Цыганское гадание

Сердце Тамсин замерло.

– Я не соглашалась на это! Я не хочу выходить за него!

Старик протянул руку, чтобы успокоить внучку.

– Он будет тебе хорошим мужем. Баптист потерял свою жену. Ему нужна женщина, чтобы поддерживать огонь в жаровне, ухаживать за его детьми и дать ему то, что нужно мужчине от жены. Я хочу иметь гарантии, что между нашими таборами не будет больше никаких разногласий.

Тамсин покачала головой:

– Я не могу этого сделать. Не хочу.

– Ни одна цыганка не смеет ослушаться старших, только ты, – сурово заметил он. – Скоро ты будешь стоять в кругу сердца с Баптистом и произносить слова клятвы. Он будет твоим мужем. Баптист согласился объединить наши таборы. Чалаи, я стараюсь сделать как лучше для тебя, для всех нас.

– Для меня это не самое лучшее!

– Твой отец позволял тебе слишком много свободы. Ты – цыганка, ты родилась среди нас, в таборе. Я позволил тебе поехать в замок Армстронга, чтобы ты узнала свои корни со стороны гаджо. Я думал, если ты познакомишься с их обычаями, их языком, ты будешь защищена от преследований, которым подвергаются наши люди. Но я всегда держал в мыслях, что ты вернешься к ромалам. Насовсем.

– Я шотландка настолько же, насколько и цыганка. Я не хочу выходить замуж за этого ромала.

Джон Фо посмотрел на внучку.

– Ты хочешь выйти замуж за шотландца?

– Моя мать сделала это, – ответила Тамсин. – Ты позволил ей.

– Эта цыганка… она сбежала с Арчи, – сказал дед.

Девушка уже слышала от отца эту историю, потому ничуть не удивилась. А дед продолжал:

– Но она заслужила мое уважение. Она любила твоего отца. – Он прищурил глаза. – Твоя бабка говорит, ты хочешь замуж за шотландского риа. Это правда? Он предложил тебе выйти за него? Так говорили прошлой ночью эти гаджо, англичане. Из-за этого ты отказываешься исполнить мои пожелания?

Тамсин отвернулась.

– Он не захочет такую, как я.

– Нона говорит, он хочет тебя. Этот мужчина нравится твоей бабушке. Я не доверяю большинству мужчин гаджо, но, думаю, этот заслуживает доверия. Он хороший, как и его отец. И как Арчи. – Дед сдвинул брови, глядя на девушку. – Ты хочешь этого мужчину?

Тамсин долго стояла, не говоря ни слова. Она вряд ли смогла бы объяснить своему деду, что чувствовала последние несколько дней. Ее сердце попало в плен, быстро и навсегда. Это было веление рока, и она оказалась не властна над своими чувствами. Она лишь ощущала, как ее неудержимо влечет к Уильяму Скотту. Она начала желать его всем своим безрассудным сердцем.

– Если бы я могла выбирать, я бы предпочла его Баптисту, – осторожно сказала Тамсин.

Джон Фо раздумывал, сдвинув брови и подперев рукой подбородок.

– А что скажет твой отец об этом шотландце? Он его знает? Если Уильям Скотт станет твоим мужем, одобрит ли отец ваш брак?

– Он его знает. – Тамсин запнулась. – И он бы одобрил.

– Чалаи, – задумчиво проговорил дед, – я старше тебя, и я главный у своего народа. Я предоставлю тебе выбор. Ты можешь сама решить: Баптист или этот риа.

– Выбрать? – переспросила девушка, уставившись на деда.

– Ты опозоришь свою бабку и меня, если откажешь Баптисту, но останешься с цыганами. Ты должна выбрать себе мужа, и поскорее.

– Никакого выбора! Я не хочу замуж!

Джон Фо вскинул обе руки вверх.

– Я должен изгнать тебя из табора за дерзость и ослушание.

– Изгнать меня?! – эхом отозвалась Тамсин, широко раскрыв глаза.

По цыганским меркам это было очень серьезное наказание. И хотя девушка не верила, что дед действительно прогонит ее из табора, она почувствовала себя уязвленной.

Джон Фо вздохнул.

– Я сделаю это, если придется. Послушайся меня, – сказал он, – доставь радость своим старикам. Выходи замуж за одного из этих мужчин. Я предложил тебе выбор и думаю, это справедливо.

– Ты не понимаешь… – покачала девушка головой.

