Азарт и страсть

– Я не утонченная и не осмотрительная, – напомнила она ему.

– Разговоры уже начались, леди Денмор. И будут продолжаться, сделаем мы это или нет. Я устроил сцену у Мейдертонов, как вы сказали.

– И здесь, – удалось ей добавить, хотя все ее нутро дрожало.

– Да. И здесь.

На какой-то момент она задохнулась, но… не могла позволить себе это… Она не могла пустить этого мужчину в свою постель, несмотря на то что страшно хотела. Она действительно хотела его. Обнаженного полностью и возбужденного. Хотела позволить ему поэкспериментировать с ее неопытностью. Но может быть, он слишком привык командовать, чтобы позволить ей играть по ее собственным правилам. Может быть, он будет настаивать, чтобы она следовала его указаниям?

Эти мысли взволновали ее, и она приоткрыла рот, чтобы вздохнуть поглубже. Сомерхарт наклонился над ней.

– Я шокировал вас, леди Денмор?

– Вы… вы не нравитесь мне.

– Вы… интригуете.

– О, теперь я понимаю, как такому суровому джентльмену удалось соблазнить добрую половину женщин из его окружения. Напоминаю вам, что я не желаю присоединять свое имя к вашей коллекции.

Чувственность исчезла с его лица. Ушла из глаз, когда он выпрямился, передернув плечами.

– Ах да. Я забыл, что вы ужасная скромница.

Эмма стиснула зубы от злости. Жизнь проста для богатых мужчин. И все же вздохнула с облегчением: пусть лучше злость, чем возбуждение.

– Да, – сказала она, – я такая. И мне не понравится, если мне скажут: «Не раздвинете ли колени для герцога?» Возможно, кто-то сочтет это глупостью, но я так не считаю.

Она действительно снова удивила его. И его скулы теперь стали одного и того же цвета с его алым шейным платком.

– Пересматриваете свое предложение относительно кареты, ваша светлость?

– Нет, – отрезал он и, натянув пальто, поправил сбившиеся манжеты. – Несмотря на ваш вульгарный тон, предложение остается в силе.

– Как это благородно с вашей стороны!

Сомерхарт прошел к выходу и открыл перед ней дверь, опередив лакея. Бедняга выглядел так, словно вот-вот упадет в обморок от отчаяния.

– Прошу, – приказным тоном произнес Сомерхарт.

– Я не принимаю ваше предложение, – ответила она. – Мою репутацию слишком легко разрушить.

– О, ради Бога. Вы и так пользуетесь дурной славой, леди Денмор. Ваша неистовая страсть к игре и взбалмошное поведение… а вы в городе всего лишь месяц.

– Верно, но у меня никогда не было любовника, Сомерхарт, и никто не может осудить меня за это.

Его скулы прекратили дергаться, и глаза медленно прошлись по ее фигуре, полные соблазнительного блеска, который она заметила несколько мгновений назад. «Никогда не было любовника». Он повторял про себя эти слова, она знала это. Она думала о том же. Если она согласится, он станет ее первым любовником. Этот мужчина, известный своим искусством. Он знал такие вещи… Она видела это по его глазам. Все, что касалось женского тела и того, как доставить наслаждение женщине.

Тепло его глаз сменилось жаром.

– Вы можете проводить меня до дома, – быстро сказала она, стараясь остудить желание, бурлившее в крови. – Это все, что вы можете сделать.

– Это звучит очень убедительно, – пробормотал он, придвигаясь ближе. Эмма ощутила чистый запах его белья, приятный аромат мыла. Она провела кончиками пальцев по его груди и оставила их там на секунду-другую. Она чувствовала, как бьется его сердце, как струится кровь, пульсируя в мускулах, согревая его кожу… затем оттолкнула его так резко, что он покачнулся.

– Что, ваша светлость? Ведете подсчет? Загибаете следующий палец? По крайней мере сделайте мне пустячный комплимент, прежде чем запихнуть в карету.

Сомерхарт выглядел так, словно хотел ударить ее, но чувство собственного достоинства не позволило ему. Он снова поправил манжеты пальто и бросил взгляд на лакея, который невозмутимо смотрел куда-то в сторону.

– Да садитесь же вы в эту проклятую карету! – не выдержал он, и Эмма, спрятав улыбку, послушалась и пошла к экипажу. – Вы невозможны, – пророкотал он, последовав за ней. И добавил: – Дерзкая девчонка.

