Три счастливых дня

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

В коридоре, в котором оказалась Кэт, было тихо. Она огляделась, надеясь сориентироваться, затем быстро пересекла холл и выбежала наружу. Конечно, охрана не могла ее не заметить, но главным было оторваться от Тома.

Девушка не знала, почему именно сбежала от Рассела. Просто его постоянное присутствие возле нее в продолжение нескольких часов начало ее угнетать. Она должна была обдумать ситуацию, в которой оказалась, в одиночестве. Его же влияние на все ее последние решения было чересчур категорическим, он не оставлял ей никакого выбора, диктуя свои странные условия. Для человека, который впервые очутился в мире богатых и знаменитых, такое поведение было по меньшей мере угнетающим.

Кэт отличалась спокойствием и миролюбием, но никогда прежде в своей взрослой жизни она не допускала, чтобы кто-то указывал ей, что делать. Тем более она не могла понять, для чего столь состоятельному и влиятельному человеку, как Том Рассел, понадобилось разыгрывать мнимый роман перед другим состоятельным и влиятельным человеком. Конечно, счет ведется на тысячи и миллионы долларов. Но, Кэт была в этом уверена, из любого кризиса можно при желании найти выход, а любое притворство, любая авантюра только усугубит проблему.

Ей удалось сбежать, и она уже была уверена, что не позволит ему вновь втянуть себя в это странное действо, когда сильная рука остановила ее.

Насмешливым тоном знакомый голос изрек:

– Ты не попрощалась.

Томас резко развернул девушку к себе, и их взгляды встретились: растерянный и отчасти испуганный зеленый скрестился с ледяным, стальным и пронзающим. Рука Томаса взметнулась, и брелок с ключом блеснул в стремительно густеющих сумерках.

– Не попрощалась, – согласилась Кэт, глядя то на него, то на ключ. – Я почувствовала себя неуютно… И вообще, я больше не желаю участвовать в этой игре. Это не мое, Том. Что могла, я сделала. Теперь тебе придется обойтись без меня, – отчаянно проговорила она, порывисто ловя губами воздух.

– Не понял, – гневно поцедил Томас, сдавив ее локоть.

– Увы, это твои личные сложности. Вот ты с ними и разбирайся. Я не считаю возможным вмешиваться в твои проблемы. Помимо того, что это банальное вранье, это еще и чуждое для меня занятие – изображать того, кем я на самом деле не являюсь.

– Не поздно ли ты пришла к этому выводу, дорогуша? Где были твои принципы, когда ты подслушивала мой приватный разговор с Оливией, стоя за церковной колонной? Ты уже впуталась, и сделала это сама. И пока я не посчитаю, что ты свою роль отыграла и сделала это хорошо, я не освобожу тебя от твоего обязательства. Имей это в виду. Как понимаешь, в твоей ситуации бегство бесполезно.

– Я бы никогда не использовала эту информацию во вред тебе или Оливии…

– Нет, конечно, – насмешливо отозвался Том. – Просто сработал репортерский ген: если кто-то шепчется, нужно подслушать. Но дело в том, что я не безответная мишень. Я бизнесмен и привык обороняться всеми доступными мне средствами.

– Я поймаю такси, – сказала Кэт, попытавшись вырваться из его тисков, которые становились с каждым сказанным словом все жестче.

– Теперь я знаю, что ты способна сбежать в самый неподходящий момент. И тебе вряд ли удастся убедить меня, что я могу тебе доверять. Поэтому ты поедешь со мной, Кэт. Это не обсуждается. – Он небрежно потянул ее за собой на стоянку возле отеля. – На что вообще ты рассчитывала, удирая от меня так глупо?

– Я просто спешу попасть на работу. Ты же постоянно меня задерживаешь, – принялась оправдываться Кэт.

– Терпеть не могу, когда люди, с которыми меня связывают деловые отношения, начинают вилять и пренебрегать своими обязательствами. Это неприемлемо, более того, я взыскиваю за это в меру своих сил, – угрожающе проговорил Том. – Позволь напомнить, что ты уже дала согласие в этом участвовать. И до сих пор я был предельно честен с тобой. Поэтому требую от тебя ответной честности. Мне бы не хотелось в очередной раз убедиться, что репортеры – люди поголовно необязательные и неразборчивые в средствах.