– Если ты любишь риа, я позволю тебе уехать с ним. – Дед опустил голову. – Я сделаю это в память о твоей матери. Она… она хотела бы, чтобы ты была счастлива.

Тамсин знала, чего стоили деду эти слова, и она всем сердцем была ему благодарна. Но она понимала также, что он снова вынуждает ее следовать своим правилам.

Он посмотрел на внучку.

– Тебе пора иметь свой дом и семью. Решай.

Сердце Тамсин снова гулко застучало, его удары отдавались в висках. Она не могла вот так просто позволить авторитету деда взять верх над ее желаниями. Слишком силен был в ней дух независимости. Точно так же она не могла выйти замуж ни за кого из предложенных ей дедом мужчин. Брака с первым не хотела она, а брак со вторым был просто невозможен.

– Я не знаю, как мне быть, – тихо призналась она.

– И что же ты будешь делать? Жить в каменном замке своего отца? Жизнь гаджо не принесет тебе счастья, потому что в душе ты – бродяга, как и все мы, цыгане. – Дед заглянул ей за спину и позвал: – Нона! Подойди сюда и скажи нашей девочке, чтобы она послушалась меня!

Бабушка спустилась по ступенькам фургона и поспешила к ним. Ее юбка развевалась, на груди позвякивали монеты и цепочки. Она остановилась между мужем и внучкой.

– Я слышала достаточно, пока находилась в кибитке, – сказала Нона. – Да что я, весь лагерь слушает! Но ромалы слишком хорошо воспитаны, чтобы мешать вашему разговору. Все слушают, но никто не смотрит в вашу сторону.

– Скажи ей, что она должна выбрать себе мужа! – попросил Джон Фо жену.

– Шотландец хочет ее, – сказала Нона. – Я видела это по его глазам. Муж, ты должен предложить ему лошадь. Две лошади. У него есть большой каменный дом, и земля, и много золота. А что есть у Баптиста, кроме жаровни и двух плачущих детишек, за которыми нужно постоянно следить?

– Если она выйдет замуж за цыгана, она может положить конец спорам между таборами Фо и Лалло, – ответил старик.

– Риа – хороший человек, – стояла на своем Нона. – Богатый и красивый. Ромалы только выиграют, если одна из нас будет замужем за таким мужчиной.

– Пожалуйста, – взмолилась Тамсин, – оставьте все, как есть.

– Покажи мне свою ладонь, Чалаи. – Нона схватила правую руку девушки и раскрыла ее. – Я смотрела твою руку много раз, но давай-ка сделаем это снова, сейчас. Смотри, девочка. Твоя линия сердца хорошо прорезана и наклонена. Это значит, что ты прячешь свою чувственную натуру за своим упрямством.

Тамсин кивнула. Она тоже не раз исследовала линии на своей руке и прекрасно знала, что там. Джон Фо подошел ближе и наклонился, с интересом глядя на ладонь внучки, пока Нона говорила.

– Ага, тебя ждут любовь и удача… ты способна на сильное, глубокое чувство. Видишь, линия сердца ровная, штрихи направлены вниз. Заботливое, любящее сердце. – Нона какое-то время изучала кончики пальцев Тамсин, потом сказала: – Но здесь… Видишь, как много сомнений ты должна преодолеть, чтобы найти наконец свое счастье. Много уроков. Если ты не готова выполнить задания, награда за которые – любовь, она никогда не придет к тебе.

– Моя участь – быть одинокой. Я видела это на своей ладони.

Нона покачала головой.

– Ты просто боишься увидеть радость, которая приготовлена для тебя. Посмотри на эту тонкую линию… – пожилая цыганка постучала пальцем по бугорку возле большого пальца. – Посмотри, как она идет вдоль всей линии жизни. Это особая отметка, Чалаи. Эта линия говорит о любви, которая по воле судьбы обязательно настигнет тебя. Для твоего сердца найдется близнец.

Тамсин подалась вперед.

– Эта линия едва различима, к тому же прерывается. Я думала, она ничего не значит.

– Она незаметна и разорвана, потому что ты отрекаешься от своего собственного сердца, – пояснила Нона. – Ты настаиваешь на том, что никто не хочет тебя. Но ты должна найти мужчину, который выбран для тебя судьбой, который станет твоей любовью. Твоему сердцу нужно, чтобы ты нашла его.

– Выбран судьбой?

Ошеломленная, Тамсин смотрела на бабушку. Она часто разглядывала свою ладонь, но никогда не замечала этой линии, линии родственной души. Может быть, она действительно сама отказывается от своего счастья, как сказала бабушка?