И, соглашаясь, Эмма не могла не рассмеяться.

Харт постучал в лакированную стенку кареты, стоя одной ногой на улице.

– Куда ехать? – спросил он леди Денмор, которая усаживалась на сиденье.

Была небольшая пауза, прежде чем она ответила:

– Белгрейвия.

Харт не выдал своего раздражения, он не мог позволить себе снизойти до такого. Но с его губ слетел легкий вздох удивления.

– Где в Белгрейвии?

Последовала еще более продолжительная пауза.

– Мальборо-роуд, 23.

Он смотрел на бледный овал ее лица в темном пространстве кареты. Мальборо-роуд. Тогда это не точно Белгрейвия – скорее, Челси. Или на границе. Харт говорил себе, что обязан проводить ее, что ему следует довезти ее и потом возвратиться к себе.

Если он останется с ней, то пойдут слухи о ее молниеносном падении, упрочив и без того легкомысленную славу и воскресив прошлые разговоры о нем. Разговоры, которые он старался забыть с годами. И леди Денмор будет и дальше изводить его, разжигая мысли об обольщении и подстрекая его двигаться дальше…

Но она жила в Челси, о Господи. На границе приличия. Небезопасное место, чтобы бросить женщину у дверей и пожелать ей всего хорошего. Но у него не было выбора.

Харт назвал кучеру улицу и номер дома, затем занял свое место. Карета качнулась от его веса, напоминая ему, что лодка жизни может преспокойно утонуть в глубоких водах. И вздох разочарования слетел с его губ.

Когда его глаза привыкли к полумраку кареты, он смог разглядеть ее руки в перчатках, лежавшие на темном плаще, а на бледном лице тонкую линию бровей. Эти брови скептически приподнялись.

Харт удержался от атаки и медленно погрузился в незнакомое ощущение: он не знал, как вести себя с этой с женщиной, оставшись с ней наедине в замкнутом мирке кареты. Она бесконечно раздражала его, будила в нем зверя, которого ему с таким трудом удалось утихомирить. Он обитал где-то на свободе, а она лишила его этого, воскресив прежний голод.

Вспоминая ее лодыжки, он ощутил возбуждение, и эти лодыжки сейчас были в нескольких дюймах от его собственных. Харт мог потянуться и легко снять с нее туфли. Зажать ее ноги между своих колен. Он мог исследовать их нежные изгибы. И трогать их, пока его рука не поднимется выше по ее икре… Сильные ноги. Мускулы деревенской девчонки, которые знали и лес, и пустоши, и холмы. Ее икры расслабятся, а ее бедра… О, ее бедра, напротив, станут напряженными от его прикосновений. Они задрожат… он хотел, чтобы они задрожали.

Он невольно сжал кулаки, сдерживая себя.

Так он никогда не выбирал любовницу. Никогда. Он никогда не выбирал женщину по ее лодыжкам. Он выбирал женщин, с которыми было легко. Просто. Женщин, которые были счастливы уступить и сами хотели его так, что готовы были на все. Харт диктовал условия и заставлял женщин соглашаться с ним и только потом организовывал свидание. Все шло по-деловому и вело к постели, и даже тогда… даже тогда он не терял головы и…

– Вы удивили меня, – сказала леди Денмор, чуть задыхаясь, словно она не хотела говорить, но не могла устоять.

Харт вздрогнул и ощутил, что вернулся в свое тело. Его новое тело. То, которое прежде никогда не взрывалось от фантазий ни с одной желанной женщиной.

– Простите?..

– Ваше предположение, что мы можем доставить удовольствие друг другу… Оно шокировало меня. Ваша репутация… – она чуть-чуть всплеснула руками, – смущает.

Харт откинулся на бархатные подушки сиденья. Он позволил своим глазам остановиться на ее юбках, снова вернувшись мыслями к ее проклятым лодыжкам.

– Вы распутник. Вы не влюблены и даже не пытаетесь притвориться влюбленным. Вы просто организуете связь. Все знают это. Я знаю это. Но… – Ее руки снова поднялись и тяжело опустились. – В юности вы были хуже, чем распутник. Безнравственный и погрязший в грехе. Вы посещали вечеринки… – Дыхание вырывалось из ее рта.