– Я не такая, – горячо заверила его Кэт, до глубины души уязвленная его упреками.

– Не уверен, – сказал Том, отключив сигнализацию спортивной машины.

– Это же «феррари»! – изумленно воскликнула девушка, уставившись на блестящий обтекаемый кузов.

– Верно. Я люблю большие скорости во всем! – горделиво произнес он.

– Я это заметила, – отозвалась Кэт.

– Вот и хорошо, – подытожил Томас, распахнув перед ней дверцу.

Он сам не мог понять, почему так одержимо впрягся в эту авантюру, когда сам ни на секунду не поверил в доводы Оливии, что ее бывший супруг в своих каверзах движим ревностью. Тем более не верил в то, что его фиктивный роман с некоторой блондинкой заставит того сменить гнев на милость.

Была ли это привычка доводить начатое до конца или просто последовательность непроизвольных действий? Но когда Том обнаружил, что Кэт улизнула по черной лестнице, он преисполнился намерением во что бы то ни стало вернуть ее в игру, чрезвычайно возмущенный такой небывалой дерзостью со стороны совсем еще молоденькой девушки.

Кэт осторожно расположилась на пассажирском сиденье спортивной машины. Провела ладошкой по гладкой деревянной приборной панели, пока владелец обходил свое авто, чтобы занять водительское место.

– Должно быть, очень хлопотно быть владельцем такой дорогущей вещи, – предположила Кэт, нисколько не заботясь о том, чтобы скрыть всегдашнее свое презрение к бессмысленным роскошествам богатеев. – Сплошные тревоги и беспокойства.

Том сощурился и внимательно всмотрелся в нее.

– Ты на что это намекаешь? – осторожно осведомился он.

– Ну, в самом же деле… Плохие дороги, опасность угона, дорогостоящий ремонт…

– Все-таки к чему ты клонишь, Кэт? – спросил он, свернув мимо основной трассы.

– А куда это ты? Я не знаю этой дороги, – забеспокоилась журналистка.

– Так можно срезать, – походя пояснил Рассел.

В мгновение ока небрежение Кэт сменилось паникой. Довод Томаса показался ей не только неубедительным, но и добавил подозрений.

Озираясь, она смотрела на быстро сменяющиеся за окном панорамы, то и дело поглядывая на Рассела, боясь пропустить какой-либо намек на не лучшие его намерения, равно как и опасаясь выдать собственное смятенное состояние.

Необъяснимые угрызения совести внезапно овладели ею. Девушке стало совестно собственных подозрений. То, что этот великолепный мужчина станет окольными путями и всяческими хитростями домогаться ее, показалось Кэт невероятно надуманным и необоснованным страхом.

И дело вовсе не в том, что Кэт Саммерфилд не относила себя к категории физически привлекательных молодых женщин, но ей представлялось нелепым, что мужчина, уступить которому заведомо готовы все светские львицы австралийских мегаполисов, станет изощряться, соблазняя ее, неискушенную простушку.

Но сейчас она была заперта наедине с ним в салоне автомобиля, мчащегося по неведомой дороге в неизвестном направлении, управляемого непредсказуемым и малознакомым властным человеком. И эту тревогу невозможно было унять, она возрастала с каждым мгновением, пока не овладела девушкой всецело.

Кэт лихорадочно соображала, безнадежно глядя на мелькающую межполосную разметку.

– Ты не мог бы остановить здесь?! – воскликнула она.

– Для чего?

– Мне дурно. Я очень плохо себя чувствую. Должно быть, укачало, – сбивчиво объяснила Кэт, глядя на которую можно было без труда поверить, что ей и впрямь очень и очень нехорошо.

– Укачало? С чего бы это? – легкомысленно спросил Томас, даже не сбросив скорость, лишь мельком взглянув на бледную и обескураженную пассажирку. – Быть такого не может! – резко заявил он. – Дорога превосходная. И машина сконструирована так, чтобы комфортно преодолевать большие расстояния на огромной скорости…

– Я прошу тебя! – в отчаянии вскричала Кэт. Томас резко притормозил.

Кэт принялась открывать дверь со своей стороны, но та не поддавалась. Совершенно разнервничавшись, учащенно дыша и порывисто ловя ртом воздух, Кэт буквально взмолилась: