Газзаев

Мальчишеские раздоры — двор на двор, улица на улицу — это традиция, необходимый ритуал, которым надо следовать, если хочешь быть настоящим мужчиной. Вражды как таковой не было. Ведь жили одним двором, одной улицей, общими бедами и общими радостями. Осетины, русские, армяне, грузины, евреи… Жили небогато, многие — скорее бедно. Но бедность тогда была другой, нежели сейчас, благородной. В те годы она людей объединяла, теперь разъединяет, поселяя в души зависть и озлобленность. Раньше этого не было.

Сейчас Валерий Георгиевич не понимает, как во многих регионах удается язык превратить в источник национальных и политических разногласий. Ни в детские годы, ни позднее не доводилось ему сталкиваться с этим в Осетии. В городских дворах всегда общались на русском, а дома, как правило, только на родном языке. Благодаря этому осетинский язык не угасал, сохранялся и развивался.

Существует простой и мудрый совет патриарха осетинской культуры Василия Ивановича Абаева: «Не нужно пытаться искусственно внедрять родной язык там, где, как показал исторический опыт, разумнее и целесообразнее во всех отношениях пользоваться русским языком. С другой стороны, нельзя допускать и того, чтобы родной язык нес потери в тех сферах, которые именно он призван обслуживать. Важнейшей такой сферой является родной дом, семья. Ничто не может внушать такую тревогу за судьбу родного языка, как ослабление его позиций в семейном быту: если дети с молоком матери не усваивают родной язык и не пользуются им дома, то язык можно считать обреченным». Может быть, и не во всех семьях знают это высказывание Абаева, но именно этот принцип всегда воспринимался осетинами как нечто естественное и само собой разумеющееся.

И теперь, навещая родной дом, Валерий Георгиевич общается с мамой и родственниками только на осетинском языке. Жалеет, что в наши дни в некоторых осетинских семьях уже не так трепетно относятся к языковому наследию предков. И одновременно гордится, что русские в Северной Осетии не испытывают ни малейшего отчуждения. Здесь никогда не услышишь дурного слова в адрес человека и любой другой национальности.

Атмосфера искренней дружбы и согласия, в которой издавна проживали в республике народы разных национальностей и вероисповеданий, стала тем фоном, на котором формировались глубинные основы характера Валерия Газзаева, те качества, которые позднее проявились и в его игровой карьере и особенно в тренерской работе. Одно из важных свойств Газзаева-тренера — тонкое понимание любого национального менталитета. А без этого, пожалуй, невозможно работать в современном футболе.

Человек без национальных предрассудков, достойный и верный сын осетинского народа, он беззаветно предан России и не стыдится своего патриотизма. Называя себя русским, он имеет в виду свою принадлежность к великой стране, которую ощущает органично и естественно. Таким его и воспринимают. Среди вечных разговоров «за жизнь», которые ведут собравшиеся на трибунах болельщики перед началом и в перерыве матчей, довелось как-то услышать: «Газзаев по национальности осетин, но мужик-то он наш, русский!» Это — признание в любви, любви заслуженной, завоеванной.

Но ведь было время, особенно в середине — второй половине девяностых годов, когда лозунги отщепенцев «Россия (в другом варианте — Москва) для русских!», хоть и в завуалированной форме, но проникали и в футбольные структуры, и в среду болельщиков. И ведь удалось-таки кое-кому положить ложку дегтя в бочку с медом, когда феерические выступления и успехи «Алании» под руководством Газзаева встряхнули унылые будни российских футбольных чемпионатов…

В детстве воспитывала улица, воспитывала по своим раз и навсегда установленным законам. Но при всех ее недостатках улица эта всегда преклонялась перед спортом. Спорт, как неотъемлемая часть культуры народа, издревле в Северной Осетии занимает особое место. Ни один национальный праздник здесь никогда не обходился и не обходится без состязаний в силе и ловкости. Достижения осетинских футболистов, борцов, альпинистов, гимнастов, легкоатлетов, конников украшают самые яркие страницы спортивной истории России.

