
– Я прочел это в ее глазах в первый же день, как она появилась в Уайлдшоу. А потом и в ваших.
Джеймс отвел взгляд.
– И все-таки почему вы решили меня предупредить? – повторил он. – Не похоже, чтобы такой закаленный в боях воин, как вы, пошел на риск только из симпатии к даме, пусть и такой прекрасной, как леди Сетон.
Англичанин ухмыльнулся, звякнув цепями, которые держал в руках.
– Я долгие годы слушал восторженные рассказы о вашей смелости и военном искусстве, – ответил он.
– Те времена давно прошли, – пожал плечами Линдсей. – Теперь в меня мало кто верит.