Обойдем пока стороной известные футбольные имена и вспомним хотя бы о двукратных олимпийских чемпионах Сослане Андиеве, Арсене Фадзаеве, Мохарбеке Хадарцеве, выдающемся штангисте Аслане Еналдиеве, мастере спорта международного класса по альпинизму Казбеке Хамицаеве… Трудно даже перечислить, сколько спортсменов мирового уровня дала небольшая республика, население которой едва превышает 700 тысяч человек.

При скромном достатке семьи Газзаевых футбол для ее детей, как, впрочем, и для сотен других их сверстников, был одним из немногих доступных занятий. Вслед за Валерием его братья — Руслан и Эдуард, которых он, как старший, зорко опекал на улице, тоже прошли футбольную закваску и были, кстати, очень приличными игроками. Футбол давал возможность вырваться из жестких объятий улицы. Не хочешь оступиться — или спортом занимайся, или дома сиди. Но какой же осетинский мальчишка может представить свое существование в изоляции от своих сверстников! Тот же Валерий Гергиев, выдающийся дирижер современности, не сидел в детстве за фортепьяно с утра до ночи, а также прошел через стихию дворового футбола.

Альтернатива для сверстников Газзаева, особенно для ребят с окраины, была одна: бросишь спорт — затянет безжалостный мир подворотен. Георгий Хуадонов сейчас с грустью отмечает: кроме тех, с кем играли в футбол и занимались легкой атлетикой, нет больше в живых никого из одногодков.

Оглядываясь на далекое прошлое, Валерий Георгиевич не без основания называет период детских лет жизни естественным отбором.

Прошел испытание улицей — вышел в люди.

Получил признание лидера среди дворовых футболистов — и дальше сможешь играть. Не только Газзаев, все мастера его поколения вышли из дворового футбола. И не только потому, что в футбольную школу тогда можно было попасть, как правило, с двенадцати лет. Валерий Георгиевич считает, что ни одна футбольная школа, ни один тренер не способны дать того, что дает двор. Неорганизованный футбол позволяет ребенку играть так, как нравится, интуитивно развивая природные способности — координацию, пластику, технику обращения с мячом — без каких-либо ограничений и условностей. Это естественное развитие не регламентируется двумя-тремя днями в неделю и строго ограниченным временем тренировок. Благодаря своей увлеченности ребенок играет изо дня в день, как правило, часами напролет. При этом, опять-таки естественным путем, закладывается фундамент физической подготовки и развития выносливости.

В своей повести «Игра на всю жизнь», опубликованной в 1996 году в еженедельнике «Футбол», Газзаев вспоминает, как он тренировался во дворе: «Моим любимым занятием, например, было поставить в маленькие ворота малыша и играть такой „командой“ против троих ребят своего возраста. Возможно, именно в ходе этих „матчей“ и начала вырабатываться та техника обводки, за которую меня потом хвалили многие известные тренеры…

В нашем дворе росла старая акация, и я наловчился обыгрывать соперников, используя ее в качестве „стенки“. Ствол акации, сами понимаете, в диаметре сравнительно невелик, попасть в него мячом на бегу было непросто. Но скоро я довел эту бедную акацию до того, что у нее облупилась кора и даже ствол постепенно стал уменьшаться.

Играли мы самозабвенно, от зари до темноты».

Безусловно, тяга к спорту во многом передалась Валерию от отца. Но отдадим должное и маме: она опекала сына с первых шагов его футбольной карьеры, если можно так назвать игру на пустырях, которой он отдавался до самозабвения. Валерий был отнюдь не маменькиным сыночком, но ощущал материнскую заботу во всех трудных моментах своей футбольной жизни, вплоть до перехода в высшую лигу, да и позднее, когда, например, начинал играть в столичном «Локомотиве». Конечно, в глубине души Ольга Семеновна не очень одобряла такую увлеченность сына футболом, вернее, связанные у него с этим планы на будущее. Хотелось, чтобы прежде всего учебе побольше времени уделял, а закончив школу, получил хорошее образование. Но вместе с тем, видно, материнским сердцем почувствовала она призвание сына. А путь к осуществлению этого призвания оказался на первых порах очень не простым.